Страница 2 из 5
Саша Гитри[3] рассказал мне очень занятную историю. Он родился в Санкт-Петербурге, его отец служил актером Михайловского театра и водил знакомство с цирковым клоуном Дуровым, который был известен и как дрессировщик. Он дрессировал свиней и одевал их в жандармские мундиры. Не знаю, чем все кончилось, но клоун Дуров осмелился это сделать!
(АЖ) Да. Это была целая цирковая династия, и по сей день в Москве около площади Коммуны[4] существует Театр зверей имени Дурова.
(ДВ) Свиньи делали разные смешные трюки, заставляя хохотать всю Россию. В конце концов монархическая глупость, средневековая, но дожившая до ХХ века, привела к падению не только дома Романовых, но и России! Которая не оправилась от этого по сей день. И мой папа, встретившийся в заключении с русской элитой, примкнул к социал-демократическому движению, к СД, как тогда говорили. Он вышел из тюрьмы, но вскоре снова туда вернулся.
(АЖ) Как это?
(ДВ) В тюрьме отца назначили руководителем социалистической молодежи Украины. Выйдя на свободу, он отправился на сходку, собравшуюся в комнате одной студентки. А в соседней комнате собралась другая организация, намного более политизированная, чем социал-демократы. Это была секта, настоящие террористы. Но, надо сказать, они ликвидировали только палачей. На процессе судьи требовали, чтобы обвиняемые сказали, кто они такие. Судья спрашивал: «Чем ты занимаешься? Кто ты такой?». И если обвиняемый говорил: «Я социал-демократ», то получал от пяти до десяти лет, в зависимости от обвинения. А если он принадлежал к коммунистам-террористам – мне кажется, так их называли, – казнили без суда и следствия, сразу ставили к стенке.
Так вот, во время этой сходки вдруг слышится шум. Это казаки! Они пришли арестовать террористов, но, поскольку за стеной совещались социал-демократы, забрали всех – представителей всех губерний и всех организаций. Пока их везли, один солдат шепнул моему отцу: «Ты же, голубчик, совсем мальчишка. Я тебе подскажу, что делать». И объясняет ему: «Ты скажешь офицеру, который будет тебя допрашивать, к какой политической организации ты принадлежишь. Если не скажешь, тебе крышка». Отец возражает: «Нет-нет, мне сказали, нужно ни в чем не признаваться». Солдат засмеялся и говорит: «Слушай, в данном случае нужно признаться». Отец провел ужасную ночь. А утром он предстал перед судом. Его спрашивают, откуда он. «Я из Одессы. Уже отсидел пять лет. Социал-демократ. И даже представитель социалистической молодежи Киева, то есть Украины». Его сослали на шесть лет в Западную Сибирь. Но в связи с последующими событиями всего срока он не отбыл.
Однако ссылка и рядом не стояла с тем, что произойдет позднее, при Сталине и даже еще раньше, при Ленине, – то, что потом назовут ГУЛАГом. Тех, кто, как мой отец, был сослан в Сибирь, определяли на постой к крестьянам. Они были под надзором, должны были отмечаться каждый день у жандармов. Мой отец встретил там необыкновенных людей. И там же он впервые познал женщину. Анархистку! В ссылке он познакомился с самыми удивительными людьми тогдашней России: с художниками, писателями, философами, политиками… В ссылке была вся думающая царская Россия.
(АЖ) Это были рассказы, под которые вы засыпали в детстве?
(ДВ) Под которые засыпала? Да нет. Отец пару-тройку раз рассказывал мне что-то такое, но без подробностей. Он был не из тех, кто жил прошлым. Он смотрел в будущее. Мой отец – во мне.
(АЖ) А ваши бабушки и дедушки?
(ДВ) Мой дед по отцовской линии, который из Одессы и которого я не знала, богатства не нажил. Он был евреем-ашкенази, то есть европейским евреем. У него было пятеро детей. Сам он интересовался «Народной волей», террористической популистской организацией. Три его дочери, как я уже говорила, были нигилистками, все три получили высшее образование, и все добились успеха. Лишь одна, Соня, не окончила университета. Это была сплоченная семья интеллектуалов, людей передовых взглядов.
В общем, начиная с моего одесского дедушки, мы люди светские, получается, уже пять поколений.
(АЖ) А ваша мать?
(ДВ) Мама – это совсем другая история. Она была дочерью очень богатого человека, которого звали Григорий Звигильский. Он был сефардом, его предки жили в Толедо, пока в 1492 году их не изгнала оттуда королева Изабелла Католичка. В те времена евреев, которые не хотели отказываться от своей религии, силой, избивая, сажали на суда. Многие погибли в море – на это отчасти и был расчет. Моих предков приняла Турция. Они прожили там целых сто лет, пока не перебрались в Россию, где смогли поселиться на юге страны.
Дина с матерью и отцом, ок. 1923–1924 гг.
Я знала и любила этого своего деда. Знала я и его мать, мою прабабушку Симу. Это была очень старая элегантная дама, изъяснявшаяся на языке Сервантеса и презиравшая русский. Она была со мной очень ласкова, но говорила по-испански.
У этого деда по материнской линии, Григория, была табачная фабрика. Еврей, он, благодаря своему таланту и огромной работоспособности, стал одним из тех крупных русских промышленников 1905 года, которые начали индустриализацию и развитие России. Он производил очень модную тогда марку сигарет из светлого восточного табака, типа «Абдуллы». Сейчас никто уже такие не курит, но тогда люди их обожали.
На самом деле я должна была родиться в Крыму, потому что у деда там было потрясающее имение. Но шла Гражданская война. У деда была собственность и в других местах, в том числе шоколадная фабрика в Молдавии. Именно эта фабрика позволяла ему посылать своих детей учиться за границу – все они, кроме моей матери, получили высшее образование.
(АЖ) А вашему деду не приходило в голову начать покупать произведения искусства, как знаменитым русским коллекционерам, промышленникам Щукину и Морозову?
(ДВ) Моему деду не посчастливилось встретить известнейшую швейцарскую коллекционершу Хеди Ханлозер, которая, показав свое собрание современного искусства, заразила их собирательством[5]. Увы, нет! Дед был очень богат, но искусство – это было не его. Он был оригиналом. Путешествовал по всей Европе, посетил все дворцы. Построил в Бессарабии дом, на фронтоне которого было выбито: «Здесь проживает почтенный Григорий Звигильский, член Купеческой гильдии». Каждое окно в этом доме было в своем стиле: пламенеющей готики, романском, барочном. И я с самого раннего детства замечала эти различия.
Бессарабия была раньше российской губернией, которая располагалась между Румынией и Черным морем. Это была глухая провинция, ничем не примечательная, как и многие другие южные губернии. А Молдавия, благодаря смешению ближневосточных народов и цыганам, которые все как один были музыкантами, блистала. Именно в Бессарабию в самом начале XIX века царь Николай I сослал величайшего русского поэта Александра Пушкина, чтобы наказать его за дружбу с декабристами. У Пушкина остались о Бессарабии очень неприятные воспоминания, которые он и изложил в своих стихах. В XX веке эта губерния изменилась. Разумеется, она осталась такой же провинцией, но новый век, со своими передовыми идеями, студентами, группой интеллектуалов, придал жизни и шарма Бессарабии, которая, хотя и принадлежала Румынии, хотя и не жаловала русский язык, душой своей оставалась русской.
Какое-то время я жила в Бессарабии в доме деда, где было множество слуг. Меня очень привлекали молдавские горничные и лакеи, я любила их слушать. Это было мне строго запрещено, но я проскальзывала на просторную кухню в подвальном помещении, откуда блюда подавались на подъемнике. Женщины рассказывали мне молдавские легенды или страшные сказки. Лакеи играли на скрипках и других струнных инструментах, издававших чарующие звуки. Чуть что – меня прятали в подъемник.
3
Саша Гитри (1885–1957) – французский писатель, актер, режиссер и продюсер, крестник императора Александра III. – Прим. пер.
4
С 1994 года – Суворовская площадь. – Прим. пер.
5
В действительности Сергей Щукин начал формировать свою коллекцию французской живописи в конце 1890-х, а Хеди Ханлозер – в 1905 году. – Прим. пер.