Сент-Джордж

– Ну что, – доносится из птичьего клюва существа, похожего на ибиса. – Добро пожаловать в зал памяти, наступило время реинкарнации. Теперь ты имеешь право выбрать себе новую жизнь и судьбу из списка. Правда, список у нас небольшой – всего пятьсот тысяч вариантов. Чего сидишь, пошли. Нам еще с тобой столько вариантов надо просмотреть…

А может, это и правда – думаю я, когда меня ведут по длинному черному коридору, освещенному золотым светом редких ламп. Я выбираю себе новую судьбу из списка, и кто-то из них говорит:

– Скажи специалистам по технике, пусть встроят в тело модель «Знаки судьбы» для восприятия команд. Модель «Внутренний Голос» с ним уже не сработает.

Значит, мне еще целую жизнь предстоит расшифровывать знаки судьбы. Может быть, вся моя жизнь и все, что сейчас произошло здесь, является наглой ложью. А может – чистейшей правдой?

Я удостоился чести получить пендаль под зад от самого Осириса. Первым, что я услышал, оказавшись в новом теле, был телефонный звонок – у моего нового биологического папаши звонила мобила. И я заверещал изо всех сил, протестуя против такой несправедливости. С одной стороны, я, конечно, сам выбрал себе судьбу из списка. А с другой стороны, хотелось чего-то нового, необычного… Ну, что ж. Пока еще я помнил, что необычного в моей жизни будет много. Необычного, странного, необъяснимого. А после первых трех лет жизни в новом теле я начал забывать.

И вот однажды случилось так, что, проходя мимо забора, на котором был нарисован странный и непонятный знак, я вновь услышал знакомый звонок…

Притча об Эльдорадо и его штанах

(trance mix)

В Ашраме нагваля Аракрона никогда не было пусто. Напротив – народ стекался сюда толпами, так что приходилось постоянно расширять помещения для проповеди. А Эльдорадо и Альф, верные ученики нагваля, вынужденные постоянно иметь дело с микрофонами и усилителями, начали потихоньку разбираться в современной аудиотехнике.

Но сегодня народу было не так уж много – всего несколько сотен человек. Поэтому нагваль Аракрон решил поговорить с учениками не о проблемах вселенского масштаба, а об Эльдорадо и его штанах.

– Хотя, – заметил нагваль Аракрон, – для Эльдорадо штаны стали проблемой вселенского масштаба.

Ученики дружно рассмеялись.

– Так вот, – продолжал нагваль Аракрон. – Вчера Эльдорадо поделился со мной одним своим открытием. Я понял, что он сделал еще один большой шаг на пути к просветлению, после чего мы оба долго смеялись. И сейчас я расскажу вам, что же случилось с нашим Эльдорадо и его штанами, и почему это может быть важным для всех нас.

– Мои штаны просто счастливы, – вставил Эльдорадо. – Ведь они теперь стали очень важной вещью для понимания дзэн.

– Как видите, несмотря на то, что Эльдорадо разобрался со своими штанами, у него все еще большие проблемы – как с чувством собственной важности, так и с чувством собственной значительности, – улыбнулся нагваль Аракрон. – Потому что теперь наш Эльдорадо считает, будто уже одни только его штаны способны довести любого саньясина до просветления.

По поляне прокатилась волна хохота.

– Ну, не знаю насчет любого саньясина… – пробормотал Эльдорадо. – Но Джону Дебри мои штаны определенно помогли. Он теперь носит точно такие же.

– Да, Эльдорадо, твои штаны могут собой гордиться, – провозгласил Альф.

– Еще как! – важно кивнул Эльдорадо.

– Но если честно, – не менее важно добавил Альф. – Мои сапоги сделали для учения дзэн куда больше твоих штанов.

По поляне снова прокатилась волна хохота.

– Но все это ерунда, – заметил Мунлайон. – По сравнению с достижениями моего золотого плаща!

Когда смех утих, нагваль Аракрон продолжил:

– Как вы видите, чувство собственной важности – величайший враг любого человека, даже принявшего учение дзэн. И мои друзья только что это продемонстрировали. Обычные люди гордятся своими достижениями и доходят до того, что начинают спорить, чьи штаны внесли больший вклад в общее дело. Но на самом деле никакого значения не имеют ни штаны, ни даже общее дело. Серьезное отношение к любому объекту или процессу – это ловушка, способная навсегда увлечь вас в колесо сансары без всякой надежды выбраться из него.

– Да, помнишь, как говорил Дон Хуан: «Смерть способна настичь нас через удовольствие, которое мы находим в чашке чая или ничтожной ласке », – вставил Эльдорадо. – За точность цитаты не ручаюсь, но недавно я сумел понять, о чем это… Спасибо, Аракрон, что ты мне объяснил.

– Ну, Эльдорадо, раз ты это понял, то объясни и другим, – попросил Аракрон.

– Хорошо, – сказал Эльдорадо. – Значит, так. Привязанности к удовольствиям, иначе говоря, желания – это та сила, что держит нас в этом мире и заставляет воплощаться вновь и вновь. И только используя эту силу, можно вспомнить свои прошлые воплощения, так как наши привязанности остаются неизменными. Вот, например, мой любимый чай с гибискусом вернул мне память об очень важной для меня прошлой жизни, – Эльдорадо отхлебнул глоток чая с гибискусом. – И, насколько мне известно по личному опыту, перед смертью человек обычно вспоминает то, что он очень хотел сделать в жизни, но так и не сделал. И то, что он любил делать больше всего. И приходя в следующую жизнь, он возвращается к этому, если может, конечно. Вот я пью чай с гибискусом. И как сказал Дон Хуан, однажды смерть может поймать меня через эту чашку чая.

– Верно, – кивнул Аракрон. – Объясняешь ты коряво, но уже лучше, чем пять лет назад.

– Спасибо, – улыбнулся Эльдорадо.

– Так где же выход? – спросил юный Тутанхамон.

– Можно сказать, что выхода нет, – улыбнулся Эльдорадо.

– Но мы-то точно знаем, что он есть, – улыбнулся Аракрон. – Единственный известный мне выход – в осознанности. Вот, например, Эльдорадо хоть и пьет свой красный чай, но он совершенно четко осознает, что через этот чай его может настичь смерть. А если ты осознаешь саму смерть – как же она тебя настигнет?

– Но ведь в мире так много вещей, к которым мы привязываемся, – юный Тутанхамон все еще сопротивлялся. – Как же быть? Если осознать одну вещь, например, красный чай, неизбежно появится другая вещь, и ее тоже придется осознавать.

– А никто не говорил, что будет легко, – ухмыльнулся Альф.

– Все верно, сынок, – обратился нагваль Аракрон к Тутанхамону. – Но ведь мы и приходим в этот мир с единственной целью – осознать все, что… что связывает нас. И секрет в том, что как только ты все это осознаешь – оно больше тебя не связывает.

– А почему же тогда Эльдорадо все еще пьет литрами красный чай? – спросил д’Артаньян.

– Объясняю, – ответил Эльдорадо после того, как стих хохот. – Чтобы не создавать новых привязанностей. Я уже осознал свою привязанность к красному чаю. Значит, я могу пить его столько, сколько мне вздумается. А когда смерть попробует схватить меня через чашку чая… она схватит лишь пустоту. Кроме того, возможно, что ближе к смерти я вообще перестану пить чай. Ведь я уже отказался от дешевого алкоголя.

– Значит, просветленный может курить, как паровоз? – спросил старый слепой Роберт.

– Теоретически – да, – ответил Аракрон. – Если ему наплевать на свои легкие.

– Вот спасибо! – радостно воскликнул старый слепой Роберт, молниеносно выхватив из кармана пачку «Мальборо» и зажигалку.

– А-а, э-э, извините, что прерываю, но, может быть, вернемся к штанам? – вежливо спросил Альф.

– Точно! – воскликнул Эльдорадо. – Штаны – штука важная! Они способствуют просветлению!

На этот раз хохот не утихал долго.

– Ладно, так и быть, расскажу про штаны, – улыбнулся Аракрон. – Вчера Эльдорадо вернулся из Москвы. А там зимой очень холодно, как вы, наверное, знаете. И с нашим Эльдорадо в Москве приключилась такая история. Примерно в два часа ночи Эльдорадо вспомнил, что надо бы выбросить мусор.

Взрыв хохота.

– И вспомнил он об этом лишь потому, что на кухне уже невозможно было развернуться из-за мусорных мешков, – продолжал Аракрон.