Цитадель

Первый урок Саи усвоил хорошо – когда почувствовал, что кончает, резко вышел и излился на лежащее рядом полотенце, а потом опустился на пол. Теперь уже Майкл потянулся за поцелуем, хотелось более плавного завершения.

– Останешься? – спросил Саи, когда дыхание обоих стало ровным.

– У тебя кровати нет, – хмыкнул Майкл, указав взглядом на плоские кушетки: на этом спать он физически бы не смог. Но, вспомнив, что провёл прошлую ночь в одиночестве, согласился: – Одеяло есть? На пол постелить бы…

– Плед… – задумался Саи. – Я найду.

В стене находился ещё и скрытый шкаф – Саи достал оттуда кусок плотной материи и одно длинное одеяние белого цвета.

– Роба для сна, – пояснил Саи.

– Можешь говорить со мной на аварском, – сказал ему Майкл, подумав, что никогда бы не назвал пледом то, что ему дал Саи. – Или вообще можно ментально…

– Нет, мне нравится твой голос, – прервал его Саи и сам испугался своих слов: даже после секса фраза прозвучала чересчур интимно.

Майкл улыбнулся и попробовал устроиться поудобнее, чтобы из-под полуприкрытых век наблюдать, как Саи готовится ко сну: в его комнате имелся и отдельный санузел.

Сон опять не шёл, Майкл слушал ровное дыхание Саи, смотрел на блики от прожекторов базы в черноте океана – по его просьбе прозрачность стеклопласта на ночь осталась стопроцентной.

Опустошения не было. Наоборот, стало спокойно и ровно. Даже несмотря на то, что Майкл открыл мысли для представителя другой расы. Не чувствовал угрозы или злого умысла и сам не хотел ничего плохого. Тело тоже не испытывало дискомфорта, удовлетворение было полноценным, оставило после себя приятную сытость. Да, Майклу последние месяцы не хватало секса – как бы ни смешно звучало, но после неудачи с Шинари краски на время померкли. Сейчас – всё вернулось в норму. Хотя секс с аварцем нормальным-то и не назовёшь…

Майкл отдался в объятия сна, проснувшись уже перед рассветом от холода – температура в комнате была ниже, чем в жилых блоках имперцев. Разогретое сексом тело не сразу почувствовало разницу.

Стандартных постельных принадлежностей у Саи не было, пошарив руками по полу вокруг себя, Майкл сдался и завернулся в «плед», чтобы не потерять остатки тепла. Почти задремал снова, но проснулся, когда понял, что Саи, не снимая робы, прижался к нему – согревал теплом своего тела.

Остаток времени до подъёма провели в обнимку, хотя заснуть оказалось непросто – у Саи и дыхание было жарким, отчего Майклу становилось душно.

Помывшись в просторном душе Саи, Майкл отправился в свою комнату – переодеться. Начинался новый день.

Ничего сверхъестественного не произошло – каждый на базе, включая Саи и Майкла, занимался своим делом. Только каждую ночь Майкл оставался у Саи. Теперь они тратили время сна на изучение тел друг друга – как доставить максимальное удовольствие партнёру, когда такого опыта не имеешь.

Уже через пару дней выяснилось, что слухи о вспыхнувшем межрасовом романе стали достоянием общественности – и превратились в популярную тему для разговоров. Не потому, что аварцы подобное осуждали – скорее, потому, что просто устали от ежедневной рутины. С керийцами дело обстояло сложнее: ксенофобами те не являлись, но прыгать в постель к представителям других рас не было принято – что там говорить, даже смешанные браки с к-рутами до сих пор не встречали одобрения.

Правда, высказать Майклу всеобщее мнение решился только Шинари:

– Это всё к-рутская гиперсексуальность, – хмыкнул он в столовой, когда Саи скрылся из виду. – Всё равно, с кем и как.

– Неизвестно, что хуже, – ответил Майкл, склонившись к Шинари, – к-рутская гиперсексуальность или керийская фригидность.

Шинари зло сверкнул глазами, явно догадавшись, в чью сторону камень, и больше эту тему не поднимал. В первые дни показатели эффективности их взаимодействия упали, но потом всё вернулось в норму.

Можно сказать, что Саи стал для Майкла самым постоянным сексуальным партнёром последнего цикла – с ним было комфортно не только заниматься сексом, но и общаться. Аварцы тоже приняли Майкла в свой круг и с большим энтузиазмом начали обучать его обращению с трубой. И лишь Саи знал, что Майкл банальным образом поддаётся, в уме приравнивая мудрёное боевое искусство к бессмысленному маханию палкой.

Звонок Рея нарушил спокойствие последних дней – Майкл встрепенулся, но не ответить отцу не мог.

– Привет, Май, – по голограмме плохого разрешения было невозможно различить нюансы мимики; и Майкл понял, насколько давно не слышал мыслей отца – соскучился.

– Привет, ты неожиданно, – Майкл никогда не врал ему, потому ответил именно то, что думал.

– Узнал про отпуск? – Рей же никогда не тратил время на экивоки, потому сразу перешёл именно к тому, зачем звонил.

– Да, всё в порядке, – кивнул Майкл. – Куратор договорилась. Отпустят без проблем. Как у вас дела? – поспешил добавить он, пока отец не успел отключиться.

– Всё по-старому. Никаких новостей, – грустно усмехнулся Рей. – Нейт готовится к выпуску. Лейса, похоже, исключат. Илайн, кажется, влюбился. Верн чудит…

– В каком смысле «чудит»? – Всему, кроме последнего предложения, Майкл не удивился.

– В государственном, – пояснил Рей. Но это стало максимально подробным объяснением, поскольку отец сразу попрощался: – Увидимся.

Майкл ещё несколько минут смотрел в место, где только что светилась голограмма отца, и вновь на душе стало нехорошо. Он не привык обманывать родителей, но не знал, как те отнесутся к новости о его опыте с аварцем. И ладно бы разовом, Майкл не видел причин разрывать связь с Саи.

До отпуска оставалось время – отбросив неудобные мысли, Майкл вернулся к прежним занятиям.

Правда, и тут его ждало расстройство.

– Тебя за запрещённые приемы Жуткий О в огонь заберёт, – с напускной обидой сказал один из кураторов-аварцев своему оппоненту.

Слово «жуткий» на аварском напоминало по звучанию «Оберн», и Майклу не нужно было разъяснять, кем именно пугают детей на Аваре. Осознание было неприятным – за месяцы на базе Майкл ни разу не столкнулся с проявлениями расизма в отношении себя или керийцев. Не было ни вербальных, ни даже невербальных признаков – зато имя его отца, похоже, считалось нарицательным.

– Я поговорю с ребятами, – Саи поднял этот вопрос уже перед сном в комнате. – Вижу, что тебе неприятно упоминание вашего… государственного деятеля в таком контексте. Они больше не будут.

– Ничего, всё нормально, – ответил Майкл, в очередной раз поразившись чуткости своего любовника и несказанно обрадовавшись тому, что тот не услышал в его мыслях всего остального.

***

Эриену нравилось проводить время с Дагоном – ненавязчивая беседа чаще всего касалась увлечений и интересов; о политике или семьях обоих не говорили. Хотя Дагон не раз упоминал троюродного кузена Илрена, который был почти ровесником Эриена – двадцать четыре цикла. За неимением старших родственников и нежеланием доверять дела Дома посторонним Дагон активно включал Илрена в работу.

Бизнес Хираам процветал, хотя Дагон давно отступился от политики и не пытался без нужды встречаться ни с императором, ни с премьер-министром, чтобы добиться для себя новых поблажек. Всё равно Рэеллины к власти никого не подпустят.

Нужно было обладать поистине детской наивностью, чтобы не понимать, что брак с членом императорской семьи может дать то самое влияние, которое отчаянно стремились получить все Дома, но Эриен эти мысли гнал подальше. Да и Дагон не походил на заискивающего льстеца и не стремился завалить Эриена подарками. Напротив, их прогулки были простыми и лёгкими – и нравились обоим.

Конечно, Эриен был впечатлён поместьем Хираам – не проведи он треть детства во дворце Делавари, то, наверное, вообще бы поразился до глубины души. Но всё равно он с любопытством рассматривал интерьер: керийцы и к-руты видели роскошь по-разному. Зато обстановку резиденции и до́ма био-отца, как ни крути, во всех системах координат можно было назвать аскетичной. Эриен сообщил об этом Дагону – тот удивился, сказав, что всегда считал Рэеллинов поклонниками излишеств. И Эриену было понятно почему: из-за закрытости императорской семьи у всех остальных формируются основанные на слухах домыслы, которые ничего общего с действительностью не имеют.