Страница 5 из 24
Более того, после общения с «дымными призраками» чуть не выкашлял свои легкие. В итоге решил, что это не очередное дело, а моя больная фантазия, униженная гордость. Попытка доказать, что меня уволили по ошибке, потеряв такой ценный кадр! И, черт возьми, я скучаю по работе! Ну какой из меня охранник-сканвордист…
***
Судьба издевается надо мной, сталкивая со странными женщинами. Сначала моя бывшая, затем жена прокурора из последней миссии, теперь эта Люба.
Прямо на входе в подъезд столкнулся с ней лоб в лоб, точнее, ее лоб в мою грудь.
Хорошенькая вся такая шатеночка, с формами. Замечтаться.
– О, доброе утро! Как удачно мы с вами схлестнулись! Поможете? – подхватывает стоящую здесь же небольшую коробку и несет ее к остальным у лифта.
– Только если скажете, что в них, – придержав дверь, пошел следом за ней, изучая коробки: большая, средняя и две маленьких.
– Еще один ухажер, – расхохоталась Люба. – Не держатся они у меня.
Ага, на этом свете не держатся!
Неужели не видишь, что мужик со смены, зубами скрипит? Кефир не подействовал, кроссворд не разгадал, в квесте застрял. А ты тут со своими гадкими шуточками.
Замираю, не зная, что со всем этим делать. Эти подозрения уже окончательно меня извели.
– Ну ладно, – сдается соседка. – Без вашей помощи мне не обойтись, поэтому скажу. У меня здесь набор для экзекуций. Такие экзекуции, при которых не только больно, но и приятно.
Любонька подмигивает с видом томной жрицы, а я выпадаю в осадок прямо на месте. Не потому, что смутился, нет.
А потому что в ужасе, что сна мне теперь не видать! И все же помог затащить, в надежде, что пустят в квартиру, установить это все.
Но меня выпроводили, снова многозначительно подмигнув и пригласив зайти через несколько дней, не только на чай, но и… за удовольствием.
***
Сидение в дыму не помогало совсем. Зато стойка на руках прочищала голову безотказно.
Я действительно все себе надумал. Какая мне разница? Завтра же куплю затычки в уши и пачку успокоительного.
Егор, теперь ты обычный охранник. Не следователь. Вдолби себе это в башку.
Егор вдолбил, а через три дня после обеда раздались первые крики. Стоны, неразличимые ругательства… Особенно позабавил один экземпляр, орущий «Не надо, прошу, я заплачу прямо сейчас, только отпусти-и-и…»
Во как.
Признаться, соскучившийся по ночам с женщиной, я даже заинтересовался.
Но однажды раздался плач ребенка. Так истошно не вопят. Ненормально это.
Убедить себя, что это не мое дело не удалось. Когда дело касается детей, я неудержим. Прямо сейчас положу конец этому садистскому притону!
Взлетев по лестнице, барабаню в дверь. Плач стих, мне открывает Люба. В белом халате.
– Егор, простите, вы опять не вовремя.
– А я не за чаем и не за удовольствием. Что за чертовщина у тебя здесь творится? Готов понять твои нестандартные вкусы и закрыть уши на эту вакханалию с мужскими воплями. Но дети! Серьезно?!
Сначала на ее лице абсолютное непонимание, затем смех, заливистый такой, щедрый. Объемная грудь так и трясется.
До слез смеется ведь!
– Зайди через двадцать минут. Мы уже почти все. Не переживай, ребенок в порядке, даже здоровее будет.
Остался ждать на площадке. Чтобы в случае чего сразу взять с потрохами. В прямом, мать его, смысле.
***
– Значит, это массажный стол… – придирчиво осматриваю его, будто я на месте преступления и ищу улики.
– Он самый, – отвечает Люба, разливая чай по чашкам. – Мой кабинет на ремонте, временно сюда переехала.
– Почему тогда ты массаж называешь экзекуциями? Крики еще эти!
– Потому что мой массаж не для расслабления, а лечебный, – со вздохом пояснила соседка, снимая халат. – Не так хорошо ты разбираешься в людях, Егор, как привык думать.
В майке и шортах вид у нее гораздо приятнее, не стану отрицать.
– Почему это?
– Я, когда работала санитаркой, знаешь, сколько повидала? И надежду, и боль, и презрение, и мольбу… А уж сколько гадкого было, хотя обычного, казалось бы, человеческого… Не передать. Ты только одну грань человека видишь. А их много. Приличные девочки орут на родах. Мужики со стальными яйцами чуть не плачут на клизмах. Это не делает их хуже. Это просто человеческая природа, многогранная. Твой же взгляд зашорен.
– Нет, я…
– Посмотри сюда, – показывает на ряд стеклянных банок под столом, укрытых полотенцем. – Когда ты заявился ко мне в первый раз, я делала варенье. У кастрюльки ручка оторвалась, все и грохнулось на пол. А тут ты. Я руки о передник вытирала, думаешь, не видела, как смотрел? Сама потом глянула, и правда, как в крови. Куски малины еще.
– Ну да, в подъезде тоже малина была, – скептически поднимаю бровь, а сам с удовольствием прихлебываю чай.
– Нет. Там была самая настоящая кровь! – вытаращила она глаза в ожидании моей реакции.
– Говори уже, не томи, за драматическими паузами я в театр схожу.
– Соседка заходила насчет массажа узнать. А у нее в пакете печень подтаяла, вот и накапала. Я как увидела, хотела ей тазик дать, да она отказалась.
Ну вот, я с самого начала был прав. Все это нелепые совпадения. Невыспавшийся мозг устроил мне диверсию и заставил подозревать. Остался всего один вопрос:
– Так, а что все же было в мешке?
– А это пусть останется тайной. Если пройдешь курс моего массажа, может и расскажу.
– Да зачем он мне?
– Затем. Твоя холка так и просит меня о помощи. И перекос сильный вижу, даже под твоими темными одеяниями. Кстати, кишочки твои тоже разомнем, вспомнят, как надо работать.
– Откуда…
– Оттуда, что я общаюсь непосредственно с людьми. А не со своими предположениями о людях.
– С кишками-то моими когда пообщаться успела?
– По дому всегда сплетни ходят. Некоторые знают о твоем пристрастии к кисломолочным продуктам. Готова спорить, кефир ты уже ненавидишь.
– Ненавижу.
– Тогда разреши себя помять. Гарантирую, через пару дней в туалете тебе будет не до сканвордов.
Люба составила на меня правильное досье, не приложив ни капли усилий! Она могла бы стать более успешным следователем, чем я.
– Заманчиво. Только расчлененкой со мной не занимайся. А то выйдет так, что тайну мешка я узнаю, оказавшись в мешке, – невесело усмехаюсь, чувствуя, что ни на миллиметр не приблизился к разгадке этой женщины.
– Это уж как пойдет, – Люба сверкнула на меня карими глазами поверх чашки.
Таинственная посылка
Злата Иволга
Настроение Лени Фурмана падало всякий раз, когда он возвращался с работы и приближался к своему дому. К самой обыкновенной невзрачной коробке, набитой такими же невзрачными жителями, предел мечтаний которых ― продавленный диван или пропахшая борщом кухня. Каждый раз, открывая дверь подъезда, Леня уже чувствовал этот запах, презрительно морщился и старался скорее миновать лестничные пролеты и добраться до своей квартиры на третьем этаже. Местный лифт Леня на дух не переносил, а уж возможность столкнуться в нем с кем-нибудь из соседей вызывала ужас. Поэтому ночные смены были настоящим благом ― с них можно вернуться еще до того, как первые жильцы дома на Сиреневой улице покинут жилища.
Работал Леня консьержем в элитном жилом комплексе «Чудо», состоящим из трех невысоких красивых домов, которые находились всего в получасе ходьбы. И каждый раз сердце Лени замирало, когда он входил в тяжелые, отделанные бронзой стеклянные двери и тихо, почти с благоговением, ступал по до блеска начищенному полу, выложенному дорогой мраморной плиткой. Леня добирался до стойки из натурального дерева, служащей его рабочим местом, и с наслаждением вдыхал приятно пахнущий богатством и благополучием воздух. Здесь бесшумно и быстро скользили лифты, тихо здоровались друг с другом жильцы, еле доносился с подземной парковки приятный рокот моторов автомобилей. И даже дети если и капризничали, то вызывали у Лени лишь снисходительную, но добрую улыбку. Он обожал свою работу и мечтал о том, что сам когда-нибудь будет жить в подобном доме. Вот только встретит богатую женщину своей мечты. Он ведь еще так молод, ему почти исполнилось тридцать пять.