Самая приличная ведьма

Девицы заверещали – оказывается, их зонтики отвратительно защищали от влаги. Я подождала, пока парочки скроются и зловеще расхохоталась. Настоящий черноведьминский смех – у нас даже предмет такой в колледже был.

Уго тоже дождался, когда мы опять останемся в одиночестве и бодро заявил:

– Ну, раз у тебя поднялось настроение, пойдем искать место для ритуала.

– О каком ритуале речь?

– Будешь Совет ведьм вызывать и просить помощи.

Я только открыла рот, как дух повысил голос:

– Подожди! Послушаешь условия Совета ведьм и решишь, отказываться или нет. Понимаю, что хотелось блеснуть самой, но не получилось же. Не получилось, Франни. Ладно я, ладно ты, но подумай о портрете дражайшей матушки. Если ты станешь жить под мостом, на пользу ему это не пойдет.

Я хмыкнула. Разумеется, аргументы духа меня не впечатлили, но ночевать под мостом не хотелось. Где-то в сердце екнула надежда, что Совет ведьм попросит что-то незначительное, может быть, процент от дохода, а не ближайшего родственника. С другой стороны, всегда можно отказаться. Насколько я помню, руки и впрямь никто не заламывает.

И почему я раньше не решалась? Наверное, просто нужно было, чтобы кто-то озвучил мои же мысли.

– Ну хорошо, – я тяжело вздохнула. – Пойдем искать место для ритуала.

Глава 2

Ночь была темная, безлунная и холодная. Несмотря на разгар лета, срывался пронизывающий ветер, и меня знобило, хотя я натянула плащ. Даже если бы мы не нашли подходящее место для ритуала днем, то ночью точно бы отправились его искать. Под мостом в такую погоду уснуть проблематично.

В кустах слева треснула какая-то веточка, справа ухнул филин, а у меня от нервов задергался глаз. Не боятся ведьмы ночных вылазок – нам по статусу положено, но воображение рисовало картины одна другой страшнее. Едва шевельнувшиеся кусты представлялись мне убежищем господина Бруннера, который вернулся с отрядом стражников, чтобы отобрать у меня последние деньги. Темные силуэты филинов и летучих мышей, которые стягивались поближе в предчувствии черноведьмовского ритуала, казались друзьями Уго. Еще одного духа поблизости я точно не переживу.

Я очертила круг на земле и присыпала его толченым мелом, чтобы в темноте было лучше видно.

– Мука подошла бы больше, – заметил Уго. Я кисло посмотрела на портрет.

– Умный такой? У меня мука давно закончилась.

– Так у господ Бруннеров можно было напоследок прихватить. В уплату потерянной совести, так сказать, – смех Уго был еще более зловещим, чем обычно получался у меня.

– И как я не догадалась? – не теряя времени, я расставляла по кругу свечи. – Почему-то когда мы сбегали из их дома ты кричал «скорее, быстрее», а не просил вернуться за мукой.

– Я – идейный вдохновитель, – нагло заявил дух. – А о способах хозяйственного обеспечения ты должна думать самостоятельно.

– Ты – идейный вредитель, – я наклонила голову, оценивая собственные труды. Вроде бы все правильно.

– Вон ту свечу передвинь на сантиметр правее, – из картины высунулся призрачный палец, указывающий, что именно духу показалось не идеальным.

Я поджала губы, но свечу переставила. Посмотрела на небо и поморщилась: из-за тучи выглянула луна, а значит, следовало начинать ритуал. Я нервничала и нервничал Уго. Причем дух переживал настолько, что как только я вошла в круг, громким шепотом сказал:

– С Богом!

Я даже поперхнулась от неожиданности. Желать черной ведьме заступничества Господа – как минимум, странно.

– Уго, а ты вообще в курсе, чем мы здесь занимаемся?

– Помощь со стороны никогда не повредит.

Я закатила глаза, но в спор решила не ввязываться.

Заклинание вызова Совета ведьм все выпускницы колледжа заучивали перед выпуском. Тренировались, сдавали экзамен, все для того, чтобы обратиться к наставницам раз в жизни, но у меня имелась еще и шпаргалка. На собственную память я перестала надеяться еще на первом курсе, когда перепутала заклинание немоты и заклинание честности. Колледж конечно остался в выигрыше, потому что магистр Золлинге сознался, как именно списал бесхозные метлы, но я с тех пор все заклинания зашифровываю в заговоренную тетрадку.

Я нараспев произнесла необходимые слова и замерла в ожидании. Минуту-другую ничего не происходило, да и луна скрылась за облаками. Я обернулась к картине и развела руками.

– Ничего не получилось.

– Может быть, в заклинании ошиблась?

Уго высунулся из картины и наклонился над моей тетрадкой. У меня даже руки зачесались запечатать портрет, но для этого нужно было выйти из круга.

– Что ты сюда заглядываешь постоянно? Белые же страницы совсем.

Если бы в тетрадку заглянул человек, его бы шарахнуло проклятьем, но Уго, как обычно повезло – на духа оно не распространялось.

Свечи одновременно вспыхнули и от неожиданности я чуть не завизжала. Хорошо, что сдержалась – по кругу появились полупрозрачные женщины. Вернее, по кругу стояли первые появившиеся, а остальным места не хватило и им пришлось отойти ближе к центру. А в центре стояла я. Так что совсем скоро мы прижимались друг к другу и хорошему настроению это не способствовало. Моему так точно – от призрачных тел сквозило, как из склепа.

– Почему круг такой маленький? – озвучила одна из ведьм мысль, которая читалась на всех лицах.

– Мела мало было, – призналась я.

Ведьмы посмотрели на меня внимательнее и самая толстая, прижимавшаяся ко мне призрачным боком, сказала:

– А ты кто такая? Я тебя вообще не помню, хотя знаю всех выпускниц. Ты вообще ведьма?

– Я вас тоже не помню, – разозлилась я. – Но таких вопросов не задаю.

– Ведьма, – облегченно подтвердила первая. – Хамит, имя не спросив, и злится по поводу и без. Я – Ангелика, старшая из Совета ведьм. А ты кто ты, дитя?

– Франциска Беллингслаузе. Я в прошлом году выпустилась.

– Беллингслаузе, Беллингслаузе, – прошелестело по кругу и Ангелика приподняла брови в вежливом недоумении.

– Я помню Оливию Беллингслаузе.

– Это моя мама, – я машинально махнула в сторону портрета, рука моя прошла сквозь призрачное тело и я взвизгнула от боли. Казалось, будто опустила руку в ледяную воду и забыла ее оттуда вынуть.

– Возможно, – Ангелика важно кивнула.

– Уверяю вас, это точно. Все говорят, что мы с мамулей очень похожи.

– Возможно, – уже с раздражением повторила старшая ведьма. – Но почему ты обращаешься к нам только сейчас?

Правду говорить не хотелось. Любой человек обидится, если сказать, что ты к нему обращаться не хотел, потому что он корыстный, как жаба, которая всех обычно душит. А здесь речь вообще идет о ведьмах и на такое заявление они явно не помощью ответят. Как бы сглаз сразу от тринадцати ведьм не заработать.

– Не было подходящего желания, – выкрутилась я. – Зато сейчас появилось.

Ведьмы переглянулись, подмигнули друг другу и как-то так сразу стало понятно, что поддержки мне не дождаться. Ангелика растянула губы в ядовитой улыбке и слащаво, но безумно гаденько произнесла:

– Поезд ушел, Франциска Беллингслаузе. Поздно спохватилась.

– То есть как это? – растерялась я. Не больно то и хотелось просить помощи у Совета ведьм, но если выясняется, что меня обделили, требую положенное! – Каждой выпускнице обещано одно желание!

– Так все уже, мы копим силы для следующего выпуска.

– А где силы, сохраненные из-за моего нереализованного желания? – я сложила руки на груди. – Да я жаловаться на вас буду!

– Вперед, – некоторые ведьмы злобно рассмеялись. – Прямо сейчас жалобу готовы принять и рассмотреть. Всем составом.

Я насупилась, но ясно было, что нахрапом проблему не решить. Мамочка всегда говорила, что хороший скандал пропускать не положено, но иногда можно и дурочкой прикинуться. Судя по тому, что ее желание Совет ведьм выполнил, стоит прислушаться.

– Ну пожалуйста, – захныкала я. Попыталась схватить было за руки Ангелику, но вовремя вспомнила о том, что передо мной всего лишь призрачная ее часть. – У меня такое маленькое желание, что это вам ничего не будет стоить.