Соль и сирень

— Так, — кивнула я, принимая новую информацию к сведению. — И?

— То, что добыто на войне — священно, — словно бы процитировала Микая. — Это же касается пленников, вернее, пленниц.

— Нападая, они первым делом забирают женщин и девочек. По своим традициям в жены они их взять не могут и детей от них иметь тоже, зато сделать наложницей — очень даже.

— Что-то мне в этом мире нравится все меньше и меньше, — пробормотала я, в момент, когда за нами скрипнули кованные ворота, и мы вышли из парка. Остановившись, я залюбовалась открывшимся на Академию видом.

Величественное здание упиралось острым шпилем в потемневшее до цвета пурпура небо, усеянное мелкими прерывистыми облаками. Подбирающееся к горизонту солнце заливало Академию бело-золотым светом, одновременно создавая таинственные тени, падающие на небольшие, окружающие школу, возвышенности, укрытые травяными покрывалами. Легкий теплый ветерок пробегал по взгоркам, вороша травинки и шурша листвой многочисленных деревьев с раскидистыми кронами.

— Красиво, — пораженно выдохнула я.

— Да, очень, — согласилась подходящая ко мне Мика.

— Чего застыли? — фыркнул на нас Сократ. — Шевелите ягодичными мышцами, а то на ужин опоздаем. Не знаю, как вы, а я хочу есть.

— Зараза пушистая, — процедила я, но вынуждена была согласиться. Любую животину важно вовремя кормить.

И пока мы шли через пустынную школьную территорию к главному входу, я спросила:

— Ты ничего не сказала про Восточное королевство.

— Жизнь у восточных во многом строится на делении общества на касты. Пару можно создавать только с тем, кто принадлежит к твоей касте. Всего у восточных существует пять таких каст. Высшее сословие — джерти, это король и его кровные родственники. Второе сословие — варны, к ним относят судей, священнослужителей, ученых и учителей. Кхатри — это третье сословие, в него входят торговцы, воины, мастера и ремесленники. Четвертую касту составляют шудры, это одно из самых низших сословий, члены которого выполняют тяжелый рабочий труд. Смешивание и перемещение из одной касты в другую — недопустимо. Прием в касту иноземцев, то есть тех, кто не родился на территории Восточного королевства также под запретом. Когда девушка выходит замуж, составляется брачный договор, в котором прописываются обязанности как жены, так и мужа. Чем выше каста, тем лучше положение женщины в обществе и в своей семье тоже.

— То есть, о равноправии там тоже мало, что слышали, — поднимаясь по мраморным ступеням проворчала я, все больше и больше ценя свой собственный мир.

— Равноправие есть только у Туманных эльфов, — щурясь от падающих на двери главного входа последних солнечных лучей, произнесла Мика. — Вот у них и мужчины, и женщины — действительно равны. Женятся они исключительно по любви, потому что дети у эльфов появляются только в том случае, если пара испытывает искреннюю привязанность друг к другу. Дальше жена могут выбирать — сидеть дома с детьми или же работать. Так же женщины наравне с мужчинами проходят военную подготовку, отлично владеют оружием и тактикой ведения боя, и в случае военной угрозы вступают в ряды королевской армии.

— А где все? — тихо спросила я, боясь нарушить подозрительно мертвую тишину уже немного знакомых мне коридоров, по которым мы как раз проходили, поражаясь их пустынности.

— Да не пучь ты так глаза, — хохотнул Сократ, разок глянув на моё не отличающееся спокойствием лицо. — Тут так тихо потому, что все собираются на ужин, сейчас как раз время. Оно и к лучшему, меньше свидетелей у ваших оголенных… конечностей!

— Ужина? — переспросила я, ступая вслед за Микой на лестницу с совой и едва не прикусывая себе язык от её резкого рывка вверх.

— Что, в сером мире не ужинают? — рассмеялась Мика, хватаясь свободной рукой за перила и явно наслаждаясь полетом, устроенным нам лестницей.

— Если ты имеешь в виду мой мир, то мы ужинаем, — пробурчала я, чувствуя, как желудок неприятно сжимается. — Просто… я не привыкла делать это… толпой.

— Ну, либо ты ешь со всеми, — повела плечом моя соседка. — Либо не ешь вообще.

Я проследила за промелькнувшей позади девчонки синей кирпичной стеной, а после подняла лицо вверх, туда, где под потолком круглой шахты, по которой двигалась лестница, находились маленькие окошки похожие на бойницы. В прошлый мой подъем сквозь эти окошки проникал яркий солнечный свет. Сейчас же наверху стемнело настолько, что не разглядеть было и самого потолка. Голова вдруг закружилась от ощущения, будто мы мчимся прямо в космос.

Но вот лестница дернулась, замерла и я на неустойчивых ногах сошла со ступенек.

— Почему она, — я указала кивком головы в сторону Микаэллы, когда мы следовали по красному вестибюлю, ведущему во владения колдуний, — упомянула серый мир?

Сократ позволил соседке пройти вперед и поравнялся со мной.

— Некоторые так называют твой, человеческий, мир. Из-за того, что в нем практически отсутствует волшебство тем, кто владеет магией он кажется серым. В буквальном смысле, как будто в этом мире вообще отсутствует цвет.

— Но это не так, — стало обидно мне. — У нас красивый мир. Много живописных уголков, удивительная природа, разнообразие животного мира.

— Я знаю, Мира, — охладил мой пыл кот. — Просто мы воспринимаем все немножко по-другому. И вот еще, что. Хотел сказать наедине… Ты это, держи все свои порывы в узде, ладно?

— Ты о чем? — нахмурилась я, когда мы уже проходили мимо ряда многочисленных красных дверей.

— О той магии, которую ты применила на эльфе, — еще тише произнес ушастый, замедляясь.

— Но я ничего не делала! — громко зашептала я. — Вообще не понимаю, что произошло! И почему мне все этим тычут в лицо!

— Чтобы ни произошло, постарайся такого больше не допускать, — ответно зашипел на меня кот. — В особенности, в присутствии демонов. А то нам обоим придется не сладко!

И кот шустро прошмыгнул в любезно придержанную Микой дверь, исчезая в нашей с ней комнате.

Глава XVI

Войдя, мы быстро побросали покупки на полки, даже не разворачивая свертки, под облегченно-одобрительное фырканье кота привели свою одежду в порядок, и отправились в столовую, так как проголодались все.

На первый этаж вернулись тем же путем, которым и пришли, но вместо того, чтобы свернуть к выходу, направились прямо по коридору, спустились по широкой каменной лестнице, прошлись по длинной галерее, подсвеченной установленными высоко под потолком канделябрами, еще раз спустились по лестнице, миновали какой-то очень темный закуток и оказались в большом помещении, лично мне напомнившем широкий ухоженный подвал, только в отличии от подвала, потолки в столовой были высокими и покатыми. Окон здесь не имелось как таковых. Отсутствие солнечного света компенсировали большие двухъярусные люстры с горящими свечами в подсвечниках. Не знаю, кто менял свечки в этих люстрах, но работа у него была не из легких, потому что на одну люстру требовалось около сотни свечек. Когда мы вошли, все свечки были зажжены, а потому света, чтобы осмотреться хватало. А посмотреть было на что.

Выложенные крупным серым камнем стены окружали прямоугольные столы из светло-коричневого дерева, расставленные в шахматном порядке. За столами уже сидели студенты и, насколько я могла судить по внешнему виду ребят, рассаживались они не в соответствие с цветом своей формы, а кто как хотел. Все присутствующие громко переговаривались, перекрикивались, смеялись, а потому в столовой было весьма шумно. В противоположном от входа конце находилось что-то похожее на шведский стол, то есть очень много разных блюд, расставленных в больших емкостях. Проследив за парнем, как раз направившемся в ту сторону, я поняла, что в местном кафетерии главенствует самообслуживание. Студент подошел к столу с чистой посудой, взял поднос, прихватил столовые приборы, набрал себе еды, не забыв про напиток, и отправился искать посадочное место.

— Идем, — подтолкнула меня в спину Мика.