Священная балалайка

– Закуривайте, товарищ Коломзандер, – Марципанов протянул ему открытую коробку «Герцеговины Флёр». – Как вы понимаете, положение у нас критическое, но справимся. Уж поверьте моему слову, не из таких ещё ситуёвин выкручивались. Что вы об этом думаете?

– Как партия прикажет, так и будет, – отрапортовал Коломзандер. – Ведь приказы не обсуждаются, а выполняются. Если последует команда умереть, то приказ будет непременно выполнен, и я готов идти в первых рядах.

– Вот как? А если победить фашиста? – в глазах у Марципаныча проскочила ехидная усмешка, будто сам он ни в какую победу уже давно не верил.

– Это тоже не обсуждается, – упрямо сдвинул брови Коломзандер. – Если исчезнет вера в победу, то таковой никогда не наступит. Приказ есть приказ!

– К сожалению, бывает и так, когда приказы необходимо отдавать согласно наступившим обстоятельствам, – Марципанов внимательно посмотрел на подчинённого и, поскольку тот не проявлял никакой активности, ждал, куда кривая вывезет и продолжил развивать тему несанкционированного вызова.

– Так вот, в связи со сложившейся обстановкой на закрытом пленуме ЦК партии было решено гроб с телом нашего великого вождя вывезти на Урал. Война войной, знаете ли, но священные реликвии должны находиться в безопасном месте. Как ни крути, а знамя есть знамя. Не будет у страны знамени – страну можно списывать в отставку и расформировывать, как полк, утративший знамя.

Товарищ Марципанов снова затянулся, остро глянул на Коломзандера из-под густых с проседью бровей. Поскольку тот всё ещё выжидательно молчал, продолжил свою тираду:

– Так вот, на пленуме ЦК партии было решено тело вождя отправить в Пермь и, если понадобится, даже дальше, а руководство операцией возлагается на вас, товарищ политрук. Вопросы есть?

От неожиданности Коломзандер не нашелся, что сказать и только усердно вытер мигом вспотевший лоб большим синим клетчатым платком.

– Что скажешь, Семён? – товарищ Марципанов ещё раз внимательно посмотрел на собеседника. – Задание ответственное и прямо скажу, не простое. Поэтому у тебя есть ещё время подумать. Взвесь все «за» и «против», потому что от ошибок мы должны быть избавлены – этому всегда учил великий Ленин. Если есть хоть малейшие сомнения, то говори, не стесняйся. Товарищи поймут…

Товарищ Марципанов замолчал, лишь затягивался папиросой и не сводил цепкого взгляда с подчинённого. Собственно, такую задачу, на первый взгляд, мог бы выполнить любой проверенный и верный партии офицер. Но это только на первый взгляд. Тут важность была не только в пунктуальном выполнении приказа. Тут нужен был соображающий офицер, готовый пожертвовать жизнью ради выполнения задания, верный революционному еврейскому народу и при этом вся операция должна была оставаться тайной за семью печатями. Хотя офицер ещё мог бы отказаться от ответственного задания.

– Никак нет, – пришёл, наконец, в себя Коломзандер, – никак нет! Я постараюсь оправдать доверие партии и правительства! Не подведу!

– Вот и хорошо, – скупо улыбнулся товарищ Марципанов, – на все сборы у тебя есть четыре часа. И сегодня же в ночь выезжаешь. Да! Ещё одно. Команду себе подбери понадёжнее, а то знаю я твоих архаровцев: сплошь пропойцы и халявщики.

– Как можно?.. – смутился политрук.

– Как? Так, сяк, об косяк, за ноги и об пол, – хохотнул Марципанов. – Вон, вчерась один обвиняемый неожиданно все свои прежние показания стал упорно отрицать, а до этого молчал, как будто в рот воды набрал.

– Молчал?

– Точно так, – подтвердил начальник. – Видишь, как случается иногда…

Коломзандер вежливо поддержал начальство покорной улыбкой, потому что знал – выбора нет. Но когда официально отдал честь, развернулся и отправился собирать своё тело в поход, какое-то тревожное смутное чувство не покидало разбитую тревогами голову.

Такая тревога посещала его с раннего детства и только в случаях чрезвычайной опасности. Офицер вышел из управления. Двери как всегда проскрипели не смазанными петлями, но в этот раз скрип несмазанных петель напомнил конкретный случай, когда рядом чувствовалась опасность. На улице прохожих было совсем мало. Казалось, город безвременно вымер или готовится к собственным похоронам.

Рязанский вокзал с вечера был оцеплен войсками НКВД – мышь не прошмыгнёт, кошка – тем более, а транспорта со священной реликвией всё ещё не было. Коломзандер два раза уже бегал звонить в Кремль, но никто ничего определённого ему сообщить не мог. Казалось, нервы у политрука вот-вот лопнут, как струны на гитаре и завьются колечками.

Наконец в пустынном заснеженном переулке показался кортеж из четырёх броневиков. Машины, утробно урча, подкатили вплотную к длинной высокой платформе, на которой транспорт давно поджидали красноармейцы. Цепочкой рассыпавшаяся охрана обеспечивала дополнительную безопасность. Но охранять ценный груз было не от кого, потому что в поздний час по морозной улице особо не погуляешь. Даже извозчиков не было. Только иногда проскакивали «ЗиМы» да «Полуторки». Опасаться можно было разве что авианалёта. Именно в ночное время промороженную столицу чуть ли не каждый день накрывали с воздуха, даря мега-кило-тонны взрывной смерти, но на сей раз обошлось.

Коломзандер излишне суетился, гонял подчинённых и, несмотря на поднятую им суматоху, «августейшее тело» было благополучно отгружено в литерный вагон. Почти сразу же дали зелёный, поезд благополучно вырулил из прифронтового города, набирая авторитетную скорость.

Вот уже за окнами проскочили Бронницы, Раменское. Скоро незаметно промелькнёт Коломна, и поезд распрощается с Московской областью. А там никакие самолёты уже не страшны. Благо, что Верховное командование утвердило отправку именно с Рязанского вокзала, потому что через Рязань до Урала дорога хоть и длинней, но короче намного из-за проходимости. Хотя какая проходимость в военное время? Каждому встречному эшелону – хошь, не хошь, – а зелёную улицу, на фронт потому как!

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «