Страница 8 из 13
Сурков с помесью раздражения и усталости в лике перевел взгляд с Кондрашова на Кузьмичева, но промолчал. После чего стал нечто перебирать в уме. Недолго, однако. Озвучил решение:
– Вот как поступим. У каждой прозвучавшей идеи возьмем сегмент рационального: дирекцию ЧОП закроем, но в частном порядке, обеспечивая должными условиями. Во-первых, так купируем потенциальный, хоть и очень сомнительный для властей источник информации. Ведь авторитет, выходивший на дирекцию, рекрутировался втемную. Во-вторых, они, дирекция ЧОП, могут еще понадобиться. Хотя бы для того, чтобы Алекса Куршина из посольства выколупывать… В который раз я убедился, насколько этот израильтянин идеальный солдат закулисного, то есть нашего фронта, да еще родившийся под созвездием удачи.
– Не преувеличиваем ли мы значимость персонажа в нашей подковерной борьбе с президентом? Ведь после столь громкого инцидента, грозящего разгерметизировать проект, Куршина могут списать от греха подальше. Причем необязательно по решению ВВП, достаточно инициативы, исходящей от узкого круга исполнителей, по капризу президента увязших в проблемном предприятии, чья подоплека – сплав преступной халатности и госизмены, – усомнился Геннадий Гудков, персона дивной судьбы: некогда диссидентствующий майор КГБ, депутат Госдумы от «Единой России» и «Справедливой России», ныне непримиримый оппозиционер, владелец десятка ЧОП, мультимиллионер и… зодчий похищения Алекса Куршина, остававшийся за кадром.
– Видите ли, господин Гудков, в качестве свидетеля на потенциальном суде над ВВП и, соответственно, аргумента в торге с ним Куршин несомненный актив, – будто размышлял вслух Вячеслав Сурков. – Однако этот раздел его «резюме», на мой взгляд, второстепенен или приоритет более низкого порядка. Незнание им наших реалий, приблизительное разумение властной вертикали и соотношения сил, как ни парадоксально, расчистило его аналитический горизонт, где проступает лишь фундаментальное, системообразующее. Ему плевать на наши традиции, статус-кво, сложную, противоречивую начинку политических процессов. Ощущение, словно его концепты и обобщения вырублены топором, изумляя при этом своей грубой очевидностью, непреложностью истины. Его не колышет, как нейтрализовать ту или иную социальную страту, обременяющую прогресс и являющую собой чисто русский феномен, откуда возьмутся необходимые предпосылки, без коих социальным трансформациям не бывать – он со многими на то основаниями смотрит на наш политический расклад как на недолговечную нелепицу. Оттого полагает, что неуместно ее воспринимать всерьез и тем более брать в политологический расчет. Для него наша клоака – насморк. Либо отмахнись, либо прими на ночь рюмашку-другую. При этом его политтехнологические наработки изумляют своей незамутненной простотой и основательностью посыла. Словом, Куршин – think tank, который нам нужен. Главное-то дело он сделал – президент его прогнозом инфицирован, значит… пора поработать на нас. Так что, господа Гудков и Кондрашов, не позднее завтрашнего утра план, как изъять Куршина из посольства Израиля, помня, что Кремль будет рвать подметки, преследуя ту же цель. Сбежавшего водилу – разыскать и сдать властям, сбивая их так со следа. Как водила, так и тяжело раненный боец – нулевая для нас угроза.
Кондрашов и Гудков переглянулись и едва различимо кивнули друг другу, будто соглашаясь.
***
В те же минуты, Администрация президента РФ
Алекс Куршин присутствовал в повестке еще одного разбирательства. Форум, правда, в разы жиже, чем предыдущий – всего четыре персоны. Впрочем, удивляться не приходилось, на то она и власть – берет одним авторитетом, а точнее, крепостью своего фасада, нередко мнимой. И не беда, что вся четверка – полковники, а у раскольников среднеарифметическое звание – генерал. Вся мощь госмашины в их полном распоряжении. И если им нечто приходится скрывать, так это, какого лешего их подопечному, обернувшемуся для них геморроем и гипертонией разом, делать в России. Впрочем, только двоим, посвященным: Бондареву, председательствующему, советнику ВВП по силовому блоку, куратору Алекса Куршина, и Селиванову из СВР, автору одноименного проекта. Полковники Макаркин (ФСО) и Костиков (ФСБ), отвечавшие за режим и охрану Куршина, кто он на самом деле, не знали. Селиванов, правда, прошлой осенью намекнул: Куршин, якобы дернувший из Израиля под угрозой разоблачения, сверхценный агент. Поверили они или нет, не суть важно. До сегодняшнего утра предыстория Алекса их не интересовала. Ныне же, в силу его дерзкого похищения, без нее, им казалось, не обойтись.
– Николай Степанович, просветите нас, что за фрукт этот Алекс Куршин, который, некогда говорилось, будто сбежал из-под колпака израильской контрразведки, – обратился к Бондареву Костиков, важный чин в центральном аппарате ФСБ. – Так что его рывок к своим гонителям, в посольство Израиля, с той версией не вяжется…
– О чем ты, Иван Александрович? – Бондарев резко повернулся к Костикову. – Царапина на лодыжке тебя беспокоит больше открытого перелома нижних конечностей? При чем здесь биография и послужной список Куршина, когда у тебя под носом возник подкоп, заставляющий усомниться, кто в России хозяин – законно избранный президент или заговор, нагло забивший на власть?
– Да я имел в виду другое, – оправдывался Костиков. – Хотелось бы понять, кому мог понадобиться раскрытый, стало быть, списанный в утиль агент. Причем, целым и невредимым. Как и выяснить, почему, поручая усиление охраны Куршина неделю назад, вы ни словом не обмолвились, какова на то причина.
– Потому что я знал едва больше твоего. Несколько третьестепенных признаков и выстроенная на них гипотеза. И поверь, столь скорую развязку и в страшном сне представить не мог, – огрызнулся Бондарев. Обхватив лоб ладонью, задумался, но вдруг уставился на полковника Макаркина из ФСО: – Вот что, Константин Эдуардович, за физическую охрану объекта в поле ты отвечал лично. Провал такого масштаба, ясен пень, тебе никто не простит. Проспать похитителей, обосновавшихся на подземной стоянке, на лицах которых мигало «агент-профессионал», надо было уметь. Проблема иная: тебя увольняют с пенсией или с голым задом? Если сумеешь отчасти реабилитироваться, то позора и нищеты избежишь, если нет, то не обессудь… Снять вину сможешь только одним: если задержишь Куршина, когда его из посольства станут вывозить. Под кого ты будешь косить – бандитов или инопланетян, меня не волнует, главное, чтобы мы, власть, остались в стороне. Если проколешься, не только с пенсией распрощаешься, но и свободой…
– Кстати, Николай Степанович, – поспешил на помощь коллеге Селиванов, со-куратор проекта «Алекс Куршин», – наш источник в посольстве нашептал: у посольских с Куршиным химии нет, а с резидентом – настоящий конфликт. Тот пригрозил отлучением от дома, то есть выставить на улицу, не начни Алекс с ним сотрудничать. Здесь несколько моментов: для «Моссада» Куршин чужак, заносчивая выскочка с туманным потенциалом, вдобавок он сторонится сотрудничества с кем-либо, кто вторгается в его кейс извне. Кроме того, у него аллергия на любую власть. Так что я не стал бы сбрасывать со счетов банальный от ворот поворот – достаточно реалистичная для Куршина перспектива. Следовательно, коллегам из ФСО я бы рекомендовал контролировать пеший выход из посольства, выездом не ограничиваясь. Ну и мы, разумеется, через свои источники будем на пульсе руку держать, информируя коллег о тех или иных подвижках.
Бондарев скривился, будто находя цеховую солидарность, не получившую визы начальства, нарушением субординации, или, быть может, и того хуже, вторжением в прерогативу верхов примерно наказывать проштрафившихся. Однако промолчал, чем приглашенных неприятно озадачил. После чего и вовсе огорошил, внезапно, без всяких предпосылок распустив форум, при этом вернул Костикова из ФСБ с полпути. Покинув кабинет Бондарева, Макаркин и Селиванов в течение пяти минут сделали несколько звонков и отправили полдюжины на двоих сообщений, прежде разойдясь в противоположные стороны коридора.