Страница 1 из 24
К тому времени, когда начинается мой рассказ, мы прошли, проползли, процарапали себе пятьдесят три километра по извилистому пути в недрах Большой Расселины Миранды и находились на глубине семнадцати километров иод основной поверхностью. Я начал писать потому, что сильнейшая встряска только что замуровала нас здесь, а у этих записок гораздо больше шансов на выживание, чем у меня; теперь необходимо создать нечто большее, чем просто заметки к статье. Я пишу потому, что верю в человеческое упрямство, проявляющееся даже в самых безнадежных ситуациях, и думаю, что в конце концов спасатели найдут нас. Меня зовут Войчич Бубка, и это мой дневник.
Миранда, спутник Урана, - космический представитель тех вещей, что созданы из несовместимых элементов, подобно второй попытке в браке, законам об этнической интеграции или поэту, пытающемуся писать для научного журнала. Миллиард лет назад какой-то взрыв разрушил ее, и с тех пор отдельные части путешествуют по космосу, держась более или менее вместе. Здесь есть.дыры. Расселины. Пустоты, в которые попадают предметы, которым здесь не место, предметы, не принадлежащие к этому мирку.
Как и множество великих открытий, существование расселин было очевидно само по себе. Однако нашему геологу, Нихилу Рэю, пришлось десять лет терпеть насмешки, получать обратно статьи из редакций, развестись с женой, которая не желала жить с посмешищем, и подвергаться публичным унижениям в научно-популярных передачах, прежде чем геологический истеблишмент наконец признал, что исследования сейсмологов на поверхности Миранды подтверждают его теорию.
Нихил всего лишь заметил, что хотя Миранда состоит из тех же пород, что и все остальные планеты системы Урана, но плотность ее выше плотности воды лишь в один и три десятых раза, в то время как другие спутники примерно в два раза плотнее воды. Это могло объясняться тем, что планета образована из небольшого количества горной породы и значительной массы льда. Другое объяснение, на котором терпеливо настаивал Нихил, заключалось в том, что внутри просто мало вещества; что там, под поверхностью, находится совокупность пустот или пузырей.
Итак, согласно извращенной логике, которой мы все подчиняемся, после того как открытия сейсмологов показали, что Миранда состоит из значительного количества пустого пространства, Нихил превратился в знаменитость малой Солнечной системы, обзавелся постоянным креслом в Кориолисе и красивой, нервной, молодой и стройной женой в качестве трофея.
Но боюсь, что к тому времени в душе Нихила также образовалась довольно значительная пустота.
Как и в случае с Мирандой, это не было заметно по его изысканным и в то же время энергичным манерам. Он был высок для бенгальца, и из-за недостатка солнца кожа его имела лишь слабый оттенок бронзы; узкое лицо указывало на арабских или британских предков; похоже, у него были и те и другие. Он двигался быстро, решительно, энергично, что прекрасно сочеталось с манерами терпеливого добряка, приписываемыми, по традиции, аристократам от академической науки. Если он теперь и не доверял людям, обращаясь с ними вежливо, но держа на почтительном расстоянии, если он и питал тайное презрение к человеческому роду, то Кэтрин Рэй, доктор медицины, по-видимому, не заметила этого, когда выходила за него замуж после восстановления его академической репутации.
Думаю, что позднее она обнаружила эту пустоту у него в душе, и часть ее отдалилась от него, тогда как другая, трезвомыслящая часть не нашла никаких объективных причин разрушать брак, позволяющий мелькать в высших академических кругах Солнечной системы. Возможно, из-за этого Кэтрин решила отправиться в двухнедельную экспедицию с человеком, которого, по ее словам, терпеть не могла; о, она могла наговорить вам что угодно. Возможно, в этом крылась причина ее цинизма. Возможно, и нет.
Мы вошли в большую расселину три долгих дня тому назад, перебравшись через огромную гряду; здесь встречались два разных геологических образования, которые удерживались вместе слабой гравитацией Миранды и какими-то еще силами. Под испещренной кратерами, покрытой пылью поверхностью большая расселина представляла собой череду пустот между гребнями, образовавшимися при сжатии; необработанные деревяшки, кое-как слепленные ленивым плотником воскресным вечером. Нихил считает, что сеть эта пронизывает всю планету. Есть другие узлы, другие расселины, другие системы пустот, но эта одна из самых больших.
Ах да, эти огромные пустые пространства. Как поэта меня завораживают контрасты, и для меня есть что-то привлекательное в исследовании пустоты, скрытой под внешней оболочкой, какой бы та ни была.
Я, так сказать, чувствителен к пустоте. Я - явный мятежник в определенно импрессионистском литературном мире, полном мрака и притворства, которому недоступна настоящая поэзия. Здесь поэтам дают понять, что они занимаются чем-то вроде интеллектуальной мастурбации, - и платят им соответственно. Миранда заинтересовала меня как метафора; под пылью и льдом скрывалась эпическая поэма. Там, в самой большой подземной системе пещер, известной человечеству, должны таиться чудеса. В моем воображении мелькали статьи, интервью, телешоу. Все, что от меня требовалось,- попасть туда.
У меня появилась отличная идея, как воплотить свою задумку в жизнь. Ее звали Миранда Лотати. Четыре года назад эта девушка, спелеолог-любитель, дочь главы проекта «Астро-графия Солнечной системы», изучала под моим руководством литературу в университете Кориолиса. Когда я услышал о загадочных пещерах, открытых Нихилом, мне ничего не стоило возобновить знакомство, и на этот раз нас не сковывали университетские условности. К тому времени она могла похвастаться впечатляющим списком исследованных пещер, гор и прочих труднодоступных мест - благодаря деньгам и связям своего папаши, как я подумал тогда.
В бытность студенткой она казалась мне грубоватой и вспыльчивой. Сочинения ее содержали сухо и немногословно изложенные банальности, никогда не превышали требуемого объема, но в достаточной мере отвечали требованиям, так что честность повелевала мне принимать их.