Страница 13 из 71
Но здесь, в прерии, где ее никто не беспокоил, она могла позволить способностям свободу. И она это сделала. Она сосредоточилась на чувстве, закрыла глаза и успокоила дыхание. Она ощущала, как щупальца ее чувства распространяются по равнине. Многие думали, что прерии безжизненные, но Аса знала, что это не так иначе. Она чувствовала, как насекомые двигаются в грязи, сотни муравьев строят свои дома там, где люди никогда не побеспокоят их. Она вздрогнула, когда над ее головой пролетела группа маленьких певчих птиц. Здесь было много жизни; нужно было просто обратить внимание.
Когда Аса ощутила нити другого человека, ее глаза резко открылись, и она потеряла сосредоточенность. Мир вернулся к нормальному состоянию или настолько близкому к нормальному, насколько это возможно для человека, одаренного чувством. Первым инстинктом Асы было снова повернуться, чтобы найти человека, от которого исходило чувство. Только клинки могли использовать чувство, и не было причин для того, чтобы рядом был другой клинок. Предупреждение в ее голове велело ей не делать резких движений.
Аса прислушалась к внутреннему голосу. Если здесь был кто-то еще, кто мог использовать чувство, что-то было не так. Не было причин для того, чтобы здесь был другой клинок. Пытаясь узнать немного больше, Аса глубоко вздохнула и медленно повернулась, ведя себя так, как будто она пыталась осмотреть пейзаж. Она лениво двигалась. Обернувшись, она направила взгляд в том направлении, откуда пришло ощущение, но никого не увидела.
Кто-то прятался, и если кто-то прятался и использовал чувство, это означало, что за ней следили. Но с другой стороны, больше никого рядом не было. Аса решила, что, если клинок хотел навредить ей, он бы не прятался. Это место подходило для нападения. Если клинок прятался, ей не грозила непосредственная опасность.
Может, потому ее не преследовал отряд. Может, город послал одного убийцу за ней, а не группу. Но если он и напал бы, то сейчас. Так что она была пока что в безопасности.
Аса снова повернулась. Она закрыла глаза и сосредоточилась на дыхании. На этот раз она направила чувство дальше в том направлении, где она уловила другое чувство. Она ощущала, что ее нити растягиваются все дальше, и она волновалась, потому что в течение нескольких мгновений она не чувствовала ничего другого. Неужели ей показалось?
Она терпеливо заставляла чувство двигаться в желаемом направлении. Насколько люди знали, не было предела расстоянию, которое могло пройти чувство; единственным ограничением было количество информации, которую мог обработать разум человека. Чем дальше продвигалось чувство, тем больше информации оно приносило. Если чувство заходило слишком далеко, ваш разум не мог ничего понять. Легенды гласили, что если зайти слишком далеко, можно было сломать разум.
Она снова почувствовала нити — верные признаки того, что другой человек использовал чувство. Но они были дальше, или нитям не хватало прежней силы. Кто-то пытался от нее спрятаться. Она направила чувство еще дальше, приблизившись к пределу своих способностей. На мгновение ей показалось, что она нашла, откуда тянулись нити, но никого там не ощутила.
Усилия по продвижению чувства так далеко утомили Асу, и тот факт, что она не уловила человека в центре, был слишком тяжелым для ее разума. Она разорвала связь, вернув разум в нормальное состояние. Она опустилась на колени в траве, обдумывая то, что получила.
Асе было трудно понять, что происходило. Кто бы ни шел за ней, он был далеко, и его или ее способности с чувством, вероятно, были сильнее развиты.
Не было возможности спрятаться от чувства, поэтому она, наверное, не дотянулась до прячущегося человека. Если клинок следовал за ней, что казалось все более очевидным, ищейка мог ощутить Асу далеко за пределами того, куда она могла направить чувства.
Аса погладила короткие мечи. Очевидным решением было попытаться убить того, кто следил за ней. В большинстве случаев она так и сделала бы. Но сегодня эта идея расстроила ее. Тот, кто был там, имел навыки, превосходящие способности Асы, и, видимо, кто-то поручил этому человеку выследить ее. Если это было правдой, ее, вероятно, превзошли. Аса была сильным воином, но она была далеко не самым сильным клинком ночи. Она могла назвать, по крайней мере, дюжину умных людей, которые были лучше, и это были только те, кого она знала.
Она могла сделать вид, будто ничего не заметила. Другой человек мог ощутить ее чувство, но если клинок ночи был уверен в своем укрытии, преследователь Асы мог бы чувствовать себя в безопасности. Аса не оборачивалась внезапно и не подавала сигналов, что она была уверена, что за ней следят. Человек, следующий за ней, будет насторожен, но если Аса сможет изобразить неведение, возможно, другой клинок станет чересчур уверенным.
Аса вытащила из сумки сухофрукты и встала, медленно жуя. Если клинок мог видеть ее, этот жест показал бы причину, по которой она опустилась на колени. Глубоко вдохнув, Аса пошла вперед, гадая, был человек, следовавший за ней, тенью или убийцей.
Глава 5
Минори посмотрел на себя, убедился, что выглядел прилично. Ему было не по себе от того, сколько времени он решал, что надеть на эту встречу, но было важно произвести правильное впечатление. Он и Киоши несколько раз пересекались в прошлом, но знакомство было кратким. Они знали друг друга, в основном, по репутации.
Несмотря на политические разногласия, Минори уважал Киоши. Старший мужчина был дураком в плане работы мира, но благородным дураком. Как Минори, Киоши верил. Он верил, что его действия были в лучших интересах клинков. Минори не был согласен. Если философия Киоши станет политикой, у клинков точно не будет голоса в определении курса Королевства. Но если у него был шанс поработать с Киоши, все начнется с этой встречи.
Потому он оделся, переоделся, обдумывая значение каждого наряда. Он знал, что Киоши был простым, прямолинейным. Но, хоть клинок дня был простым, Минори не знал, какое впечатление о нем уже было у Киоши, но он мог изменить это мнение.
Минори остановился на простой черной мантии, традиционной одежде клинков ночи. Ткань была качественная, но не настолько хороша, чтобы быть только для красоты. Одежда была изношена. После долгих раздумий Минори оставил меч. Киоши делал это не всегда, но этот человек был клинком дня, и в мече было мало нужды. Минори подумал, не будет ли меч считаться вызовом, но решил придерживаться своих ценностей. Он был клинком ночи и везде носил меч.
Довольный своим видом, он тихо постучал в дверь. Они договорились встретиться в чайном домике, который предпочитал Киоши. Минори ждал, пока Киоши впустит его, и разглядывал чайный домик. Хотя это место было расположено в центре города, оно было окружено небольшой бамбуковой рощей и толстыми стенами, что делало его одним из самых тихих мест в городе. Минори одобрял это. Кто бы ни ухаживал за рощей, он старательно выполнял свою работу.