Страница 10 из 15
Адриан завернул Маринетт в то самое полотенце, и снова поднял на руки. Дюпэн-Чэн уронила голову ему на плечо и болезненно поморщилась.
— Что-то болит? — обеспокоенно спросил Кот.
— Голова.
— Сейчас поспишь, и всё пройдёт.
Она выпрямилась как могла, открыла глаза, — зрачки были меньше, чем раньше, но всё ещё излишне расширенными, — и нежно улыбнулась. Подняла руку, коснулась мокрой ладошкой лица Нуара и погладила его щёку большим пальцем.
— Я люблю тебя, Адриан. Ты самый горячий парень в мире!
Её взгляд потерял фокус, когда она подняла глаза чуть выше его лица, к чёрным кошачьим ушам.
— И тебя я тоже люблю, Кот. Знаешь, ты тоже горячий. Может, даже горячее Адриана…
Нуар вышел из ванной и направился в спальню. Ему хотелось всего две вещи: уложить девушку спать и наконец подрочить. Он лишь надеялся, что о втором Дюпэн-Чэн никогда не узнает и не вспомнит, потому что собирался мастурбировать в её ванной.
— Хотя, знаешь, — продолжала Маринетт, болтая ногами, — я знаю, кто горячее вас двоих. Адриан, Кот… Котодриан!
Затем она счастливо рассмеялась и начала повторять, как какую-то считалочку: «Адриан, Кот, Котодриан. Адриан, Кот, Котодриан!»
Нуар на это только вздохнул и закатил глаза.
Кажется, у них будет долгая ночь.
========== Часть 6 ==========
Во рту было гадко.
Это была первая мысль Маринетт по пробуждению. Ещё не открывая глаз, девушка поворочала распухшим языком и поморщилась от противного кислого привкуса. Никогда такого не было по утрам. Обычно ей даже не нужно было зубы чистить: Тикки отлично справлялась, и организм Ледибаг был в идеальном состоянии. Ни кариеса, ни налёта на языке, ни противного вкуса или запаха во рту. Только едва заметный цветочный оттенок в дыхании — чем не мечта? Алья всё время просила поделиться такой волшебной зубной пастой.
Теперь же было гадко. Хотелось отплёвываться и полоскать рот.
Ещё очень хотелось пить. Жажда навалилась на Маринетт огромной лавиной, погребая под собой и лишая любых других мыслей. Единственным желанием осталось найти воду. Хоть какую-нибудь. Подошла бы и фильтрованная, и кипячёная, и из-под крана. Да Маринетт была готова даже разобрать унитаз и выпить из бачка. Что угодно!
Она кое-как разлепила глаза и сощурилась, пытаясь разобраться, где она. Зрение плыло и не фокусировалось, но окно над кроватью вроде бы говорило о том, что Маринетт дома. Глаза были сухими и болезненными: видимо, воды в организме не хватало даже на слёзы, чтобы смачивать пересохшие глазные яблоки. Докатилась.
А ведь Алья ей говорила о том, как важно соблюдать питьевой режим!
Маринетт глубоко вздохнула и прикрыла глаза, старательно моргая с закрытыми веками. Затем сделала гимнастику для зрения: смотрела в разные стороны, жмурилась, резко распахивала ресницы, и так далее. Наконец слёзные железы пришли в себя и начали работать. Даже слишком интенсивно, потому что избыток жидкости хлынул через уголки глаз и покатился по вискам, щекотно затекая в уши.
— Марин? Ты плачешь?
Маринетт распахнула глаза и дёрнулась всем телом. За сухостью глаз она не заметила одной несомненно важной детали: в кровати она была не одна. Голос был знаком до чёртиков, но принадлежать мог сразу двум людям: и Адриану Агресту, и Коту Нуару. У них и интонации иногда были похожи. Алья даже одно время думала, что Агрест-младший по ночам прыгает по крышам. И Адриан такой же смелый и отважный, как и Кот, а Кот такой же красивый и галантный, как Адриан.
Адриан и Кот были похожи. Адриан. И Кот. Котодриан. Или Адрикот?
Впрочем, это ничего не значило. Как оказалось, поведение Нуара вполне неплохо копировалось кем угодно, что доказывал Алон Дюпре. Он и голову запрокидывал, и едва не мурчал. Что уж поделать, Нуар мог стать и для Адриана примером для подражания.
В общем, в её постели был или Адриан, или Кот. В любом случае, что первому, что второму Маринетт доверяла просто безоговорочно. Можно было расслабиться.
Невидимый пока добродетель дотянулся рукой до её лица и стёр слёзы с висков. Легко прошёлся кончиками пальцев по лбу и погладил по голове. Нежно, аккуратно, очень заботливо. И Маринетт точно чувствовала тепло человеческой ладони, а не прохладный материал волшебного костюма.
— Как ты себя чувствуешь?
Маринетт неопределённо пожала плечами, но из-за того, что она лежала под одеялом, этого не было заметно. Скосила глаза на невидимого добродетеля, но смогла разглядеть только копну взъерошенных светлых волос.
Итак, вопрос на повестке дня: Адриан или Кот? Кот или Адриан? Оба были блондинами, у них были похожие голоса и примерно одна комплекция. Вот только к Нуару ещё прилагался волшебный костюм, а Агресту совершенно точно нечего делать в кровати своей бывшей одноклассницы.
Значит, всё-таки Кот. И без костюма.
Она закрыла глаза.
— Пить хочу. И в ванную.
— Сейчас.
Предполагаемый Кот слез с кровати со стороны ног, и пошлёпал босыми ступнями по паркету. Маринетт повернулась на бок, чтобы увидеть хоть что-то, но так и не смогла разглядеть внешность парня. Точно блондин. Высокий. И, кажется, с хорошим вкусом в одежде. Вроде бы похожую рубашку она видела на Адриане.
Так Кот или Адриан?!
Она попыталась сесть, но неожиданно свалилась обратно из-за кольнувшей голову боли. Зашипев, принялась растирать виски и по привычке поздоровалась с Тикки.
Никто не ответил, и Маринетт тотчас забыла и про гадость во рту, и про головную боль, и вообще про что угодно. Руки метнулись к ушам. Паника от этого только возросла: у Маринетт осталась только одна серёжка.
Уже-не-Ледибаг не успела как следует насладиться своим ужасом: в комнату зашёл Нуар. Собранный, серьёзный, в чёрном костюме, с привычным колокольчиком и звериными ушами. Он нёс стакан с какой-то пузырящейся жидкостью.
— Спускайся, Принцесса, пришло время пить лекарство.
Она сползла с кровати, будучи одной ногой в панической атаке. Окончательно скатиться в истерику не давало несколько вещей: страх за Тикки, Нуар рядом и полное непонимание происходящей ситуации. Так что Маринетт решила действовать как всегда. Сначала следовало разобраться в том, что происходит, и только потом начинать паниковать.
До Нуара Маринетт едва дошла. Мир покачивался, и она двигалась так медленно, как только могла. Кот, сначала не замечающий её состояние, всё-таки помог: на середине пути подхватил под локоть и отвёл к креслу.
— Ты не видел мою серёжку? — спросила Маринетт максимально беззаботно, расслабляясь в кресле и принимая стакан с шипучкой. — Чёрная, маленькая, круглая.
Нуар одним взглядом указал на стакан, и Маринетт залпом выпила довольно противное лекарство. Оно сразу же попросилось обратно, но девушка волевым усилием протолкнула шипучку в желудок. Ну уж нет, тошнить она не будет.
Нуар опустился перед Маринетт на одно колено и достал из кармашка на костюме серёжку. Ту самую, маленькую, чёрную и очень волшебную. Он передал её Маринетт с большой осторожностью, словно знал, что на самом деле держит в руках.
А может и не «словно».
— Ты знаешь, — убито сказала Маринетт.
Нуар склонил голову к плечу и медленно кивнул. Взял руку Маринетт, — она зажимала серёжку в кулаке, — и поцеловал сведённые нервной судорогой пальцы.
— Как ты…
— Вчера многое произошло, — уклончиво произнёс Кот.
— Ясно.
Она вдела серёжку в ухо и с облегчением увидела красное сияние. Вернувшаяся Тикки сразу же бросилась к Маринетт, обнимая девушку за щёку лапками и едва не плача.
— Слава магии, с тобой всё хорошо! — запричитала малышка высоким тонким голосом. — Это было так страшно, Маринетт, я так беспокоилась вчера, когда ты забыла сумку! Даже хотела лететь за тобой, но я не знала куда этот человек отвёл тебя! Как хорошо, что Кот был рядом, ты не представляешь!
— Да, отлично.
Кот продолжал стоять рядом с ней, непривычно-серьёзный и собранный. Он смотрел на Маринетт, и по взгляду было ясно, что Нуар её изучает. Видит, словно в первый раз.