Страница 10 из 13
– Приветствую, господин! – натянула самую доброжелательную улыбку на свое посвежевшее от нормального сна лицо и по привычке, отточенной годами, приняла открытую позу. – Чего желаете? Суп, кашу, второе, отвар?
Перечислила все, что мне в этот момент пришло в голову. А у самой в голове звучит пустой звон, когда обезьянка бьет тарелками друг об друга.
– Чего желаю? – от его хриплого низкого тона у меня по позвоночнику идет дрожь, а от взгляда, которым окидывает меня, аж на озноб пробивает.
Я аж теряюсь, будто никогда такого взора не видела. Хотя… Это почти так и есть, даже и не припомню, когда на меня в последний раз смотрели таким откровенным и горячим взглядом.
– Д-да, – отвечаю и тут же чертыхаюсь.
Веду себя, как малолетка озабоченная, будто шикарных экземпляров мужских не видела.
– Давайте ваше коронное блюдо, – улыбается, а затем подмигивает, окончательно вгоняя меня в краску. – Оставляю все на ваш выбор. От такой учтивой хозяйки… – снова жаркий взгляд, но на этот раз в сторону моей груди, я аж голову опускаю, чтобы проверить: закрыто ли там все, – даже яду готов принять.
Все, на что меня хватает, это лишь кивнуть. Коленки предательски дрогнули, но благо, что длинное платье скрыло мою слабость. Еще не хватало, чтобы этот ловелас понял, какой эффект на меня оказал. Не знала, что можно потерять дар речи, но, к своему стыду, так и есть. В этот момент мужчина встряхнул своей шевелюрой, отчего его светлые пряди упали на лицо, у меня аж дыхание перехватило. А после он улыбнулся с теплотой, и это заставило мое сердце остановиться, а затем забиться с удвоенной силой.
– Все организуем, – успеваю произнести и, быстро шагая, ретируюсь в сторону кухни.
Даже отсюда вижу две любопытные мордочки, которые даже не таятся и с расширенными зрачками и ртами пялятся на нас.
– Без комментариев, – бурчу им зло, видя, что Зинка как раз открывает свой беличий рот.
– Печь я подготовил, госпожа, пойду, надою молочка, заодно и покормлю нашу кормилицу, – произносит мальчишка и, дождавшись моего одобрительного кивка, ускакивает на задний двор.
И мы с Зинкой остаемся в святая святых наедине.
– А мы чего? А мы ничего, – невинным голоском говорит зверек, а затем сплевывает: – Эх, жаль, что пацан у нас бракованный, а так бы мы с ним ух… Навели бы тут шороху.
– Ой нет, спасибо, – усмехаюсь, приходя, наконец, в себя. – Мне одной тебя, шороховатой такой, за глаза хватает.
– Нет такого слова, неучиха, – ленивым тоном говорит белка, а затем запрыгивает на стол и берет зубочистку, лезет в свою пасть и ковыряет там что-то.
– Неучиха, – закатываю глаза, но ничего не говорю, этой бесполезно что-то объяснять, все на свой лад переделает, а я еще и виноватой останусь.
А затем выбрасываю все посторонние мысли из головы, решая, что же приготовить-то. Какое еще коронное блюдо? У нас и завалявшегося-то обычного нет. Ну ничего, засучив рукава, иду шерстить шкафчики, шумно открывая-закрывая дверцы.
– Бекон, яйца и молоко… – задумчиво подвожу итоги, называя увиденное на свой лад, уж не знаю местных названий.
Пацана все еще нет, но у нас есть оставшееся с вчера молоко, так что ждать смысла нет.
– Ниче не понимаю, но звучит аппэ-э-этитно, – подражая людям, вдруг со странным акцентом произносит белка, поднимая мне тем самым настроение.
– Омлет сготовить сам бог велел, – ухмыляюсь и, чувствуя себя, наконец, в своей тарелке, достаю сковороду и начинаю колдовать.
– А пахнет-то ка-а-ак… – поднимает мордочку Зинка, когда я дожариваю бекон в печи.
Честно говоря, я и сама слюнями исхожу, так кушать хочется. Ммм, а вот если еще… Так, стоп! Сначала бизнес, потом желудок.
– Что у нас еще есть? – оглядываю стол и замечаю свежие овощи, похожие на земные.
Тиль что, уже успел сходить на рынок? Что-то не припомню этого вчера при ревизии. Поглядывая периодически за готовящейся едой и особенно за Зинкой, которая нет-нет и норовит протянуть свои лапы, чтобы цепануть еду, готовлю легкий салат и частенько цокаю, ставя ее на место. За этой глаз да глаз.
– Вуаля! – оглашаю на всю кухню, глядя на омлет, поджаренные полоски бекона и салат.
Овощи, конечно, странноватые на цвет, гораздо ярче земных, даже плоды, словно с картинки, но запах от них свежий и приятный. И только я отвлеклась, ища что-нибудь похожее на поднос, Зинка подобрала этот момент и…
– Ах ты поганка! – восклицаю, но белка запихивает в рот всю помидорину и, разбрызгивая сок, быстро жует, распахнув при этом глаза.
Дергаюсь и тянусь, чтобы шлепнуть засранку по беличьему хвосту одной из прихваток, но она ускользает, тихонько посмеиваясь и пританцовывая по столу. Да уж, сплошная антисанитария. Надеюсь, здесь еще не придумали СЭС, а то нам в таком случае не сдобровать.
– Поганка! – как-то беззлобно вырывается у меня. – И не стыдно? Я тут, понимаете ли, тружусь в поте лица, а всякие нахлебники портят мой труд.
Упираю руки в бока, наблюдая за ее передвижениями, думая, как бы так в нее запульнуть чем-нибудь, чтобы она подрастеряла свой апломб.
– Ишь ты, я тут, вообще-то, самый главный труженик, так что но-но-но, – и еще возмущается так искренне, что мне даже стыдно на секунду становится.
– И как, позволь узнать? – произношу скептически, а белка примеривается в это время взглядом к бекону.
– Морально, – заявляет с уверенностью, я же на всякий случай отодвигаю яства от нее подальше.
Благо, замечаю деревянный поднос, так что загружаю туда все, успокоив свою душу, что в зал-то уж она не проберется, а то даже для нее воровать у посетителя было бы чересчур.
– Какие слова мы знае-е-ем, – тяну я, усмехаясь, вижу, как она разочарованно поглядывает, как я ухожу. И добавляю в конце: – Твой бы ум, да в нужное русло. Авось разбогатели бы поскорее.
– А ты сперва воду пусти, чтобы речка была, тогда и увидишь все мои способности, – говорит она нечто странное, но мне уже не до нее.
Тогда я не придала ее словам значения, а зря…
А пока я несу все это нашему первому посетителю, не чувствуя почвы под ногами.
– Приятного аппетита, – смущенно говорю и, опустив голову, быстро расставляю все по столу. – Десерт чуть позже, вам отвар сразу или потом?
– Мне бы лучше эля, ми-и-илая, – произносит таким тоном, что у меня мурашки по телу.
В какой-то момент мне кажется, словно его рука так и тянется отвесить мне шлепок, но он вроде бы держит себя в руках. От своих непотребных мыслей в отношении него мне даже стыдно становится.
– Я уточню, – улыбаюсь стеснительно, хотя это слово ко мне в принципе не применимо, и быстренько бочком юркаю в свое логово.
Что я только что городила?! У кого я что собралась уточнять? Я же здесь хозяйка! А то, что ничего в своих владениях не смыслю, так это не его дело. Внутреннюю кухню клиентам знать вообще не требуется.
– Тиль! – радостно восклицаю, когда он заходит с наполненным ведром молока. – У нас эль имеется? Если да, то подай мужчине, заодно и салфетки ему дай. Я пока блины сделаю.
– Бли-ны? – переспрашивает пацан, кивая до этого слова болванчиком, а после зависает.
– Потом попробуешь, иди, нам нельзя оплошать, – подталкиваю его работать.
И он тут же приступает к своим обязанностям. Эль, как оказалось, у нас есть, пусть и немного, но на недельку хватит, ежели к нам будут ходить люди и нелюди. Жарю блинчики, хотя по виду это, скорее, пухлые оладушки, а сама одним глазком наблюдаю за общим залом. Надо бы скатерти накупить, салфетки приличные, а то не таверна, а черте что. Но больше всего меня, конечно, интересует реакция мужчины. Несколько десятков секунд он удивленно и с подозрением осматривает поданную еду, но, не имея выбора, берет столовые приборы, нарезает себе все кусочками и отправляет первую партию в рот. На секунду он замирает, а затем… Вдруг начинает с бешеной скоростью набивать себе желудок, словно пришел с голодного края.
– Манерам здесь, походу, вообще никто не обучен, – констатирует Зинка, жуя кинутый ей оладушек.