Страница 54 из 62
Борис ОСЫКОВ Записки краеведа
ГОЛОВЧИНО, ДВОРЯНСКОЕ ГНЕЗДО
На полпути от райцентра Борисовка до районного городка Грайворон — по обе стороны шоссе — село Головчино. Почти две тысячи дворов, более пяти тысяч жителей. Большое село, старинное.
…После судьбоносной Полтавской виктории Петр I щедро одарил своих “птенцов” черноземными наделами. Государственному канцлеру, тайному советнику и кавалеру Гавриле Иванычу Головкину было “пожаловано… за усердную ево службу поместье ево в вотчину”. И слобода Спасская в Хотмышском уезде стала вскоре уже именоваться “Головкино, Спасское тож”. И хотя через каких-то три десятка лет село перешло к дворянам сербского происхождения Хорватам (после дворцового переворота и воцарения Елизаветы Петровны сын всесильного канцлера Михаил Гаврилович был обвинен в государственной измене и приговорен к смертной казни), в имени села изменилась всего лишь одна буква. Да так и осталось до наших дней: Головчино.
Осталась и память о последних владельцах села, незаурядных представителях дворянской фамилии Хорватов. Один из них — Иван Осипович Хорват сумел устроить в черноземном захолустье настоящий оперный театр. Кстати, Иван Осипович и сам неплохо играл на скрипке и даже сочинял музыку к оперным постановкам. Впрочем, всё это не мешало ему оставаться рачительным хозяином большого поместья, свеклосахарного, а также селитряного и конного заводов.
“Хороший хозяин, — характеризовал головчинского помещика историк И. А. Гарновский, — при всём своем увлечении театром, никогда не выходивший из бюджета в тратах на него, Хорват в общем хорошо рассчитал и вместо того, чтобы мыкаться пустодомом по нашим столицам, а еще хуже — проживать русские деньги за границей, бросая хозяйство на старост и управляющих, засел с семейством у себя в деревне, обставив жизнь вполне согласно со своими наклонностями… В конце концов в курской глуши Хорват создал такой уголок, где карты, водка, уездные сплетни, всецело занимавшие праздные умы уездных Добчинских и Бобчинских, стояли уже, во всяком случае, не на первом месте. Богатый помещик двух губерний, предводитель дворянства Грайворонского уезда… Хорват вёл очень открытый образ жизни, отличаясь большим гостеприимством, и его Головчино никогда не оставалось без гостей… “.
А гостей непременно “угощали” театром. Театр в Головчине небольшой, но “аккуратный, чистенький” — как изволил заметить один из гостей — “просто игрушечка”. И с “сюрпризами”. В передней взору каждого представало зрелище пресоблазнительное: шкаф, наполненный настойками, наливками, винами. Перед ним накрыт белой льняной скатертью стол — вроде буфетной стойки. И на нем в чинном порядке — холодная закуска и разные бутерброды. В антрактах лакеи подавали в ложи и зал виноград, дыни, арбузы, мороженое. Желающие откушать водки или вина требовали подать им в кресла…
Головчинские актёры превосходно исполняли оперы знаменитых композиторов и — на потребу зрителей — “фантастические, и волшебные”: “Фра-Дьяволо”, “Калиф Багдадский”, “Русалка”, “Белая дама”, “Зефир и Флора” и вместе с тем: “Аскольдова могила” А. Н. Верстовского, “Наталка-Полтавка” и “Шельменко-денщик” Г. Ф. Квитки-Основьяненко и “Марфа Новгородская” (музыка И. О. Хорвата). По осени, когда в губернском городе начинались выборы в дворянское собрание, Хорват вывозил почти всю театральную труппу (более ста человек!) в Курск и там охотно раздавал приглашения на спектакли — при выборах это служило ему верную службу…
И деревянный театр — “просто игрушечка”, и роскошная усадьба Хорватов сгорели в начале 1900-х, но до наших дней сохранились от “дворянского гнезда” старинный парк и загадочное Круглое здание.
До парка от дороги на Грайворон — рукой подать. Вековые, словно подернутые патиной, липы сберегли его очертания, сохранили главные аллеи.
Парк — как и всё, что предпринималось Хорватами,- закладывался с размахом, средств не жалели. Липы выбирали 10-15-летнего возраста. Выкапывали осторожно — не поранить бы корни. Комли обмазывали глиной и обертывали рогожей, чтобы с землей доставить на новое место. Везли за многие вёрсты, лошади надрывались. И с крепостных семь потов сошло, прежде чем осуществили замысел приглашенного из северной столицы мастера садового искусства.
Зато как преобразилось Головчино, когда по весне на молодых деревцах проглянули первые листочки…
Он всё еще жив, дивный старинный парк, жемчужина Белогорья. И сегодня каждый из гостей Головчина может пройти на его просторную круглую площадку-центр, от которой отходят восемь прямых, как полет стрелы или луч солнца, аллей. Аллей уже седых, но еще полных жизненных соков лип. Деревьев, которые столько хранят в своей памяти и под легким ветром доверительно повествуют на — увы! — недоступном нам языке.
А вот массивные стены неплохо сохранившегося Круглого здания (оно совсем близко от парка, по другую сторону шоссе) молчат, бесстрастно сохраняя вековую тайну. А в последние годы кто только не брался разгадать её, выдвигая самые разные (в том числе и невероятные, полуфантастические) гипотезы.
Старожилы припоминают: здание использовали для хранения зерна и других сельхозпродуктов. Так оно и было (в советские годы горе-хозяйственники додумались даже свезти в уникальный “склад” минеральные удобрения и ядохимикаты). А еще раньше, до хранения зерна, в здании мог быть (есть о том старые документы) свеклосахарный завод “огневой системы”, один из первых в губернии.
Но на внутренних стенах Круглого здания — никаких следов “огневого завода”, да и зачем для нехитрого полукустарного предприятия возводить здание столь неординарного, почти уникального архитектурного исполнения. Монументальные размеры, мощные стены красного кирпича, три надземных и один цокольный этажи, четыре дверных проема, ориентированных строго по сторонам света, и восемь оконных с лучковым верхом, своеобразная кирпичная кладка…
Всё это и вызывает к жизни новые — зыбкие, порой невероятные — версии. Круглое здание уже именуют Храмом Солнца, рассуждают о его “символике”, “энергетике” и тому подобном. Называют и тайным прибежищем масонов, которые якобы съезжались, строго соблюдая конспирацию, в головчинскую глушь со всех концов необъятной Российской империи…