Страница 5 из 19
Ну не знаю, стоит ли уточнять, что после прогулки по душистому цветочному полю Ярова спать я ложусь голодным?
И с намерением завтра же обсудить меню с новой горничной.
И с мыслью, что, пожалуй, так быстро на бабки меня еще никто не раскручивал.
Бабки… куда ни плюнь, опять бабки…
– Твою мать!
Глава 4. Александр
– Все-таки есть от нее польза…
Я тянусь за бутылкой минералки, которая стоит на тумбочке. В горле сушняк, при одной мысли о том, как по нему пробегутся веселые пузырьки, сразу становится лучше.
И ходит она бесшумно. От каблуков Марины по утрам иногда еще больше трещала башка. Похоже, она все-таки приживется.
Сняв крышку, переворачиваю бутылку и едва не давлюсь. Отдышавшись, смотрю на этикетку: «без газа».
Так, ладно. Быстрый душ, завтрак и разговор, который дольше не стоит откладывать. Горничная обнаруживается на кухне. Уже не в платье, но тоже в чем-то довольно унылом – пойдет.
– Доброе утро, – услышав мои шаги, она оборачивается.
Да, сегодня на ней сарафан, под ним белая блуза. Хорошо, что бретельки на сарафане толстые, да еще крепятся на какие-то массивные чудаковатые пуговицы, а в зоне декольте вставка как будто от фартука, потому что блуза полупрозрачная. Жарко ей, что ли?
– Доброе.
– Ваш завтрак готов, Александр Юрьевич. Когда вам будет удобно обсудить важные детали: во время приема пищи или после него?
Сначала я склоняюсь ко второму предложению. А потом смотрю на то, что она приготовила, и понимаю, что, пока я в сознании, лучше поскорее добраться до офиса.
– Я учла ваше пожелание насчет мяса, – хвалится Фрекен Бок. – И сделала так, чтобы это не шло вразрез с правильным питанием.
Ну да. На фоне массивной порции гречки мне даже не сразу удается рассмотреть три каких-то заморыша. До того, как она сказала про мясо, я был уверен, что это грибы. Еще и приправленные каким-то… какой-то…
– Что это? Вот это, сбоку от каши?
– Печень под соусом из цветков жасмина. Попробуйте.
– Так…
От моего выдоха занавеска на кухне надувается парусом. А, нет, это открыта форточка. Ну все правильно: она, даже пока готовила тут, задыхалась. А я должен это попробовать!
– Маргарита… Аркадьевна, вы правы, нам многое пора обсудить.
Обычно после этой фразы кто-то из моих подчиненных скорбно идет к листам бумаги и начинает писать по собственному, не доводя меня до греха. Она же расплывается в довольной улыбке. Но да, листок предъявляет.
Взяв его, читаю: «Обезжиренный творог, домашний йогурт, яблоки, морковь…» Мясо в самом конце, да и то представлено не в самом привлекательном виде: «Куриная грудка, говяжья печень, индюшка». До «итого» дохожу на одной силе воли. И исключительно благодаря ей же рву листок не на мелкие части, а всего лишь на две.
– Не подходит.
Она так тяжело дышит, что у нее даже грудь больше становится и морщинки разглаживаются. Куда там пластическим клиникам? Я омолаживаю одним своим взглядом.
– Но вы же сами вчера…
– Вчера я попробовал и решил из правильного питания оставить только разгрузочную ночь. Уверен, этого хватит. В остальном я по-прежнему предпочитаю на завтрак есть мясо. Нормальное мясо. Которое не пытается стыдливо спрятаться под горой каши. И да, это важно: никаких лавандовых или жасминовых соусов. Исключены. Запрещены.
– А…
– Сок из одуванчиков тоже. – Она только открывает рот, как я добавляю: – Меня цветы раздражают. Можете считать, что у меня на них аллергия. Я даже видеть их не могу.
Она задумчиво начинает крутить свою пуговицу на сарафане. Я невольно присматриваюсь.
– Это что, трилистник?
– Могу снять!
Она с готовностью расстегивает пуговицу, тут же передняя вставка падает, давая мне лично убедиться, что да – блуза прозрачная. Хорошо, что я успеваю моргнуть.
– Нет! Верните обратно! Мне показалось. Это неудачный трезубец!
– Как скажете.
Не знаю, может, я и привыкну к ее каркающему голосу. Все же она тоже идет на уступки – и застегивает пуговицу на сарафане. А может, и привыкать не придется.
– Если вас что-то не устраивает, вы всегда можете уволиться по собственному желанию, – напоминаю ей пункт из контракта.
Она задумывается. Я скрещиваю за спиной пальцы, но, видимо, они слегка опухли с утра от воды – один вдруг соскальзывает.
– Останусь. При таком-то питании и образе жизни вы без меня совсем пропадете. К тому же нужно привести дом в порядок. Вообще непонятно, чем ваша горничная тут занималась!
На меня накатывает волна ностальгии, а эхо прошлого доносит веселый голос Марины:
– Александр Юрьевич, я вижу, как вы устали… Садитесь, расслабьтесь, я вам сейчас помогу… Просто закройте глаза…
– Да… вы правы, я очень плохая. Как вы хотите меня наказать?
– Еще! Я заслужила! В доме не убрано. Хотите, я опущусь на колени? И вы узнаете, как глубоко я раскаиваюсь…
Взглянув на новую горничную, с трудом сдерживаю вздох сожаления.
– Прежняя горничная, – говорю я, – была сторонницей современных методов поддержания чистоты.
– Я так и подумала, – кивая, соглашается Фрекен Бок. – Судя по тому, что я вижу, из классики она предпочитала только паутину в углах.
Тут спорить не буду. Если я и задирал голову вверх в наши встречи, у меня обычно от удовольствия глаза сами собой закрывались.
Подойдя к кофемашине, ставлю чашку и нажимаю на кнопку. Нужно хоть как-то взбодриться, что-то мне соленые огурцы тяжеловато зашли.
Предвкушая удовольствие, подношу чашку к губам – и вот чую подвох, но все портит моя вера в хорошее, и я все-таки делаю первый глоток.
Это не кофе. Это мерзкое нечто.
– Это просто кофе без кофеина! – наткнувшись на мой взгляд, рапортует горничная. – Заверяю, там даже нет цветочного аромата! Только…
– Так…
Где-то там, на улице, за распахнутой форточкой, с дерева падает птичка. Не до нее. Я тоже под большим впечатлением.
Достав бумажник, достаю стопку купюр и кладу на стол.
– Я люблю нормальный кофе. Нормальную еду. Нормальную воду, с газом. И да, иногда я люблю нормальную водку, поэтому она должна стоять в холодильнике. Если этот вопрос мы уладили, счастливо оставаться. Мне пора на работу.
– Уже?
– Кому-то же нужно покрыть траты за сбор лаванды с фиалками.
Обычно я и правда выхожу куда позже. Но если задержусь еще хоть чуть-чуть… В общем, у меня и без того хреновое утро. Закапывать трупы я не планировал.
– Александр Юрьевич! – догоняет меня уже у выхода голос горничной.
Борясь с искушением, я распахиваю дверь и выхожу за порог. Глубоко втягиваю в себя свежий воздух. А сверху раздается противное карканье – практически как у меня за спиной.
– Александр Юрьевич, как я уже вам сказала, дом в большом запустении. На мне и так много обязанностей. А порядок навести нужно быстро. Как вы смотрите на то, что я возьму кого-нибудь в помощь?
Горничная…
Новая…
Молодая…
А еще говорят, что женщины в любом возрасте женщины и не терпят соперниц. Особенно в одном доме.
– Отличная идея! – Я с готовностью разворачиваюсь. – Только этот человек должен обладать определенными качествами. Ну вы понимаете? Стрессоустойчивость, работоспособность, желание идти на контакт, возраст… до тридцати, привлекательная внешность.
Мне кажется, у Маргариты Аркадьевны пучок медленно поднимается вверх. Начинает подозревать?
– У меня часто бывают гости-эстеты.
– Понятно, – кивает она, – у меня есть на примете несколько подходящих кандидатур.
– Нет уж! На этот раз я выберу сам!
Она снова кивает.
– Я приглашу их, когда у вас выдастся свободное время. Может быть, в выходной?
Еще шесть дней ждать? И это только пока познакомишься. А пока наладишь тот самый контакт… С другой стороны, в выходной и правда времени больше.
– Давайте в субботу.
У нас явный прогресс. Мы с Маргаритой Аркадьевной обмениваемся понимающими улыбками и номерами мобильных. Я обещаю ей сбросить сообщение, когда буду дома. Она обещает вкусный ужин к моему возвращению и взять на себя организацию кастинга.