Страница 5 из 11
Рассказ о находчивом женихе и его боязливой невесте передавался из уст в уста, и вскоре, благодаря новым парам, захотевшим искусить судьбу, родилась традиция, обретшая форму испытания – женихи завязывали глаза невестам и протягивали руку. И только от девушки зависело, доверится она тому, с кем решила связать жизнь, или откажется. А мост назвали мостом Любви.
Я слушала легенду, сделавшуюся явью, и представляла, как невесте должно быть страшно: бушующее с двух сторон море, крики чаек, стон моста, напоминающий странную песнь, и лишь тепло надежной руки, ведущей вперед.
«Доверься и закрой свои глаза, тебя я крепко за руку держу. По тонкой грани меж Добра и Зла в любовь тебя легко я провожу».
Выдержавшие испытание влюбленные бросали в море монетку, чтобы их чувства оставались вечными.
Я вздохнула. Жаль, мне не услышать песнь моста и рокот волн, не побывать во дворце Семи водопадов, построенном на месте горного разлома, где каждому источнику дали свое название. Счастье, Надежда, Удача… Семь источников и семь башен вокруг дворца, с высот которых низвергается вниз поток.
– Перед важным начинанием жители Фарикии приходят к нужному водопаду и загадывают желания. Говорят, они исполняются, – Теодор улыбался мне, а я была уверена, что придет и мое время обойти все семь башен, с которых падает вниз холодная и вкусная вода. Я хотела жить в этой сказочно–красивой стране и пройти в день свадьбы по мосту Любви рука об руку с Теодором.
Но моим мечтам не суждено осуществиться. По законам Итары я жена короля Ларда Тарквидо. Дорога из роз не имеет пути назад.
Я подняла глаза на ждущую нас лодку, в которой застыли с веслами в руках матросы. Она переправит нас к фрегату, стоящему на рейде – трехмачтовому кораблю, так похожему на те, что сходят со штапеля итарского адмиралтейства.
Последние метры, последние шаги. Почему не последние удары сердца?
Глава 3. Внезапная болезнь
Как только я и мой король ступили на борт, барабаны смолкли. Инициативу перехватил военный оркестр Итары. Он заиграл марш «Прощай, капитан!», а собравшиеся на пристани люди принялись бросать бумажные ленты. Бортовые орудия фрегата «Роза ветров» дали залп, и дым цветов флага королевства Тарквидо – желтый, голубой и красный, цветным парусом завис над водой. Правда, порывы ветра не позволили зрителям в должной мере насладиться красотой – разметали воздушное полотно в клочья.
На пристани грянуло громкое «Ура!», а я опустила ресницы, чтобы скрыть слезы.
Команда военного фрегата встретила нас на палубе. Незабываемое зрелище, когда сотни моряков в едином порыве салютуют ударами кулака по собственной груди – по тому самому месту, где бьется сердце – жест верности своему командиру. Суровый, понятный без слов. Муж ответил тем же.
– По местам стоять, с якоря сниматься! – гаркнул кто–то из офицеров, и строй моряков нарушился – каждый заторопился заняться своим делом.
Муж провел меня в адмиральскую каюту – самую лучшую на корабле и, бросив короткое «Отдыхай», удалился. Я огляделась. Неширокая красиво заправленная кровать, стол с несколькими стульями, кресло, сундуки с моими вещами. На обшитых деревом стенах портреты великих мореплавателей и картины с морскими батальными сценами. У кровати на тумбе поднос с пузатой бутылкой и пара стаканов. Я выдернула неплотно притертую пробку и понюхала. Вода. Простая вода. Даже если бы было вино, все равно выпила бы. Хотелось забыться. Уснуть и не просыпаться.
Отставив стакан, вытерла рот рукой. На тончайшей перчатке, изготовленной мастерицами Флебуржа, остался след от помады, но я нисколько не огорчилась. Все, что я лелеяла, с любовью собирая к свадьбе с Тео, теперь казалось насмешкой. Судьба знатно меня обыграла.
Я беспомощно оглянулась на дверь. Раздеться бы, но на корабле нет места служанкам, поэтому придется как–нибудь справляться самой. Я стащила с головы венец, забыв, что он крепится к волосам специальными шпильками. Зашипев от боли, с досады швырнула его на стол. И только тут заметила клетку, накрытую тканью.
– Котик!
Я подлетела к «тюрьме» оркиса и, сдернув тряпку, потянулась к дверце. Там уже ждал Плюх. Когда мои пальцы дотронулись до замка, котик потерся о них мордочкой и жалобно мяукнул.
– Бедный мальчик, – зашептала я, беря питомца в руки, – потерпи, сейчас налью свежей воды.
Наблюдая, как оркис жадно лакает, думала о нашей с ним беззащитности. Я, как и слабый котенок, чужая на этом корабле, преданная родными, проданная отцом. На глазах снова навернулись слезы.
***
Я плакала и вспоминала, как мама после свадебной церемонии просила прощения.
– Все сделано в интересах нашего государства. Другого выхода не было.
Как оказалось, Итара находилась на грани войны с некогда дружественной Фарикией – родиной моего Тео. Я не могла поверить. Теодор – враг?
– Помнишь тот странный остров в Дикой бухте? – мама взяла меня за руку. Я сидела на кровати, уверенная, что сейчас в спальню явится новоиспеченный муж, но вместо него пришла королева Итары.
– Тот, что всплывает, когда ему заблагорассудится?
– Он самый.
Когда–то часть пустынного берега и прилегающая к нему акватория принадлежали Фарикии, но по договоренности с королем Вильхельмом, не особо ценившим этот кусок своей родины, Дикая бухта перешла Итаре. Сделка скорее носила дружественный характер, чем политический, поскольку новая территория никого не интересовала. Унылый ландшафт, скромная фауна и возможность посадить на мель судно даже самого малого водоизмещения, не привлекали ни местных жителей, ни путешественников.
Единственной достопримечательностью неприветливого места являлся островок, что без всякой системы вдруг всплывал из пучин моря. День–два и он вновь уходил под воду. Угадать его появление можно было лишь по грязевым потокам, что вдруг начинали булькать в расщелинах меж скал. Говорят, в это время лужи страшно смердели, поэтому даже самый отчаянный человек, жаждущий одиночества, не вздумал бы поселиться поблизости.
И вообще, кому нужен блуждающий остров, которому даже имя дать не удосужились? Поэтому его не внесли ни в реестр земель Итары, ни в морские лоции.
Мама расправила атласную ленту на моем халате, и я обратила внимание, как дрожат ее пальцы.
– Что–то случилось на острове? – голос не слушался.
– Там обнаружили месторождение магического камня Пир.
От невероятности новости я перестала дышать. Пир?! Самый дорогой в мире камень можно добывать на землях, принадлежащих Итаре? Я даже на минуту забыла о своем горе, представив, что сулит Итаре знаменательное событий, но тут же осудила себя. Да, я сдалась как принцесса, для которой благополучие родины превыше всего, но как женщина, у которой отняли любовь, еще кипела.
– И как открытие Пира смогло разлучить меня с Теодором? – от едва сдерживаемого раздражения я не могла сладить со своим лицом. – Что, Фарикийский принц вдруг сделался мне не ровней? Поэтому король выбрал для своей дочери более богатого мужа? Но Итара с ноготок по сравнению с Фарикией! Она раздавит нас и не заметит!
– Теодор сам от тебя отказался, – мама прятала глаза. – Он пришел в бешенство, когда узнал, что остров не входит в твое приданое, и потребовал вернуть его Фарикии. Иначе быть войне.
Я не могла поверить в чудовищное обвинение. Неужели какой–то камень, пусть даже баснословно дорогой, сделал нас с Теодором чужими друг другу?
– Когда Теодор был в Итаре? – я знала, что мой жених в морском походе и должен был вернуться лишь накануне свадьбы…
– Дней десять назад.
Десять дней? Я оторвала ленту, что стягивала ворот халата. Мне не хватало воздуха. Треск ткани оказался сродни громкому хлопку, что режет ухо. «Тео был во дворце и не нашел меня, чтобы объясниться? А как же наша любовь?»
– И за десять дней вы успели подобрать мне другого жениха? – я сорвала с себя душный халат, и не в силах оставаться на месте, кинулась к окну. Распахнула его, впустив влажный воздух. Шум моря, обычно успокаивающий, сделался вдруг невыносимым. Это море виновато в том, что я потеряла Тео. Нет, чтобы держать свои секреты при себе, вытащило наружу остров с проклятым камнем.