Цитадель

Притяжение было инстинктивным, исходило из их природы, и Майкл с ним боролся – в отличие от нежно любящих друг друга родителей, у них с Нейтом ничего, кроме братских чувств, не было. И, естественно, бороться было проще на расстоянии – именно поэтому Майкл предпочитал компанию старшего Эриена, совершенно не близкого ему по духу, а не младших братьев, с которыми преимущественно проводил время Нейт.

Так что служба в Союзе имела ещё один существенный плюс – Майкл это осознавал в полной мере.

Последним этапом подготовки для имперских псиоников был учебный центр – там предстояло подтянуть не только знание союзного устава, но и аварский язык. На изучении английского руководство не настаивало, хотя с ним однозначно было бы сподручнее.

Майкл оба языка знал в совершенстве, но карт своих не раскрыл, не хотел выделяться на общем фоне и отвечать на неудобные вопросы. Уже достаточно объяснений по поводу учёбы – других выпускников Коме-дат-Ари среди новобранцев не было. Легенда о богатом клане с Нирайди, владеющем крупным месторождением редкого минерала, могла сработать правильным образом, керийцы не разбирались в подобных вещах. А аварцам и людям, похоже, дела не было.

– Привет! Здесь свободно? – Майкл выбрал ближайшее кресло, где не было знакомых лиц: в своей группе ловить уже нечего.

– Свободно, – кериец инстинктивно прижал локти к туловищу и натянуто улыбнулся.

Никаких эмоций Майкл не услышал – непроницаемая стена пси-блока, для него без подключения катехина недосягаемого. Без катехина Майкл являлся скорее эмпатом, чем телепатом: не хватало силы для чтения мыслей и образов, о сканировании памяти вообще заикаться не стоило, только эмоции на поверхности, которые у его соседа тоже оказались недоступны.

– Майкл. – Закинув сумку под кресло, он занял своё место.

Керийцы для Майкла были в целом похожими друг на друга, но сидевший рядом оказался самым безликим из всех, кого Майкл встречал: волосы светлее обычного собраны в хвост, длинная чёлка плотной завесой закрывала половину лица; белёсые брови и ресницы делали лицо практически бесцветным – как и бледная, до болезненности прозрачная матовая кожа.

– Шинари, – представился сосед в ответ и уставился прямо перед собой, явно выражая нежелание продолжать беседу.

– Тоже в «Дельту», да? – Майклу хотелось занять чем-то время, а глухой блок вызывал дискомфорт.

– Как и все, – пожал плечами Шинари и вновь замолчал.

В общем-то, Майкл никому не собирался навязываться, повозившись немного из-за своих внушительных габаритов, добыл из сумки планшет и продолжил забавляться уже с его помощью – присланного Айемом хватило бы на три перелёта. Шинари всё это время сидел, прикрыв веки, и на внешние раздражители не реагировал – справа от него увлечённо болтала парочка керийцев.

Учебный центр Союза был уныл, как корабли, военные базы и вообще всё – Майкл уже начал привыкать. К тому же он не зависел от комфорта, в отличие от родственников с Нирайди – минимализм достался в наследство от Рея, не любившего роскоши. Правда, назвать минимализмом убогость жилых блоков можно было с большой натяжкой, хотя Майкла куда больше раздражал подход к изучению языков, чем проживание в одной комнате с пятью сослуживцами и отсутствие в душе настоящей воды.

Как оказалось, деление на шестёрки не было произвольным: каждому кластеру на Р’нуу будет назначен куратор из опытных аварских псиоников, потому военнослужащим заранее предоставили возможность привыкнуть к миниколлективу. Майклу достались ребята из его группы – за два месяца с ними стало смертельно скучно. Ещё больше он скучал на занятиях, поскольку весь материал уже был знаком, а в аварском вообще ориентировался лучше, чем один из инструкторов, относящийся по непонятным причинам к человеческой расе.

Плачевную ситуацию могли скрасить командные соревнования, но пользоваться катехиновой железой Майклу было строго-настрого запрещено, так что он чувствовал себя статистом – и не без удивления заметил, что кластер Шинари постоянно лидирует. В основном благодаря его способностям.

На последовавшей за мероприятием неофициальной вечеринке – алкоголь ввиду особенностей аварцев был под запретом, зато имелись сладости и стреляющие глазами керийцы – Майкл решил подойти к Шинари как к старому знакомому. И потому, что все остальные уже надоели, и потому, что оставалась возможность заглянуть сквозь щиты. А вдруг.

– Было круто, – честно сказал Майкл, держа в руках два бокала с освежающим напитком едко-голубого цвета.

– Спасибо. – Вновь ужасающая тишина. На полноватых, но бескровных губах полуулыбка. – Ты не участвовал, почему?

– Катехин в таких соревнованиях – всё равно что синтетик у аварцев, – Майклу показалось, или Шинари всё же обратил на него внимание?

– Даже так. – Тот принял бокал из рук Майкла и сделал аккуратный глоток. Немного поднял голову – так можно было увидеть его глаза. Точнее, глаз – такой же неяркий и невыразительный в обрамлении светлых ресниц. – Необычный выбор места службы.

– В пилоты псиоников в Союзе, к сожалению, не берут, – оскалился Майкл, почувствовав контакт: Шинари был расположен к диалогу, оставалось только зацепиться языками.

Впрочем, было не так просто, как хотелось бы – дистанция, как и блок, никуда не исчезла, но для в принципе малоэмоционального Шинари и этого достаточно. Так что Майкл решил рискнуть: убедившись, что весь его кластер остаётся в зале и не собирается уходить, пригласил Шинари в комнату.

Как и всегда, никаких экивоков и двусмысленностей:

– Пойдём ко мне.

– Знаешь, Майкл, я ничего не имею против, но ты… – лицо Шинари не изменилось, по-прежнему не было ни единой выделяющейся эмоции, но он явно замешкался – не хотел обидеть? – …не в моём вкусе.

– Точно? – Майкл не привык к отказам, хотя в этом случае точно был готов.

– Абсолютно, – Шинари пожал плечами, колеблясь. – Но если хочешь, можно попробовать.

Пожалуй, Майкл впервые ощутил неловкость и даже укол в область уязвлённого самолюбия – ему сделали одолжение. Но цель виднелась чётко, и он был намерен разубедить Шинари – во всяком случае, раньше после секса с ним недовольных не было.

Тёмная комната с рядами кроватей не способствовала романтике, а время до пролонгированного отбоя откровенно поджимало, так что раздевались они самостоятельно – так быстрее. Майкл завёлся с пол-оборота, а вот Шинари сохранил привычную холодность и инициативы не проявлял.

Тело у него было таким же, как и лицо – бледным, худощавым, с матовой кожей, к которой боязно прикасаться – от сильных пальцев могут отстаться синяки. Майкл хотел Шинари, но не получал отдачи: стена была незыблемой. Прелюдия не завершилась возбуждением, а голочасы на стене комнаты красноречиво сообщали, что ни на что другое времени уже не осталось. До нервной дрожи хотелось секса, проскальзывали мысли взять Шинари силой, даже воспользоваться своими способностями, но пришлось сдаться.

Майкл выдохнул в шею Шинари и сел на кровати, потянувшись за одеждой.

– Прости, – Шинари приподнялся на локтях: своего тела он не стеснялся. И, судя по взгляду, о несостоявшемся соитии не сожалел.

– Бывает, – Майкл резво соскочил на пол и начал одеваться, Шинари торопился не меньше: их могли увидеть.

Не сказать чтобы Майкла сильно расстроило фиаско – его действительно не хотели, – всё в этой жизни происходит в первый раз. Не настолько велика проблема, чтобы циклиться на неудаче – на следующей вечеринке Майкл развлёкся с двоими из кластера Шинари, однако со всей ясностью трезвого сознания понимал, что ему они не интересны.

Видимо, у Майкла всё было написано на лице – а может, Шинари легко считывал эмоции, но на третьей, завершающей вечеринке перед отбытием из учебного центра он подошёл сам:

– Майкл, можешь перестать пялиться на мою задницу? Не очень приятно, если ты не в курсе.

– Давай тогда в глаза, – широко усмехнулся Майкл. – Если не нравится на задницу.