Страница 10 из 12
– Как вам мои скромные попытки воспеть Господа, Анастасия? – спросил в конце Сергей.
– Вы – гений, Сергей, я в восторге, вы станете великим поэтом! – воскликнула девушка, и молодые люди, поблагодарив друг друга, хотели идти по своим делам, но тут Настя поняла, что хочет послушать ещё стихи Сергея и окликнула нового друга:
– Приезжайте в усадьбу Виноградовых, чтобы я могла послушать ваши произведения! Вот листик с адресом!
– Вы меня приглашаете к себе в гости? Я обязательно приеду! – закончил разговор Сергей.
Теперь Настя ждала с радостным нетерпением вторника, потому что Сергей читал ей и Надежде с Антоном свои стихи за чаем каждый вторник. Так же друзья много говорили о литературе и жизни, и Сергей изрёк:
– По-моему скромному разумению, основой творчества и семейной жизни должны быть любовь и христианская забота друг о друге…
– Вы очень хорошо рассуждаете, и у вас замечательные произведения, но у Настеньки уже есть жених… – с беспокойством ответили Надежда и Антон.
– Жаль, я бы хотел заботиться и любить такую милую обаятельную девушку, как ваша дочь, с величайшей радостью обвенчался бы с ней, только боюсь теперь спросить её согласия… – явно не без намёка произнёс Сергей.
Обстановка снова накалилась, Надежда и Антон испуганно смотрели на дочь и задумчиво изрекли:
– Подумай хорошо, Настенька, перед тем, как ответить. А как же мы будем оправдываться перед Виктором Петуховым и его родственниками? И всё же Виктор богаче, благороднее…
Сергей и Настенька встали на колени, и девушка ответила родителям:
– Мама, зачем мне богатство кармана и благородство происхождения жениха, если нет в Викторе богатства и благородства души! Благословите меня на брак с Сергеем, прошу вас!
Так что после Пасхи была свадьба Настеньки, только не с Виктором, а с Сергеем, и сердце Надежды и Антона было спокойно, потому что они видели, что их чувство не остынет, так же, как у Надежды и Антона…
Спустя ещё десять лет, женились и сыновья Надежды и Антона, Александр стал генералом, а Тихон – художником.
– Что ж, теперь мы остались одни, можем пожить для нашего негасимого света любви, и уйти в самые дальние прекрасные райские обители в один день и час, чтобы любовь наша жила и там… – обнявшись, с минорной радостью говорили Надежда и Антон, но скоро дети привели внуков в отчий дом, и теперь вся большая семья шумно вспоминала прошлое и мечтала о будущем в день золотой годовщины свадьбы Надежды и Антона.
Иконописец
Иконописец с верою в душе
Писал чудесную икону уже,
И тяжело было вспоминать
Что пережил он, чтоб стать
Иконописцем, чтоб Истину найти,
Чтоб в сени храма самому прийти,
Господь над юношей чудо сотворил,
Ведь Он каждого любит и любил.
Теперь иконописец чудо создаёт,
Он к Истине за собой зовёт,
Любовь, вера и надежда отражены
На иконе, где лики освещены…
Этот уникальный случай имел место быть в нашей современной суматошной и далеко не идеальной жизни. Вы можете и не поверить в то, о чём повествует моя история, но я уверена, что она заставит задуматься над многими привычными вещами и поднимет вам настроение…
…Трофим Леденцов в тот вечер, как и обычно, хотел пропустить занятия в художественной школе. Молодому человеку восемнадцати лет, между прочим, как отмечали педагоги, талантливому художнику, намного больше было по душе развлекаться с друзьями и своей девушкой, Диной, пить пиво или энергетики на скамейке, рассказывать смешные байки друзьям, но только не заниматься серьёзно каким-то делом. И внешность юноши тоже говорила об этом: зелёная чёлка и кожаная куртка выдавали в нём любителя музыки Виктора Цоя и безудержного веселья в ночных клубах.
Иван Данилович Леденцов, отец Трофима, человек спокойный, мужественный, набожный, видел по внешности сына, что тот не на учёбу идёт, а снова в ночной клуб, но лишь тяжко вздохнул. Дело в том, что после изнуряющей до головокружения трудовой смены пожарника пожилой крепкий мужчина не находил в себе сил для серьёзной беседы с сыном, а кричать или выяснять отношения кулаками было не в его характере.
– Ты когда домой придёшь, Трофимка? – спросил отец непутёвого сына.
– Бать, я только к утру приду, работы много… – отчеканил Трофим готовую отговорку.
Иван Данилович только покачал головой со словами:
– Я же вижу, что ты не на занятия в художественную школу, а в ночной клуб идёшь с Диной и друзьями! Зачем лгать родителям? Не хорошо это! Пойми, не хорошо! А завтра – воскресение, кто на службу в церковь пойдёт?
– Ну, вы же с мамой! – уже в дверях выкрикнул Трофим.
Иван Данилович обратил тоскливый взор на жену, учительницу русского языка Евгению Станиславовну.
– Что будем делать с тобой, дорогая? С сыном теперь толком и не поговоришь: не хочет и слушать, а как-то в церковную жизнь входить ему нужно, да и дело своё искать, не даром Господь притчу о зарытом таланте рассказывал…
Евгения, прибирая скромную квартирку, с горечью отвечала:
– Какая ему церковь? Какое ему дело жизни? Он слова-то такие, в своих клубах танцуя, забыл! Взрослый уже, пусть сам разбирается!
Иван, казалось, потускнел от такого ответа, а потом вдруг, словно по взмаху Ангельского крыла, пришла мужчине идея:
– А что, если он со мной на смену пойдёт? Может, пример отца образумит его!..
Тем временем Трофим танцевал с Диной и друзьями в дребезжащих огнях ночного клуба. Нездоровый, пьяный смех заглушал музыку…
– Дин, вот я не понимаю, как родители тебя сюда каждый день отпускают! – с удивлением спросил Трофим у своей девушки.
Девица с синей стрижкой с неприятным смехом ответила:
– А что, завидно? Предки твои, что ль строгие?
– Нет, не особо строгие, просто… не могу объяснить… – попытался ответить Трофим, но Дина перебила его:
– Ты просто не признаёшься, что они в церковь ходят! Все это знают! Не переживай, смеяться над тобой не буду!
«Просто иногда мне кажется, что мама и папа в своих стремлениях быть верующими правы…» – подумал Трофим, но не сказал это вслух.
Веселье в ночном клубе продолжалось до утра, до первых лучей зари шаталось здание клуба от неприятной музыки и танцев. Когда же Трофим пришёл домой, то застал лишь овсяную кашу с маслом и бутербродом и записку: «Мы ушли в церковь. Завтрак на столе».
Почему-то в этот момент Трофиму стало особенно горько: он чувствовал укор совести из-за того, что не идёт вместе с родителями в церковь. Даже не прикоснувшись к завтраку, Трофим лёг отдыхать…
… Два дня пролетели незаметно, а потом Иван Данилович предложил сыну:
– Сынок, Трофимка, поехали со мной, посмотришь, как пожарники работают, увидишь отца в деле…
Трофим распахнул глаза от удивления, взялся за подбородок и спросил:
– А зачем мне это? Безопасно ли там? И, что ли, каждую смену пожары бывают?
– Поверь, совершенно безопасно, ты же спасать людей не полезешь в огонь, нужно это, чтоб ты профессию себе выбрал, присмотрелся к делу нашему, да и о смысле жизни задумался. А что ответить на твой последний вопрос, я и не знаю. Никогда не подгадаешь, когда Господь пошлёт тебе испытание или подвиг, и окажешься ли ты готов к этому…
Слова отца вызвали у Трофима интерес, и юноша воскликнул:
– Что ж, это очень интересно, пожалуй, я поеду с тобой!
День смены прошёл без приключений, Трофим даже заскучал, выражая это словами:
– Тоже мне, герои! Нашли героизм в том, чтоб пожара ждать!
Иван Данилович только покачал головой.
День сменился туманным сумеречным вечером, а вечер – тёмной ночью.
Трофим начал уже дремать, когда нежданно, как разряд молнии, была объявлена тревога, неистово жутко завыла сирена, и послышался в рупор суровый голос:
– Готовность номер один!
Трофим и голову повернуть не успел, когда его отец уже был в форме и каске.
Трофиму вдруг стало необъяснимо страшно, он попросил отца:
– Папа, может, ты сменишь работу? Не поедешь?