Жду тебя в конце ночи

– Возможно, идеи анархического общества действительно несколько утопичны. Ты ведь читала Обделённых1, планета Аннарес прекрасная иллюстрация несовершенства подобного подхода, и я не раз спорил со Стефаном на эту тему. Но стоит согласиться, что и в его словах было зерно истины. Правительство всегда больше заботили личные интересы и собственное обогащение, чем благо народа, который оно представляло. И видишь, к чему всё это привело, – Ксандр тяжко вздыхает. – Власть может развратить даже самых порядочных людей. Когда наша покойная президент выиграла выборы, она была светочем мира и прогресса. Многие верили, что теперь всё изменится, но…– он разводит руки в стороны, и свет фонаря пляшет по стенам. – Впрочем, мне всё равно жаль, что её убили несмотря на ошибки она оставалась талантливым политиком и, если бы не проклятый вирус, у нас были бы шансы на счастливое будущее.

«Если бы не Стефан», – мрачно думаю я, – «Зёрна истины в его идеях дали побеги, только никто, даже он сам не ожидал, что из них вырастет ядовитая цикута».

Видно, заметив что-то на моём лице, Ксандр хмурится, я жду язвительного замечания, но он лишь легонько хлопает меня по плечу и возвращает фонарь.

– Пошли, я так устал, что отдам полжизни за глоток виски и мягкую кровать. Есть в этом замке приличный виски?

– Найдётся, – отзываюсь я и ухожу вперёд по просторному каменному коридору со сводчатыми стенами, в его конце виднеется стрельчатая арка, а сразу за ней полукруглая дверь.

– Нам туда? – Ксандр уже рядом со мной и с любопытством смотрит на вход в подземелье. – Выглядит жутковато.

– Не думала, что тебя могут испугать подобные вещи, – отвечаю ему с улыбкой и сама удивляюсь, что пускай и вяло, но шучу.

– Я не сказал, что она меня пугает, а что выглядит зловеще, словно за ней спрятаны все мрачные тайны вашего рода.

Молча отдаю ему фонарь и вынимаю ключи из кармана. Мрачные тайны у нашего рода действительно есть, да только вот стоит ли вспоминать о них после смерти Стефана?

За дверью тёмный коридор, он оканчивается винтовой лестницей, первой в бесконечной череде ей подобных, которая приводит в комнату с низкими сводами. По центру каменный стол с воронкообразным отверстием посередине и множеством символов на нём и мне страшно даже представить, для чего его здесь установили. Воздух тут тяжёлый, спёртый. Я в своей толстовке почти сразу покрываюсь испариной. Фонарь снова у Ксандра, который с интересом осматривается по сторонам, и пока он занят, я снимаю рюкзак, достаю воду и с жадностью делаю несколько глотков.

– Жертвенный алтарь, звезда водолея, крест беспорядка, – говорит он задумчиво. – Кем были предки Стефана? Сатанистами?

Пожимаю плечами и протягиваю ему бутылку. Могу ли открыться Ксандру, возможно, он возненавидит меня, узнав правду. Я почти не знаю его как человека. Любовь к музыке, которую он пишет, не даёт мне право считать, что я его понимаю. Возможно, позже я всё ему расскажу, но точно не сейчас. Он берёт бутылку, пьёт и возвращает её мне.

На пятой по счёту лестнице я понимаю, что выдохлась. Мы не добрались до винных погребов, а я уже дышу так тяжело, словно только что отпахала в тренажёрном зале. Ксандр чуть отстаёт, он где-то на середине подъёма. Фонарь у него и сейчас я стою в кромешной темноте. Идти дальше на ощупь опасно. Прислоняюсь спиной к прохладной стене и жду.

Ксандр задал правильные вопросы о предках Стефана, и мне стоит покопаться в замковой библиотеке и выяснить всю правду. Я ни разу не пыталась сделать это, пока мы жили тут, словно боялась услышать правду о собственном муже, такую правду, которая сделала бы наш брак невозможным. «Но ведь в конце концов именно это и случилось, ты узнала нечто ужасное», произносит мой внутренний голос, и я не могу с ним не согласится.

Луч фонаря сначала освещает стену напротив, а потом буквально бьёт мне в глаза.

– Эй, не надо так, – восклицаю недовольно и прикрываю лицо рукой.

– Извини, родная.

Ксандр дышит ртом. Он с трудом произносит даже эти пару слов, и я радуюсь, что почти все лестницы закончились. Теперь нас ждёт недолгая прогулка по пологому тоннелю, один-единственный подъём, а после винные погреба, из которых уже рукой подать до жилых помещений.

– Ничего, ты не виноват, – у меня перед глазами пляшут круги, и я жду, пока зрение полностью вернётся.

– Не думал, что подъем – это настолько сложно, – он быстро восстанавливает дыхание. – Что за садисты строили эти лестницы?

– Их делали для отступления, чтобы спускаться, а не лезть вверх. Когда лестница крутая, а проход узкий проще держать оборону, – объясняю я.

Ксандр кивает, а потом спрашивает:

– У тебя есть часы? Сколько мы уже идём?

Часы у меня есть. Я задираю рукав и протягиваю ему руку ладонью вниз. Он светит фонарём и вглядывается в механический циферблат. Раньше у меня были чудесные умные часы с подсветкой и прочими незаменимыми функциями, но всё это осталось в прошлом.

– Почти одиннадцать, – говорит Ксандр и поднимает на меня взгляд, глаза мутные, усталые.

– Ты себя как чувствуешь? – спрашиваю с тревогой.

– Пока не сдох, – он пытается улыбнуться, но его улыбка выглядит жалко. – Ты права, у меня жар, но оттого, что я стану ныть, никому лучше не станет, не так ли? Давай доберёмся до спальни и тогда я позволю себе расклеиться. И если ты захочешь оказать мне первую помощь, то я всегда готов.

В последних словах явно фривольный намёк, но я делаю вид, что ничего не замечаю и сухо киваю в ответ. Мы стоим слишком близко друг к другу, но мне комфортно и не хочется, чтобы он уходил. От него сильно пахнет потом, но даже это меня не смущает. Его взгляд блуждает по моему лицу, и я ощущаю, как сердце ускоряет свой бег. Значит, мне не померещилось желание в его взгляде внизу в машине. Сейчас я могу с уверенностью сказать, он испытывает ко мне если не влечение, то точно интерес.

– Тогда топай, – говорю резко, и проходя, мимо снова задеваю его плечом. Хотела бы сказать, что случайно, но это не так. Мне приятно к нему прикасаться. И это меня тревожит. Сейчас я не должна отвлекаться на чувства, а уж тем более к человеку, о котором я почти ничего не знаю.

Я иду, не спеша. Мои шаги гулким эхом отражаются от каменного потолка и стен. Здесь уже не пахнет сыростью, но воздух тяжёлый. По спине струйками сбегает пот и затекает под ремень брюк. Жду не дождусь, когда смогу снять с себя всю эту грязную одежду и принять ванну. Перед глазами против воли возникает распутанная сцена, в которой я и Ксандр занимаемся сексом в большой джакузи, и мне приходится прилагать усилия, чтобы не думать об этом.

«Ты ведь только мужа похоронила!», пытаюсь остудить свой пыл, пробудив в себе моралиста, но в мире, где каждый день может оказаться последним, нравственные законы прошлого не работают.

«Жить здесь и сейчас, так словно каждый день последний» – четвёртое из семи правил Стефана, сегодня оно, как никогда, злободневно.

Коридор сужается и вскоре перед нами из темноты проступает последняя каменная лестница. Эта выглядит самой старой и изношенной. Ей пользовались, по всей видимости, чаще остальных. Ведь, кроме выхода наружу, именно на этом ярусе располагается темница, в которой предки Стефана держали неугодных.

– Снова лестница, – говорит Ксандр со вздохом. – Я их уже ненавижу.

– Последняя, дальше уже винные погреба и выход наружу.

– Винные погреба? – он оживляется. – Что же ты раньше не сказала. И что, много там вина?

– Хватит на целую армию. Тебе за всю жизнь не выпить.

– О, волшебница, твои слова – бальзам на израненную душу, – он комично кланяется и на моём лице против воли расползается улыбка. Я и не догадывалась, что Ксандр такой весельчак, на публике он вёл себя иначе, изображая угрюмого и замкнутого человека, а Стефан никогда не рассказывал, как проходили их дружеские встречи.

Словно прочитав мои мысли, он неожиданно спрашивает:

1

Фантастический роман американской писательницы Урсулы Ле Гуин 1974г.