Страница 4 из 11
– Ни за что! Никогда!
А после, падая обратно на стул, заливаюсь слезами.
– За что мне это! – Про себя радуюсь, что ходила в школе в театральный кружок. – Почему все хотят от меня то, чего я дать не могу?! – продолжаю реветь, всю душу вкладывая в эту сцену.
А после встаю и, отойдя к стене, поднимаю лицо вверх, имитируя желание остановить слезы. Салфетками промакиваю глаза, как будто вытираю слезы.
Затем оборачиваюсь к дедуле и, опустив взгляд, говорю максимально траурным голосом:
– В юном возрасте совершила ошибку, теперь у меня диагноз – бесплодие. Я извиняюсь за свою несдержанность, но эта моя больная мозоль, то, из-за чего я рассталась с… – вновь начинаю плакать, для театральности не договорив фразу.
Мужчина молчит очень долгое время.
Я «успокаиваюсь», прохожу и сажусь на ранее отведенный для меня стул. Для большей правдоподобности высмаркиваюсь в салфетку, а после поднимаю на него печальный взгляд.
– Я не смогу ни себе родить ребенка, ни вам, ни кому бы то ни было еще.
Мужчина смотрит на меня, прищурившись, хочет понять, вру я или нет.
Медленно встает, подходит ко мне, берет за плечи и поднимает со стула. Внимательно всматривается в глаза, пытаясь найти в них ложь.
– Не верите, – надломленным голосом произношу, – я даже взяла девочку на воспитание, могу показать фотки…
– Не надо, – обрывает меня на полуслове, а после, немного отстранившись, рассматривает, как какой-то экспонат. – Жалко, конечно, гены у тебя хорошие, могла бы передать их… – не успевает договорить, как дверь с грохотом открывается.
Глава 4
Я оборачиваюсь и с удивлением обнаруживаю, что к нам вломился тот самый синеглазый мужчина. Он осматривает нас, будто оценивая, видит, как мужчина держит меня за плечи, подходит ближе…
– Я смотрю, вы уже договорились? – с издевкой в голосе спрашивает синеглазый.
– Ты кто такой? – на повышенных тонах спрашивает старикашка, отпуская меня и развернувшись корпусом к ворвавшемуся мужчине. – И как сюда проник? – смотрит за мою спину, ища своих амбалов.
– Георгий Иванович, седина в бороду, бес в ребро, да? Годы идут, а вы все ищете себе девку помоложе? – иронизирует вошедший.
– Ты кто такой, щенок? – грозно прищурившись, становится в позу старик. – Откуда имя мое узнал?
Синеглазый игнорирует вопрос и теперь осуждающе смотрит на меня:
– С ним останешься или со мной пойдешь?
Его вопрос звучит так неожиданно, что я не сразу нахожусь с ответом.
– Ты не слишком-то вперед забегай, щенок. Она моя, и никуда с тобой не пойдет.
От этой фразы Георгия Ивановича меня передергивает.
Синеглазый усмехается:
– Ну, допустим, она не ваша, – произносит с напором, – а все же моя девушка.
– Даже не начинай врать, – отмахивается от него Георгий Иванович, как от мухи, проходит и вновь садится во главе стола, где я его увидела впервые. – Я прекрасно слышал их разговор с подружками. Она тебя знать не знала, когда шла целовать, девчонкам проспорила. Так что хватит заливать и проваливай, на сегодня девка моя, потом я подумаю, что с ней сделать.
Незнакомец бросает на меня грозный взгляд:
– Это правда, Элла?
Когда я слышу имя, которым меня называли в той, другой, хорошей жизни, невольно отшатываюсь от него. Откуда он меня знает?
– То есть ты хочешь сказать, что не узнала меня, а подошла из-за спора? – заявляет незнакомец, грозно взирая на меня.
А я смотрю на него во все глаза и не понимаю. Смутно он мне кое-кого напоминает, но уж слишком они разные. Тот, кого помню я – хороший, добрый парень, синие глаза которого смотрели на меня с обожанием и чистой любовью. У него была светлая кожа, всегда коротко подстриженные волосы и милая улыбка, покорившая меня тогда, в далёкие школьные годы. А этот мужчина высок, широк в плечах. Да, у него синие глаза, но не той синевой, что бывает над головой на закате дня на небосводе, а той, что смотрит на нас из-за грозовых туч, метающих молнии. Глаза, от взгляда которых становится не по себе. И нос сломан на переносице, а кожа темная и бугристая, а еще и волосы длинные почти до плеч. Да и выглядит мужчина не моим ровесником, а как будто старше.
– Нет, я не узнаю вас, – решаюсь все же озвучить свои мысли. – Скажу честно, вы мне напоминаете одного человека, но все же вы совершенно другой.
Но сердце мое отчаянно стучит, я волнуюсь, действительно желая понять, кто стоит передо мной.
Он нервно трет переносицу, и этот жест мне до боли знаком. Когда-то я обожала смотреть на эти моменты, когда он думал, как поступить, он всегда так делал.
– Артур? – не веря своим глазам, произношу имя бывшего одноклассника и парня, которого отчаянно любила когда-то.
Он отводит руки от лица и смотрит на меня из-под нахмуренных бровей.
– Не думал, что ты так быстро меня забудешь, – говорит серьезно, даже с какой-то горчинкой в голосе.
А я готова упасть, ноги подкашиваются, и мне стоит больших трудов сдержаться и не рухнуть на близстоящий стул. Сколько лет прошло! Перед глазами проносятся воспоминания того, что мне пришлось пережить из-за него, его предательства и отъезда в другую страну. С трудом беру себя в руки и с вызовом произношу:
– Ты что здесь делаешь, Левин?
– Это ты здесь что делаешь, в компании этого озабоченного старика? Как низко ты пала, Элла, никогда бы не подумал, что станешь…
Но ему не даёт договорить гадости в мой адрес Георгий Иванович, который, со злостью вскочив со своего кресла и ударив кулаком по столу, взревел:
– Ты, малец, сейчас договоришься, что твоим родителям придется искать твое тело где-то в лесах Подмосковья!
Артур, не отводя от меня взгляда, отвечает ему:
– Интересно, что будет с вами, когда Мария Петровна увидит снимки с вашими любовницами? А когда эти же фотографии попадут на стол генерала, который очень любит свою единственную сестру Машу? – последние слова Артур произносит с нажимом, давая понять, что не шутит.
К моему удивлению, спесь быстро слетает с Георгия Ивановича и он, как сломленный солдатик, падает вновь на свое кресло.
– Мелкий ублюдок, – шипит негромко старик. – Ладно, давай проваливай. Но только чтобы никаких снимков.
Артур, все так же продолжая смотреть только на меня, ухмыляется, но его ухмылка больше похожа на оскал гиены, которую приструнили, но которая не успокоилась и все еще затевает что-то, поджидает, чтобы укусить в самый неожиданный момент.
– Пошли, – предлагает он мне победоносно.
Отделаться от озабоченного старикана и попасть в лапы к другому хищнику, пусть и молодому, – то еще везение, но с бывшим одноклассником я попробую договориться. Поэтому гордо беру свою сумочку, вешаю ее на плечо и иду в сторону выхода из зала, как вдруг в спину мне прилетает:
– Да! И девку свою забирай, – как будто он все еще глава положения, диктует свои условия Георгий Иванович, – все равно она ни на что не годится, пустоцветка. Так что проваливайте!
На миг я замираю. Кровь отливает от лица. Какой же он урод, этот Георгий Иванович! И как будто одного сказанного в мою сторону оскорбления было мало, вслед за этим он говорит, обращаясь к Артуру:
– Эй, щенок, а это не ты тот, от которого она залетала и после сделала аборт еще в школе?
Глава 5
Медленно поворачиваюсь к Артуру и смотрю в его синие глаза с опаской.
Встречаюсь с его требовательным, вопросительным взглядом. Он, выгнув бровь, ждет от меня ответа.
Не дождётся! Уж точно не так я ему все расскажу!
Стиснув руки, наигранно легко пожимаю плечами и говорю:
– Старик определенно слетел с катушек.
– Ах ты дрянь, – доносится мне в спину, но я уже не оглядываюсь, этот старый кобель не достоин того, чтобы я ему отвечала. Ни по возрасту, ни по чину. Хочу уйти отсюда, исчезнуть. Поражаюсь, какая же гнилая у него душа. Но больше всего ранит то, что всему стал свидетелем Артур, и эти жуткие слова он тоже услышал. Не так я мечтала все десять лет его встретить.