Страница 43 из 95
Советское государство умеет быть благодарным, вот ещё смотрите! - и протянул мне маленькую книжицу. Взяв которую, я прочитал на обложке: "Сберегательная книжка", пролистав её узнал, что она открыта на моё имя на сумму шестнадцать тысяч двести двенадцать рублей тридцать семь копеек, - книжка открыта в центральной сберкассе Горького, Вы ведь не передумали туда ехать?
Да, да, огромное спасибо! - Честно говоря, я был несколько ошарашен объёмом милостей от советского правительства.
Не стоит благодарить, тем более меня, не я же принимал решение о наградах, я даже не ходатайствовал, тем не менее, полагаю, что вознаграждение соответствует заслугам. Итак, продолжим, - он протянул мне ещё два листа, - Это ходатайство о приеме в Автотранспортный техникум, невзирая на уже начавшийся учебный год, и характеристика с места службы, очень положительная, Вы уж постарайтесь нас не подвести. Далее, - он положил передо мной одну за другой четыре книжицы, - Свидетельство о рождении, аттестат о семилетнем образовании, паспорт и служебная книжка отделенного командира внутренних войск НКВД. Вы должны это все подробно изучить и запомнить. Если будут спрашивать, почему Вы, орденоносец, не являетесь комсомольцем, будете отвечать, что верующий, впрочем, в бумагах всё написано. Тут ведь такое дело, в войска НКВД мы Вас на службу принять можем без проблем, а в комсомол надо по всем правилам поступать. Теперь вот ещё что: награждение будет в Москве двадцать второго октября, там необходимо присутствовать в военной форме, поэтому за оставшееся время Вы должны пройти строевую подготовку, всё таки польские уставы отличается от советских, ну и принять присягу, надеюсь возражений нет?
Да я только за! Это огромная честь для меня! - от таких предложений в подобных ситуациях разумные люди не отказываются.
Ну вот, вроде бы обо все договорились, как вернётесь в комнату отдайте гимнастёрку Воробьёву, он пришьет петлицы.
Да я и сам могу!
Прошу не спорить.
Понятно!
Вот и хорошо, проявление недисциплинированности может вызвать лишнее внимание, а нам этого не надо. Да, вот ещё что, по Вашим личным вещам принято решение Вам не возвращать, так как они слишком привлекают внимание, только вот... - он вытащил из портфеля футляр с жиллеттовским бритвенным набором, - это можете оставить себе. Ну и часы так и остаются у Вас. На этом Вы свободны, сержант Ковалев!
Я встал, взял все свои новые документы, футляр, совсем уж собрался выйти, но остановился, поймав быстро мелькнувшую мысль:
Разрешите ещё вопрос, товарищ майор?
Спрашивай!
А можно мне с книжки сейчас выдать наличными рублей сто - сто пятьдесят, а то у меня, получается, впереди дорога, устраиваться там надо...
Все, - он сделал останавливающий жест рукой, - понял тебя, узнаю, - и сделал запись в своей тетради.
После этого я развернулся через левое плечо и вышел строевым шагом из кабинета. Ведь, хотя я ещё и не принял присягу, но по новым документам я уже три года отслужил. В коридоре я увидел, что Воробьёв сидит на стуле с другой стороны коридора и не делает никаких телодвижений, чтобы меня сопроводить. Не дожидаясь его, я сам вошёл в комнату, сложил документы в тумбочку, снял гимнастёрку и вышел. Похоже, мой статус сменился с подконвойного на привилегированного жильца и это не может не радовать. За дверью, увидев что боец все также сидит на месте, подошёл к вставшему мне навстречу красноармейцу, отдал ему гимнастёрку, и направился в туалет (без конвоя!!!). От ощущения относительной свободы даже дышать как-то легче стало (как мало, оказывается, надо для счастья - достаточно просто иметь возможность свободно ходить в туалет). Вернувшись в комнату, я взялся за зубрежку своей новой биографии. Примерно через час появился Воробьёв, который принёс гимнастёрку, новую шинель с малиновыми петлицами, на каждой из которых было по одному треугольнику и эмблеме в виде скрещенных винтовок и пригласил меня на обед:
Товарищ комот, больше питание Вам носить в комнату не будем, пойдёмте, провожу Вас до столовой.
Я без возражений последовал за бойцом и вскоре в обществе ещё двух десятков бойцов, комотов и старшины уплетал щи с бараниной. Судя по всему, мое питание все эти дни, было обычным рационом служащих здесь энкавэдэшников. Когда я закончил второе, к моему столу подошёл незнакомый мне старшина, уже закончивший обедать и сказал:
Комот Ковалев, в три часа я жду Вас во дворе для занятий строевой подготовкой, - на что я, не вставая, ответил:
Понятно,- и продолжил принимать пищу. До муштры оставалось ещё сорок минут, так что спешить некуда.
Следующие пять дней прошли по однообразному распорядку: до обеда я зубрил свою новую биографию и запоминал содержание других своих документов; а после обеда оттачивал мастерство в строевой подготовке под руководством старшины Захарова, который, видимо получил указание сделать из меня мастера шагистики и усердно гонял по плацу по три часа в день, из которых только минут сорок я занимался в строю вместе с другими бойцами.
Двадцать первого октября после обеда приехал Соболев и я перед строем из двух десятков бойцов зачитал текст торжественной присяги. Затем он пригласил меня в кабинет, где проэкзаменовал по биографии и документам, выдал под роспись сто пятьдесят рублей наличными, пояснив, что эти деньги вычтены из моей премии на дорожные и иные непредвиденные расходы. Далее он дал мне подписать обязательство о неразглашении государственной тайны и провел инструктаж.
Утром я проснулся в шесть часов утра в соответствии с полученным ранее указанием, умылся, побрился, и прошел в столовую, где уже завтракали Соболев и незнакомый мне комот внутренних войск НКВД. После завтрака майор сказал, что будет ждать меня в машине на улице, а я пошёл в комнату собираться. Тут обнаружилась проблема: у меня не было никакой тары для моих бумаг и футляра. Чертыхнувшись, я положил сержантскую книжку и паспорт в нагрудный карман, а все остальное взял в руки и вышел во двор. Соболев, увидев меня с бумагами в руках, поморщился и посмотрел как на идиота: мол, раньше додуматься не мог? Пожав плечами, я сел в машину на заднее сиденье. За рулём сидел тот самый незнакомый комот. Майор с переднего кресла протянул мне полоску из черной ткани:
Завяжи глаза, объект секретный, тебе знать где он находится не нужно.