(не)полная семья

— Если ты снова обманешь, я убью тебя, — засмеялась я, сомкнув ладони на его шее и приблизив своё лицо к его. И нежно коснувшись губами его губ, провела пальцами по выступившим жилам.

Скользнула ниже по обнаженной груди и твёрдым мышцам торса, ощутив насколько мне не хватало горьковатого запаха его парфюма.

Дальше слова нам не понадобились. Но после, лёжа рядом, мы говорили и не могли наговориться, как запойные алкоголики, дорвавшиеся до халявной выпивки.

— Ты, наверное, ведьма, — неожиданно произнёс Макс и я даже приподнялась на локте, с удивлением посмотрев на него. То ли это оскорбление, то ли такой сомнительный комплимент…

— В смысле, приворожила меня, — засмеялся он, поймав мой растерянный взгляд. — Если бы кто ещё полгода назад сказал мне, что я влюблюсь в женщину с ребёнком, прощу ей измену и буду готов на любую глупость ради неё, даже пустить к себе не то что в дом, а гораздо глубже, я бы рассмеялся, а может и в морду дал.

— Жалеешь, что связался со мной? Ещё не поздно, я могу уйти и не возвращаться, — спросила я, присаживаясь в постели и потянула на себя одеяло.

— Нет, не уйдёшь. Я не пущу.

Макс был прав, наша связь никак не вписывалась в идеальные рамки «эталонного любовного романа», да меня никогда не тянуло к идеальным. Наверное, потому что сама не была безупречной и мне нравилось такой быть: живой, ошибающейся, действующей под напором чувств, но всегда защищающей свои границы.

— Если бы можно было всё вернуть, к той точке, к нашей ссоре, как бы ты поступила? — спросил меня он спустя мгновение, за руку разворачивая к себе.

Я хотела ответить резко, но, посмотрев в глаза, задумалась:

— Не знаю, правда. Скорее всего, так же. Катерина первой затеяла войну, я долго терпела её уколы, звонки по ночам и слежку. Это всё было ещё в то время, когда мы с Вадимом были вместе. Я жалела её. Но любила её мужа и много раз предлагала Вадиму не приходить, если его мучает эта ситуация. Знаешь, что он ответил?

— Что его всё устраивает, — Макс усмехнулся и попытался меня обнять, но я мягко отстранилась.

— Сейчас я нарушаю ещё один негласный закон мира женщин: не говорить в постели с одним мужчиной, о другом. Но я вся состою из этих нарушений общепринятых правил! И другой не буду. Ты же понимаешь?

Макс развернул меня к себе, усадив на колени, и снова обхватил моё лицо, приблизив к своему так, что я утонула в его зрачках.

— Если бы я хотел другую, поверь, она бы у меня была!

И внезапно повалил меня на спину, прижав к кровати за руки, заведённые за голову.

— Знаешь, почему я простил? Не отвечай, я сам скажу. Потому что понимаю, чем это для тебя было. Тебе так хотелось причинить боль той женщине, что ты, не задумываясь, руку бы себе в тот момент отрезала, если бы могла. Надеюсь, жирная точка поставлена?

Я сглотнула вязкую слюну и кивнула, не сводя с любовника завороженного взгляда. Наверное, колдун это он.

Иначе, как объяснить, что так легко понял и облёк в слова всё ту гамму чувств, что пылала внутри. И, как любой большой пожар, погасла, не оставив ничего, кроме горстки пепла.

И вот теперь, на пепелище, я готова строить что-то новое. Совсем другое. Да, может, и это перегорит когда-нибудь, но я рискну. Потому что когда любишь, любой риск оправдан.

Этот день, до того, как настало время забирать Алису из садика, мы провели вместе.

— Мне пора, — произнесла я, следя, как большая стрелка описывает круг на циферблате настенных часов в кухне.

Они мне очень понравились ещё при первом визите, и я решила непременно оставить часы на своём месте, хотя Макс не раз говорил, что подумывает снять это «страшилище».

— Ты уходишь, потому что съела всю пиццу, — возразил он, преграждая путь.

— Пусти, мне надо за Алисой, — улыбнулась я, в шутку ударив его кулаком по руке.

— Хорошо, я с тобой, — посерьёзнел Макс и стал одеваться.

— Зачем?

Я прошла следом за ним в комнату, наблюдая за сборами и гадая, что он задумал. Сегодня я не плакировала сдавать Алису няне и хотела провести вечер с дочерью, сводить её в кафе поесть мороженного.

— Буду налаживать контакт, — ответил Макс, смотря на себя в зеркало и застёгивая рубашку.

Он говорил так, будто речь шла не о маленькой девочке, а о грандиозной сделке. Это меня покоробило. С Алисой не надо налаживать контакт, с ней над подружиться. Если, конечно, настроен дружить с её мамой.

— Не хмурься, — произнёс Макс, проходя мимо и щёлкнув меня по носу. — Ты поняла, о чём я. Говорил же, что у меня серьёзные намерения, и я уже не мальчик, чтобы годами встречаться и ходить, взявшись за руки.

— То есть тебе просто нужна бесплатная домработница, а по совместительству и кухарка?

— Полегче, ежик! — на этот раз Макс подошёл ближе и посмотрел на меня. — Мне нужна ты. Не только как любовница. Я хочу жить с тобой. И с Алисой. И чтобы потом ты родила мне ещё одного ребёнка. Это называется семья.

— Так ты не врал, когда говорил о ребёнке? — спросила я как можно серьёзнее.

Опыта совместного быта у меня не было, поэтому такая перспектива, стать зависимой, меня пугала.

— Работать я не брошу, — сразу выпалила я, опасаясь, что Макс будет на этом настаивать, чтобы привязать меня к дому. — И о ребёнке. Давай пока повременим.

— Само собой. Вдруг ты в быту совершенно невыносима?

Я хотела обидеться и уже раскрыла рот, чтобы сказать что-нибудь колкое, но, увидев, как Макс на меня смотрит, только рассмеялась и, встав на цыпочки, нежно поцеловала его.

Конечно, наше воссоединение с Максом не означало, что жизнь стала подобна ванильному зефиру, а отношения — розовым облачкам.

Я старалась не строить иллюзий и не загадывать далеко вперёд, полагая, что будущее само расставит всё по местам, и если нам с Максом суждено быть вместе, то так и будет.

Узнав о моём счастливом воссоединении с любовником, Милка только присвистнула:

— Надо же, как тебе повезло!

— Наверное, время покажет, — отделывалась я общепринятыми и пустыми фразами, не желая вдаваться в подробности.

Мы с Милой давно дружили, но она привыкла смотреть на меня как на мать-одиночку, не имеющую шансов найти в спутники приятного мужчину с далеко идущими намерениями.

При всём при этом, подруга была искренне за меня рада, я безошибочно это угадывала в интонации и взглядах, которые она бросала украдкой за бокалом вина. Мы отправились с ней отметить счастливое разрешение моих проблем в ресторанчик на берегу Москва-реки.

— Ко мне мама приезжает, — произнесла я, смотря в окно. — Мы давно не виделись, знаешь, не думала, что когда-либо скажу это, но я соскучилась по её нравоучениям.

— Что так? — спросила Милка, выпуская вверх дым от тонкой сигареты. — Желает познакомиться с будущим зятем?

— Нет, — я покачала головой и отогнала эту мысль, которая посещала и мою голову. Не дай бог!

Она у меня дама решительная и прямолинейная, в случае её атаки можно попрощаться с Максом. Шутка, конечно, но в каждой шутке есть доля шутки, а остальное правда.

Словом, буду стараться держать их подальше друг от друга. С некоторыми родственниками вторым половинам лучше общаться на некотором расстоянии.

— Соскучилась по Алисе, они виделись больше десяти месяцев назад, а сейчас я не могу уехать в Воронеж.

Это было правдой. Мне предложили стажировку, но поставили условие, что я приступлю к ней в ближайшую неделю. Так что следующие три недели, возможно, я буду задерживаться на работе, и помощь мамы придётся как нельзя кстати.

Изначально не собиралась её припрягать, но она сама настояла, и я с благодарностью согласилась. Как бы мы не цапались в прошлом, я любила маму, а она гордилась тем, что я стала столичной штучкой и любила меня!

— Обещай, что не отстранишься! — Милка внезапно схватила моё запястье и, потушив сигарету, заглянула в глаза, лукаво улыбаясь. — А то посадит тебя твой Макс под замок, скажет, что подруги ни к чему хорошему не приведут. Особенно чайлдфри.