Страница 1 из 3

Весёлые проделки разбойника Хотценплотца

Пройслер Отфрид

Отфрид Пройслер

Otfried Preußler

Neues von Rauber Hotzenplots

Text by Otfried Preussler, illustrated by F. J. Tripp

Иллюстрации Франца Йозефа Триппа

Человек с красным воротником

Однажды бабушка Касперля в полдень стояла около печи на кухне и поджаривала сардельки. Рядом со сковородой на огне стоял большой горшок с кислой капустой. Кислая капуста тушилась, сардельки шипели на сковородке, и весь дом был наполнен неописуемо прекрасным ароматом. Всякий мог бы заключить, что сегодня четверг; потому что по четвергам бабушка всегда готовила сардельки с кислой капустой.

Жареные сардельки с кислой капустой – это была любимая еда Касперля и Сеппеля. Если бы это зависело от них, неделя бы состояла из семи четвергов – или, ещё лучше, из четырнадцати четвергов. Поэтому по четвергам они всегда особенно пунктуально являлись к обеду домой.

Тем более было странно, что они именно сегодня опаздывали.

«Где же они болтаются? – думала бабушка, – сейчас уже три минуты первого. Надеюсь, с ними ничего не случилось».

Бабушка убрала с огня сковородку и горшок с капустой. Потом она немного приподняла крышку с горшка. Тут же её окутало большое облако пара. От этого стёкла её пенсне так сильно запотели, что она почти ничего не видела. Она быстро сняла пенсне с носа, чтобы протереть его кончиком фартука, – и вдруг она услышала шаги, ступавшие по садовой дорожке, тяжёлые, торопливые шаги, непохожие на шаги Касперля и Сеппеля. Дверь в кухню распахнулась настежь, и кто-то вошёл.

– Но, но! – сказала бабушка Касперля. – Спокойнее, господин обер-вахмистр! Могли бы и постучать, прежде чем входить!

Без своего пенсне бабушка видела всё очень туманно. Но, насколько она видела, человек, который с шумом ввалился к ней на кухню, был одет в голубой мундир с серебряными пуговицами и красным воротником. Ещё она увидела каску и саблю – и поняла, что это господин обер-вахмистр полиции Алоис Димпфельмозер – единственный человек в этом городишке, который носил голубой мун- дир с серебряными пуговицами и красным воротником.

– Здесь чертовски хороший аромат! – сказал человек с красным воротником.

Голос показался бабушке знакомым, но это не был голос господина Димпфельмозера. «Кто бы это мог быть?» – размышляла она. Бабушка задумалась и совсем забыла протереть и снова надеть пенсне.

Тем временем человек с красным воротником подошёл к печи и увидел сковороду с жареными сардельками.

– Жареные сардельки с кислой капустой! – сказал он восторженно. – Четырнадцать дней сплошь вода и хлеб, – а теперь жареные сардельки! – Потом он повернулся к бабушке и угрожающе поднял саблю. – Быстро! – крикнул он. – Давай сюда сардельки с капустой, я голоден и очень спешу!

Бабушка Касперля возмутилась:

– Но позвольте, господин обер-вахмистр, это, должно быть, шутка?

Незнакомец грубо прервал её:

– Не валяйте дурака, бабушка, или вы не понимаете, кто перед вами? Наденьте пенсне, и побыстрее!

– Конечно, конечно! – Бабушка протёрла пенсне и надела его. Мгновенно она побелела как полотно. – Ах, боже мой, это вы? Я думала, вы уже четырнадцать дней сидите в пожарном депо под арестом!

– Там я уже насиделся, бабушка!

– А как вы добыли униформу и саблю? Что будет, если об этом узнает господин обер-вахмистр Димпфельмозер?!

Человек в полицейской каске рассмеялся и молвил:

– Он всё знает. Но быстрее давайте сюда жареные сардельки с кислой капустой, или я за себя не ручаюсь, я же разбойник Хотценплотц!

Бабушка Касперля бросила взгляд на часы, было восемь минут первого. Где же пропадают Касперль и Сеппель? Она взяла из шкафа для посуды тарелку и положила на неё одну сардельку и ложку капусты.

– Одна сарделька?! – Разбойник ударил кулаком по столу. – Вы, наверное, не в своём уме? Я хочу все сардельки и всю капусту, какая есть в горшке. Понятно?

Что бабушке оставалось делать? Она положила на тарелку все сардельки и поставила на стол горшок с капустой.

– Так! – вскричал Хотценплотц и потребовал, чтобы бабушка присела за стол рядом. – Чтобы вы не вздумали ничего предпринять. Приятного аппетита!

Бабушка сидела на стуле и смотрела, как разбойник набросился на жареные сардельки. Их было девять штук, как и всегда по четвергам. Хотценплотц поглощал их целиком, а кислую капусту он ел прямо из горшка. При этом он сильно пачкал скатерть, но на это ему было наплевать.

– О, это было очень вкусно! – буркнул он, когда проглотил капусту и сардельки. – Мне это чертовски понравилось, бабушка! А теперь, будьте добры, послушайте меня внимательно. На часах четверть первого. Вы должны десять минут сидеть здесь тихо как мышка. Через десять минут вы можете позвать на помощь, – но ни минутой раньше. Вы меня поняли?

Бабушка ничего не ответила.

– Эй, вы! – крикнул разбойник Хотценплотц. – Вы вообще меня слушали? Почему вы молчите?

Бабушка не могла ничего сказать. Она сидела на стуле неподвижно. Как раз в то мгновение, когда Хотценплотц проглотил последнюю сардельку, она потеряла сознание – частично от злости и частично от страха.

Выпустите меня!

Касперль и его друг Сеппель были на рыбалке на городской речушке, но ничего не поймали, кроме старой метлы и пустой бутылки из-под уксуса. Метлу они бросили обратно в воду, а бутылку оставили.

– Ибо, – сказал Касперль, – из этого мы сможем сделать бутылочную почту, если она нам понадобится.

Как и всегда по четвергам, они бы и сегодня точно поспели к обеду, если бы в пути с ними не случилось необычайной истории.

Когда они проходили через базарную площадь, они услышали глухой крик, раздававшийся из пожарного депо.

– Вот ещё! – сказал Касперль. – Видимо, у Хотценплотца какие-то неприятности. Послушай только, как он ругается и кричит!

– Он не ругается, – возразил Сеппель, – он зовёт на помощь. Быть может, у него болит зуб или болит живот.

С тех пор, как приключилась история с бабушкиной кофемолкой, Касперль был очень плохого мнения о разбойнике Хотценплотце.

– Надеюсь, у него болит живот и болят зубы, – сказал он, – а кроме того ещё и мозоли на ногах! – Тем не менее Касперль побежал за Сеппелем к пожарному депо, чтобы посмотреть, что случилось.

В здании пожарного депо было всего одно окошко, которое, разумеется, было зарешечено.

– На помощь! – кричал голос. – Помогите, меня здесь заперли! Откройте дверь, выпустите меня отсюда!