Страница 10 из 20
– И где я возьму тетрадку? – скептически спрашиваю я.
– В больничном магазине бери. Только купи потолще. Иначе докупать придется.
Меня даже слегка задевает то, что психолог так уверена в своих словах. Ну, откуда ей знать? С чего она вообще решила, что я себя много критикую?
В палате я к своему удивлению обнаруживаю тетю Ангелину. Она сидит на моей кровати и с интересом листает зеленый томик Фрая. На моей тумбочке уже лежат какие-то контейнеры и связка бананов. Моя электрическая зубная щетка – вот уж по чему я действительно скучала.
Стопка одежды – на краю кровати.
– Ты рано! – я округляю глаза и кошусь на часы. – Даже одиннадцати нет.
– Ну что мне, тебя бросать, что ли? – тетка всплескивает руками. – Вчера допоздна смотрели состояние ремонта в моей квартире, уж не смогла приехать. Сегодня отпросилась с работы ради такого дела.
– Спасибо, – я порывисто обнимаю тетку. Как показывает реальность последних нескольких недель, все-таки семья для неё – не пустое слово. Характер у неё, конечно, тяжелый, да и псина вредная, но и я, скажем честно, – далеко не Нутелла на вкус.
Интересно, а вот это вот тянет на попытку поругать себя? Наверное, все-таки, да. Что ж, Анжела, ты – молодец. Где тут моя тетрадка?
– Анжела, – наблюдая за моими непонятными маневрами, тетка явно прикидывает, что ей важнее – досказать мысль самой или спросить меня, что за дурью я маюсь. Выбирает первое. – Анжела, я вообще-то не только вещи тебе принесла. Смотри.
На мои колени ложится один из моих счетов. Красный, почти багровый. С тех пор, как я хожу в должниках коммунальных служб – знаю, что таким вот нехитрым способом моя управляющая компания сообщает о критичности размера накопившегося долга. И я видела разные степени цветов этой бумажки за последний год. От светло-бежевого, до ярко-желтого, светло-розового и вот теперь… Красный. Багровый, даже. Плюсом ко всему – к счету прицеплена вторая бумажка. Судебное постановление о взыскании с меня…
Суммарный долг заставляет сердце екнуть.
Я гасила их потихоньку, понемногу, на что хватало денег, стараясь платить по каждому пункту счета хоть чуточку, потому что знала, что если не платить вообще ничего три месяца подряд – тот же газ или свет запросто отключат. Но платила я не целиком – в первую очередь оплачивала счет по неустойке с бывшей работы, потому что знала точно – не заплачу Козырю, и его адвокаты с удовольствием меня вышвырнут из родительской квартиры.
И вот. Допрыгалась. До судебного требования в срок до четырнадцати дней оплатить долг целиком, в противном случае управляющая компания будет иметь право обратиться в службу судебных приставов.
Об их методах работы я знала.
От “войти в дом и забрать все ценное, что попадается на глаз, можно даже по четверти стоимости вещи, причем не магазинной, а цены с того же Авито”, до заморозки счетов и карточек. И вот этого допускать было никак нельзя – у меня как раз подходил срок месячного взноса по неустойке.
И на долг, и на неустойку имеющихся у меня денег не хватит…
Вот ведь черт!
Смотрю на бумажку невидящими глазами и понимаю, что не понимаю, что мне делать. Куда бежать? Даже почку не продашь, беременная ведь! И точки перед глазами кружатся, кружатся, кружатся…
– Я оплатила долг, если что, – выводит меня из зависания голос Ангелины.
В первую секунду я даже не верю, что услышала именно это.
Потому что это… Это выходит за рамки родственной помощи. Вот эта сумма – точно выходит!
– Ты с ума сошла? – хрипло спрашиваю, не поднимая глаз.
– А, надо было подождать, пока тебя из квартиры выселят? Да чтоб не тебя одну, да еще и ребенка твоего? – язвительно вскидывается Ангелина.
А мои пальцы теребят уголочек красной бумажки, пытаясь растереть его в бумажные катышки.
Нужно что-то сказать. Что? Спасибо? Господи, да какое спасибо, тут одно спасибо как лопушок для прикрытия танка. Такое же бесполезное.
– Я тебе отдам, – произношу подрагивающим голосом, – выйду из больницы, сходим к нотариусу, оформим расписку.
– Можно спросить, а чем ты в этом случае свои исковые выплаты покрывать будешь? – сарказма в голосе Ангелины – на три грузовых вагона хватит. – Милостыню просить будешь?
Мои пальцы расправляются с уголком счета и принимаются скрести по колену.
Да, поздновато я к психиатру-то пришла. Надо было раньше! Какими словами я сейчас себя костерю – ни один словарь матных слов столько не знает.
– Это чересчур, ты сама это понимаешь, – бросаю на тетку прямой взгляд, – я очень благодарна тебе, когда ты берешь на себя ужины или вот сейчас, когда ты привезла мне вещи. Я могу стрельнуть у тебя пару тысяч до зарплаты, чтобы через неделю их вернуть. Я могу попросить тебя найти мне работу, и по гроб жизни буду обязана. Но это… Я так не могу. Не могу принять эту твою помощь. Поэтому давай сойдемся на расписке.
– Уймись, коза, – тетка тяжко вздыхает, и хлопает по покрывалу рядом с собой, – и сядь, у меня к тебе есть встречное предложение.
– Какое? – недоумевающе спрашиваю я.
Тетка не отвечает, выжидает, и пока я не сажусь, не открывает рта. Зато потом – наносит воистину неожиданный удар.
– Я тебе предлагаю продать нам с Иваном Александровичем твою квартиру.
– А?! – звук получается каким-то пришибленным. И немного оскорбленным. Я ведь даже не думала!
– Если быть точнее – мы тебе предлагаем обмен. Моя двушка, плюс его однушка – на твою трешку. С доплатой, потому что у тебя и район хороший, и планировка у квартиры прекрасная. Ремонт Ваниной квартиры уже закончен. Ремонт моей – идет полным ходом.
– Но зачем мне две квартиры, по-вашему?
– Анжела, ты беременна, – деловито напоминает тетка, – и мужика у тебя нет. Несколько лет тебе с ребенком придется обходиться небольшим количеством денег.
– Я это и так знаю.
– А выплаты судебные у тебя насколько еще? Лет на семь?
– На шесть.
– Все одно. И счета надо на что-то оплачивать. Ну допустим, хватит тебе денег на выплаты, есть-то ты что собираешься?
– И при чем тут это?
– Ох, ну что такое? – тетка сердито хмурится, досадуя на мою несообразительность. – Пойми ты, мы предлагаем тебе две квартиры. В ближнем Подмосковье. В одной живи, вторую сдавай. Ты не волнуйся, мы доплату хорошую тебе предложим, сможешь и к рождению малыша подготовиться. Может, даже долг свой вперед погасишь на некоторое время. И те деньги, что я заплатила – пусть они пойдут как маленький задаток.
Ага, нихрена себе маленький!
У меня на этот “маленький задаток” судебные приставы бы полквартиры вынесли.
Вот веселье для Ирины с Катериной. Слушают нас, таращатся, рты пооткрывали.
– Тебе-то это зачем? – недоумеваю, а тетка неожиданно смущается.
– Да ну, разве это важно?
– Важно, – я покачиваю головой, – потому что я не понимаю, на кой черт вам с Иваном Александровичем трешка. Ты хочешь отдельную комнату для Риччика? Или он хочет бильярдную? Может, вам легче в Тайланд съездить, для смены обстановки?
– Ребенка мы хотим, дурочка, – неожиданно устало откликается тетка, второй раз за час выписывая мне нокдаун.
– Ребенка? Но как все это…
– Ты еще девочка, а мне уже куча лет, Анжела, – тетка вздыхает, – и климакс. Это ты захотела ребенка – забеременела, у меня так уже не получится.
– И вы…
– Мы решили взять из детдома девочку, – поясняет тетка спокойно, – уже присмотрели. Полгода брали её к себе на выходные, но хотим удочерить полностью. Лида – сирота, не очень здоровая, с задержкой в развитии, но и таким нужны семьи. Мы собираем справки. Вот только там все строго. Есть требования по жилплощади. Желательна отдельная комната. Мы сначала хотели просто продать наши квартиры и купить побольше, и разменять, никак не привлекая тебя, но… Я с тобой пожила… Узнала про твою беременность… Про исковой долг… Вижу, что тебе тяжко. Вот я и подумала… Может, мы с тобой друг дружке поможем? А квартира Ивана Александровича, кстати, гораздо ближе к твоей новой работе, чем эта. Ну, что скажешь?