Страница 9 из 21
– Но в чем его выгода? – все еще не понимаю.
– Да в чем угодно, – подает голос Паша. – Может, он не ладит с министром юстиции и решил таким образом его замочить. Кризис, малый бизнес еле выживает, а они еще и штрафы для него хотят поднять. Представляешь, как после твоей статьи завтра все будут ненавидеть Минюст?
Кажется, до меня начинает доходить. Министерство экономики выступает за развитие малого бизнеса в стране. По-моему, президент даже ставил Минэку цель по увеличению количества малых предприятий. Эта цель ставилась еще Савельеву, но по наследству перейдет к Никольскому. И, конечно, любые ужесточения для малого бизнеса негативно отразятся на его работе.
– И что мне теперь делать? – недоуменно верчу головой между Яной и Пашей. – Не писать об этом?
– Пиши, конечно, – говорит Яна. – Новость сама по себе громкая и интересная. Но просто в следующий раз, когда добрый дядя министр будет тебе что-то предлагать, задайся вопросом, а какой у него мотив.
– Мотив? – переспрашиваю. – Я думала, что…
Замолкаю. А что я думала? Что раз взяла у него интервью, мы теперь друзья? Боже, какая я глупая и наивная. Действительно, с чего ему мне помогать? Он не знает обо мне ничего, кроме имени.
– Алена, не только журналисты используют спикеров в своих целях. Часто спикеры тоже используют журналистов. В данном случае Никольский просто захотел замочить твоими руками Минюст. Так бывает. Но ты все равно молодец, это хороший эксклюзив. Завтра мы выстрелим с новостью о повышении штрафов. Начинай писать статью.
Яна возвращается к компьютеру, а я еще несколько минут пребываю в недоумении. В душе появляется гадкое чувство, какое бывает, когда ты понимаешь, что тебя использовали. Позвонил мне ночью, любезничал, улыбался в трубку, а на самом деле…
А на самом деле поюзал меня! Чтобы моими руками замочить другое министерство!
– Я не хочу писать эту статью, – резко заявляю.
– Не хочешь писать сенсацию о том, что магазинам собираются повысить штрафы за продажу алкоголя несовершеннолетним? – уточняет Яна, не отрываясь от монитора.
– Да.
– Хорошо. Паш, напишешь?
– С удовольствием, – отвечает.
– Зачем нам об этом писать, если Никольский просто нас использует!? – взрываюсь таким криком, что на меня оборачиваются даже сотрудники других отделов.
– За тем, что это громкая новость, Алена, – безэмоционально парирует Яна.
– И что? Нас используют, как сливной бачок!
Начальница тяжело вздыхает и снова поворачивается на кресле в мою сторону.
– Алена, сегодня использовали тебя, а завтра будешь использовать ты. Так устроена наша работа. Нарой что-нибудь про министерство экономики и замочи Никольского, раз тебе обидно, что он использовал тебя в качестве сливного бачка.
Я больше ничего не говорю и принимаюсь писать статью. Через пять минут после того, как я отправляю запрос в министерство юстиции, мне звонит пресс-секретарь и, колотясь в истерике, требует немедленно сказать, откуда у меня документ. Самое смешное в моей ситуации, что я не могу выдать Никольского. Я обязана гарантировать источнику его анонимность. Даже если этот источник использует меня как сливной бачок, черт его дери.
И да, утром я снова просыпаюсь знаменитой, потому что новость о возможном повышении штрафов рвет все информационное пространство. Но это не приносит мне радости. Я приезжаю на работу разбитой и без настроения, потому что всю ночь не спала и думала, как мне действовать дальше.
«Доброе утро, Алена. У вас получилась очень хорошая статья»
Такое сообщение приходит мне почти в 11 утра от Никольского. Мой первый порыв написать ему что-то вроде «Ну как там ваша аппаратная война с министром юстиции? Получилось его замочить?», но я себя сдерживаю. Поразмыслив с минуту, иду ва-банк и печатаю:
«Доброе утро, Ярослав Викторович! Спасибо Вам большое! Вы мне очень помогли, и я теперь Ваша должница. Могу ли я в знак благодарности пригласить Вас на кофе?»
Меня передергивает от «вы» с большой буквы, но я пишу так специально. Отправляю и замираю. Сердцебиение ускоряется до скорости света. Через пару десятков секунд мне прилетает:
«С удовольствием. Как насчет вечера субботы?»
Губы растягиваются в победоносной улыбке.
Глава 11.
– Зай, я на выходных поеду с семьей на дачу. Ты же не против?
Мы с Костей лежим голые у меня в комнате. Быстрый секс, пока не пришла с работы моя соседка. Я злая и неудовлетворенная, потому что дергалась от каждого шороха, доносящегося из подъезда, думая, что это Аня.
– Не против, – безразлично отвечаю.
На самом деле не так уж я и не против. От претензий меня удерживает только тот факт, что в субботу вечером я встречаюсь с Никольским. Но, конечно, меня задевает, что Костя не делает мне приглашения поехать на дачу с его семьей. Это потому что я – провинциалка – не нравлюсь его семье коренных москвичей в пятом поколении.
Я знаю, что Костина мама постоянно подсовывает ему дочку своей знакомой. Она даже пригласила ее на Костин день рождения без его ведома. Мы сидели с друзьями в ресторане, как вдруг пришла ОНА – Мариночка, единственная дочка подруги его мамы, москвичка из уважаемой семьи профессоров.
– Кто еще будет на даче? – интересуюсь, стараясь не выдать своей обиды.
– Мамина подруга с мужем и дочкой и все.
– Понятно.
– А у тебя какие планы на выходные?
– Буду соблазнять министра.
– Зай, я серьезно, – резко ко мне поворачивается.
– Я тоже, – поднимаюсь с кровати и накидываю на себя шелковый халат. – Я в душ, скоро Аня придет.
В ванной у меня не получается сдержать слезы обиды. Сколько раз я запрещала себе плакать из-за отношения ко мне Костиной семьи – и все-таки не могу. Опускаюсь лбом на кафельную плитку и всхлипываю.
Дверь ванной открывается, отодвигается шторка и Костя обнимает меня со спины.
– Знаешь, а мне даже приятно, что ты меня ревнуешь, – смеется на ухо. – Ален, если бы я хотел быть с Мариной, то давно бы с ней был. Я знаю ее с детства.
– Угу.
– Я тебя люблю, – целует меня в шею.
– Я не нравлюсь твоей семье, потому что я не москвичка. Скажи уже мне честно.
Костя вздыхает.
– Моя семья не понимает, какая ты замечательная. Но мне по фиг, что они думают. Я тебя люблю.
Он принимается целовать меня и водить руками по моему телу.
– Кость, скоро Аня придет, – сбрасываю с себя его ладони.
– Ну и что.
– Как это ну и что? – рявкаю со злостью. – Хочешь безлимитный секс – сними нам квартиру! Ах да, ты же еще не готов жить вместе! Извини, я забыла. Или подожди. Тебе, наверное, мамочка не разрешает со мной жить? А трахаться со мной она тебе разрешает?
– Ален, хватит! – тоже повышает голос.
Резким движением отодвигаю шторку и вылезаю из ванны. Обматываюсь полотенцем и мокрыми ступнями шлепаю до своей комнаты. Наспех вытеревшись, одеваюсь.
В комнату с перевязанным на бедрах полотенцем заходит Костя.
– Ты взял Анино полотенце!
– Ты не сказала, где твое.
– Мое было на мне.
Костя отбрасывает в сторону чужое полотенце и натягивает трусы.
– Ален, я веду переговоры с родителями, чтобы они отдали мне одну квартиру.
Я замираю, подняв на плечи лямки лифчика. Медленно поворачиваюсь к Косте.
– Какую квартиру?
– У моих родителей есть еще две квартиры, но они их сдают. Я сейчас с ними обсуждаю, чтобы одну квартиру отдали мне, и тогда мы с тобой смогли бы туда переехать. Я не говорил тебе, потому что пока не о чем говорить. У них договор аренды с квартирантами, ну и в принципе это дополнительный доход, поэтому они не очень хотят отдавать мне квартиру, но я все равно их дожму, и мы будем вместе жить. – Костя подходит ко мне и кладет руки на талию. – Зай, ты только не сердись.
– А почему мы не можем просто снять квартиру?
– Зачем платить деньги чужим людям, если у меня есть жилье?