Самадхи

Ну, собственно говоря, так это всё и началось. После переписки, — перерисовки? — у нас пошли нормальные бумажные сообщения со стандартными вопросами о предпочтениях и обсуждением происходящего. За сдвоенную химию мы успели не только получить максимальный балл{?}[Во Франции максимум — 20 баллов, если верить гуглу.], но и вдоволь нахихикаться с совершенно упоротых рисуночков. После урока мадам вызвала нас и попросила больше так не отвлекаться: своим весельем мы мешали другим детям.

Я клятвенно обещала впредь не нарушать общественный правопорядок, а на следующей литературе Адриану на парту прилетел рисунок: жирный кот за решёткой, в тюремной полосатой робе и с заклеенной скотчем мордой.

Ха, только дошло. Адриан-то, оказывается, предложил обменяться номерами, чтобы не палиться на уроках с бумажками. Вот Алья будет разочарована, никакой любви, реально одно удобство!

Общение с Адрианом оказалось ненапряжным. Я сразу предупредила Агреста о своей дурной привычке: бывает, что я не отвечаю на сообщения так долго, что мне становится стыдно, и я не отвечаю на них уже по этой причине. Игнорирую.

— В таком случае, — сказала я Адриану, — если это всё-таки произойдёт, не стесняйся подойти и спросить, какого хрена. Ну или позвонить и спросить. Главное напрямую.

Смешно, что от простеньких ругательств Адриан смущался и неловко улыбался, розовея скулами.

— Договорились, — тянул лыбу мой второй друг в этом мире. — Но ты всё-таки старайся не игнорировать, хорошо?

— Ничего не могу обещать. Проблемы головы — они такие… проблемные.

— Я даже не удивлена, что ты психическая, Дюпэн-Чэн, — влезла в наш разговор Хлоя, закатывая глаза. — Кто ещё будет носить эти два нелепых хвостика?

— Ледибаг? — невинно улыбнулась я.

Было приятно видеть, как Буржуа, почему-то ставшая фанаткой супергероини, — я же не спасала её в полёте, как канонная Маринетт, — теряется и замолкает. Эх, прелесть. Хлоя была из тех девушек, что очень милы и красивы ровно до того момента как открывают рот.

Адриан тогда увёл Хлою на очередной приватный разговор. Сколько их уже таких было? Всё равно не работают.

Чаще всего мы с Агрестом перекидывались картинками, мемами и эмодзи. Чувство юмора что у меня, что у парня оказалось совершенно упоротым, и на этой волне мы неплохо спелись. На листочке я нарисовала ему двух рыбок и подписала их на русском{?}[Мем судак-тудак, реально мой любимый.], объяснив суть прикола — Агрест хохотал, словив чёткое понимание шутки. Прелестный мальчик.

На пришедший плачущий смайлик после разговора с Манон в парке я ответила эмодзи, разводящим руками. И следующим же сообщением предложила Агресту зайти в гости. Мне нужен был кто-то, чтобы сагрить{?}[Игровой термин. Значит перевести атаку монстра на кого-то, кто будет его отвлекать, пока остальные участники игры этого монстра убивают из безопасного места.] на него Манон: в плохом настроении обычные деструктивные порывы девочки поистине ужасали.

Проще говоря, из исчадия она становилась ИСЧАДИЕМ. А оно мне надо, терпеть это в одиночестве?

В квартирке Дюпэн-Чэнов я заставила Манон вымыть руки и стала размышлять, что бы такого разгружающего придумать. Мелкой бы дать что-нибудь для выпуска агрессии, а то так можно и несварение словить. Несварение, хм… кажется, я опять забыла поесть сегодня.

Значит, обед.

Еду мелкая ковыряла вяло, но после краткого запугивания, — «Ешь, а то будешь выглядеть как я!» — всё-таки взяла вилку и шустро принялась сметать с тарелки макароны с овощами. Готовить я умела, но не любила: сложные рецепты вызывали изжогу из-за потерянного времени, а простая еда не нравилась никому, кроме меня. Почему-то мало кто мог оценить вкус пустых макарон или салата без заправки.

Манон, к моему огромному изумлению, смогла. Несмотря на пристрастие к фаст-фуду, который покупала домой Надья, и сахару, который мог напрочь убить вкусовые сосочки. Или, — что тоже возможно, — она эту еду воспринимала через призму психологической привязанности.

Короче говоря, чужая голова — потёмки.

Примерно на середине нашего обеда в дверь позвонили. На пороге оказался Адриан: парень неуверенно переминался с ноги на ногу и явно думал о том, чтобы сбежать.

— Заходи, — я посторонилась, пропуская Адриана внутрь. — Сейчас тихо, но ты не обольщайся: скоро Исчадие придёт в себя, и нам будет весело.

— В смысле? — округлил глаза Адриан.

— Добро пожаловать в ад, — гнусно захихикала я в ответ на его искреннее непонимание. — У меня девочка, с которой я нянькаюсь.

— Ты называешь её… исчадием?

Я пожала плечами и закрыла-таки дверь.

— Потом поймёшь. Есть хочешь? Пошли на кухню. Изысков не обещаю, но голодным ты точно не уйдёшь.

Адриан, — вежливый мальчик, — поздоровался с Манон, помыл руки и осторожно уселся за стол. Кухня у Дюпэн-Чэнов не предполагала большого количества гостей, так что вместо большого обеденного стола приходилось сидеть за стойкой, напоминавшей мне барную. Стулья тоже были высокими, так что Манон нужно было подсаживать.

На макароны с салатом Адриан никак не отреагировал: ровно поблагодарив, принялся за еду. Я тоже села, возвращаясь к своей порции и понимая, что просто не хочу давиться едой. Было вкусно, конечно… но тошно.

Уговорив себя ещё на три вилки, я накрутила макаронины и подняла голову, встречаясь взглядом с Адрианом. Тот смотрел как-то… не знаю, как точно этот взгляд описать: не жалость, но что-то похожее. Мне не понравилось.

— Тебя надолго отпустили? — спросила я, закидывая макароны в рот и стараясь побыстрее с ними расправиться.

— Я договорился с Гориллой, тот связался с Натали… пара часов есть. Мне позвонят, — добавил он, отводя взгляд от моей почти полной тарелки.

— Приятного аппетита, Адриан, — с нажимом сказала я, хмурясь.

Мальчик кивнул и вернулся к еде. Манон, уже успевшая расправиться со своей порцией, выглядела более воодушевлённой, чем утром. Извинившись перед Адрианом, я вышла из-за стола, — сбежала от тарелки, — ссадила Манон с высокого стула и отправила в гостиную смотреть мультики.

— А потом ты дашь мне что-нибудь порвать? — полюбопытствовало Исчадие.

Иногда я давала ей старые рисунки Маринетт, которые не вызывали у меня никакого отклика в душе. Было немного жаль так уничтожать чужую работу, но захламлённость моей комнаты вещами другой девочки серьёзно действовала на нервы. Давно пора было разобраться там и привести жилище в нормальный вид, на самом деле. Только руки никак не доходили, или же я была не в ресурсе.

— Посмотрим. Если найдём что-нибудь ненужное.

— А-йя! — девочка вскинула руки вверх и умчалась в гостиную, откуда сразу же раздались крики местных Пауэр-Рейнджеров.

— Сделай тише!

— Ла-адно.

Я вернулась к Адриану. Воспитанный мальчик сидел и медитировал над тарелкой, ожидая меня. Всё-таки, он очень миленький.

— Как прошли съёмки? — улыбнулась я, с ненавистью смотря на тарелку с едой.

Оставалось ещё две вилки до моей свободы.

========== Прикосновения ==========

Как я и думала, Манон не смогла долго предаваться меланхолии. К тому моменту, как мы с Адрианом, — ладно, только Адриан, — доели, Исчадие в теле маленькой девочки пробудилось ото сна. СДВГ, больше не подавляемое детской депрессией, заставило Манон буквально перевернуть гостиную вверх дном: подушки от дивана были раскиданы по всей комнате, сам диван как-то оказался разложен, телевизор кокетливо выглядывал из-под пледа, а несколько листьев от комнатных растений были оторваны и валялись где попало. Манон, рассматривающая открытый фломастер, не внушала мне никаких хороших мыслей.

Серьёзно, я могла бы подумать, что девочка одержимая. Утром она была нормальной, приятной мелкой, способной думать и разговаривать. Теперь же…

Адриан кашлянул у меня за спиной. Я, не оборачиваясь, пожала плечами.

— Манон.

Мелкая замерла. Потом она ме-едленно опустила фломастер, постаралась аккуратно его закрыть и невинно улыбнулась.