Страница 3 из 5
1 февраля 2007 года, Сочи. Труднейшая ночная посадка на короткую ВПП 02 в условиях очень сильного порывистого ветра. После разворота на предпосадочную прямую я мог видеть полосу через левое окно, настолько сильным был боковой ветер – прибор показывал 27 метров в секунду! К земле он все же стих, а перед самой полосой, когда я уже почти что начал тянуть штурвал для выравнивания, наш самолет взбрыкнул. Как будто кто-то пинком подбросил его вверх, а затем накренил играючи… В груди похолодело, но руки-ноги отработали автоматически, даю штурвал от себя и вправо – пресек попытку уйти с полосы. Боковым зрением замечаю, как и без того от природы торчащие ежиком волосы моего молодого второго пилота встают дыбом. Он блажит: «На второй! Уходим!» Я в ответ: «Куда?! Горы же вокруг!»
В те годы у пилотов существовал лишь один вариант при заходе на посадку в Сочи: после прохождения высоты принятия решения[16] – только посадка![17] Да, история этого аэродрома знает случаи, когда и с полосы уходили на второй круг, но инспекция потом очень уж сильно терроризировала таких пилотов, о чем я, конечно же, был в курсе. Это не мотивировало выполнять уход ниже высоты принятия решения. Пилоты, в том числе и я, были нацелены на посадку.
Пока я боролся с ветром, усаживая лайнер на полосу, в голове пронеслась мысль: «Лишь бы не сесть грубо!» Буквально вчера я стал свидетелем, как Юрьич с помощью чьей-то матери «воспитывал» моего коллегу-командира, присадившего самолет с перегрузкой 1,9 на эту же самую полосу. Мне очень не хотелось оказаться на месте проштрафившегося, в памяти устойчиво висело отеческое напутствие заместителя командира эскадрильи, которое он выдал перед началом моего недавнего ввода в командиры: «…Если залетишь, мигом во вторых пилотах окажешься!». Несколько позже я узнал, что подобное напутствие он выдавал каждому свежеиспеченному КВС[18], а тогда я был уверен, что это было моим личным благословением.
Приземлились без перегрузки, но перелетели чуть ли не половину полосы длиной в 2200 метров. Испугавшись выкатывания, я встал на тормозные педали, остановились почти сразу, с минимальным пробегом. Хо-о-ороший самолет!
Зарулили на стоянку. Впервые я ощутил послеполетный «приход» – дрожание ног после того, как все закончилось благополучно. И было с чего – стоящие около стоянок пальмы необычно гнулись из-за сильного ветра.
После того как пассажиры вышли, в гости к нам пожаловал РП – руководитель полетов, чего обычно они никогда не делают. Спросил:
– Как условия на посадке?
Ожидая подвоха, я промычал:
– М-м-м, не то чтобы очень.
РП помолчал… А потом выдал:
– Вообще, ветер перед вашей посадкой не лез ни в какие ворота!
Я напрягся. РП продолжил:
– Но у нас уже второй день борты на запасные уходят, мы не стали нажимать кнопку[19]. Как только вы сели – вот тогда и записали.
Пожелал нам хорошего полета и ушел, оставив меня в глубокой задумчивости.
2007 год, май. Вынужденный возврат в Домодедово в ночном рейсе и первое в моей карьере расследование инцидента.
2007 год, июнь. Принятие решения об уходе на запасной аэродром в Нижнем Новгороде из-за фронтальных гроз в Москве, после чего один кавказец хотел выломать дверь в кабину, а другой человек кидал с земли мне в форточку свои корочки члена Совета Федерации с угрозами меня уволить.
Опыт набирался семимильными шагами.
Но сейчас те «приключения» кажутся мне далекими и несерьезными в сравнении с тем, что предстоит совершить. Начать хотя бы с того, что авиакомпания в Иркутск на «Боинге-737» не летала, а этот горный аэродром среди летной братии успел обрасти легендами (как и старый аэропорт Ростова-на-Дону с регулярными выкатываниями самолетов за пределы его полосы).
Разумеется, я в Иркутск на «Боинге-737» тоже не летал. Но пару раз все-таки бывал – на Ту-154, вторым пилотом.
В Китай в те годы авиакомпания не летала. Как и в Монголию. Каждый, кто в прошлом хоть единожды имел опыт китайских полетов, узнав, что я собрался туда лететь, усмехался, качал головой и желал удачи в освоении «китайского английского».
Про короткую полосу Селетара каких только наставлений от различного начальства мне не довелось выслушать, поэтому было особо приятно, что Юрьич настрого приказал в Селетаре выполнять посадку мне и Диме. А Андрей, если захочет, пусть подсказывает сзади – все-таки у него большой перерыв в полетах на 737-м.
Приятно ощущать, что тебе доверяют… Вот только бы оправдать это доверие. Не подвести!
В Иркутск самолет доставил Андрей.
Как инструктор, хоть и свежеиспеченный, я «закрыл» ему перерыв в полетах на «Боинге». Не помню, чем мы занимались в Иркутске днем (наверное, отдыхали), а вот вечером, ужиная перед вылетом в Ухань, мы попали на корпоратив (Новый год на носу все-таки!), который в том же кафе устроила какая-то организация. И так весело у них пошло, так стало тепло и уютно, что мы размякли. Симпатичные девушки в красивых платьях после шампанского стали все чаще бросать игривые взгляды в нашу сторону, приглашали танцевать… Совсем не хотелось уходить в морозную ночь, лететь в какой-то там Китай через непонятную Монголию.
Но… Есть такое слово – «надо»!
Поздним вечером 21 декабря 2007 года, с трудом заставив себя покинуть набирающий обороты корпоратив, заложниками которого мы едва не стали, добирались до заснеженных дальних стоянок иркутского аэропорта. На одной из них нас смиренно дожидался подлеченный «фокстрот».
Не столько сложно было привести его к жизни – запустить ВСУ[20] и прогреть промерзшее за день нутро самолета, – сколько разобраться с доблестными иркутскими стражами границы и таможенниками, которые на славу поработали, требуя от нас то «справку на выдачу справки», то «фотографию самолета два на восемнадцать, заверенную Генштабом за подписью Сталина».
В конце концов границы России дрогнули и приоткрылись. Используя эту удачу, мы поднимаемся в воздух – впереди пятичасовой полет до китайского города Ухань. Никто из нас троих еще пару месяцев назад об Ухане даже не слышал, а он, оказывается, есть! Меж собой договорились, что полет начнем Андрей и я, затем Дима сядет справа, а я пойду отдыхать. Перед заходом в Ухань я присоединюсь и буду морально поддерживать коллег, сидя сзади.
Зимой в наших широтах летать очень спокойно: практически никогда нет гроз, не нужно напряженно вглядываться в радар и быть готовым изменить маршрут во избежание неприятностей, что летом так выматывает. Чинно и благодушно мы летим над степями Монголии, приближаясь к китайской границе, где нас ожидает «нюанс», над которым сломала голову вся штурманская служба.
Китай буквально месяц назад ввел в своем воздушном пространстве эшелонирование с сокращенными интервалами (RVSM[21]). Правда, не над всей территорией, но в отдельных зонах. Вот над некоторыми из них нам и предстояло лететь. Предполагалось, что сначала мы зайдем в зону «традиционного китайского» метрового эшелонирования, а далее – в зону с их же метровым, RVSM, где будем менять высоту полета…
По факту внедрения RVSM в Китае российские авиавласти разослали по авиакомпаниям грозное предписание о «допуске экипажей и (!) воздушных судов к полетам в зоне RVSM Китайской народной республики». Пилоты, конечно, тут же «прошли обучение»… А чего там учить, если разница только в эшелонах? В Европе все в привычных нормальных футах, а в Китае – в метрах, переведенных в «кривые» футы. К последнему мы давно привыкли в России.
Что же касается допуска воздушного судна, вплоть до самого вылета из Москвы руководство натужно соображало: «…А допущен ли наш „танго фокстрот“ к RVSM Китая или нет, если он по точно таким же техническим требованиям к самолету допущен в Европе?» Авиакомпания слала запросы российским авиавластям на разъяснение, но ничего вразумительного в ответ не приходило. Авиавласти торжественно хранили молчание, готовя нам сюрприз.
16
Высота принятия решения (ВПР) – установленная абсолютная или относительная высота при заходе по схеме точного захода на посадку или заходе на посадку с вертикальным наведением, на которой должен быть начат прерванный заход на посадку (уход на второй круг) в случае, если не установлен необходимый визуальный контакт с ориентирами для продолжения захода на посадку.
17
Через несколько лет в авиакомпании, не без настойчивости с моей стороны, были внедрены процедуры ухода на второй круг ниже высоты принятия решения.
18
Командир воздушного судна.
19
Для сохранения данных об измеренном ветре.
20
Вспомогательная силовая установка нужна для запуска основных двигателей, служит источником кондиционированного воздуха на земле или (иногда) в полете, а генератор ВСУ – источником электроэнергии.
21
RVSM – reduced vertical separation minima (англ.). Правила вертикального эшелонирования воздушных судов с сокращенными интервалами по высоте. Эшелонирование в авиации – вертикальное, горизонтальное (продольное, боковое) рассредоточение воздушных судов в воздушном пространстве на установленные интервалы с целью предотвращения сближения воздушных судов и возможных аварийных ситуаций. Контроль за эшелонированием осуществляет диспетчер в соответствии с действующими в стране нормативными документами, а при полетах по правилам визуальных полетов также и пилот воздушного судна. Существуют и другие меры, призванные не допустить опасного сближения воздушных судов, например система TCAS.