Страница 10 из 95
Борь, а ты откуда?
Из Ровно, мы все оттуда, с Мишей я ещё там был знаком, мы ведь из самого города, а с остальными я уже в армии познакомился, они из близлежащих сел, мы все в одном полку служим... м-мм, служили... Там и подружились, поляки ведь, что украинцев, что русских, что евреев одинаково презирают... А Вы русский?
Ага, русский из Варшавы, но когда меня забирали в армию, в документах имя и фамилию по польским правилам записали, был Андрей, стал Анджей, а польский я не хуже русского знаю, так что у меня никаких проблем не было.
А нас постоянно в самые тяжёлые наряды ставили, солдаты оскорбляли по-всякому, бывало, что еду отбирали, драться часто приходилось, потом мы виноватыми оставались, - он нахмурился от неприятных воспоминаний, немного помолчал, и спросил с надеждой в голосе:
А что дальше?
Ты мне сначала скажи, как Вы в той балке оказались?
Первого числа немцы с утра сунулись к нашим позициям, но их отогнали артиллерией, мы даже ни разу не выстрелили, потом два дня они нас только обстреливали из минометов, да один раз бомбили, больше наступать не пытались. Командиры нам говорили, что скоро мы сами будем наступать и всех немцев перебьем, но вчера вечером дали команду сниматься с позиций и отступать, мы поговорили друг с другом, нам было страшно после постоянных обстрелов, за Польшу умирать и воевать не хотелось и мы решили сбежать. Марш проходил ночью, уже ближе к утру у нас получилось отстать от колонны.
А где вы шли?
Наш полк двигался южнее Вислы по дороге вдоль реки на восток к Кракову, а мы от дороги пошли к реке, там у деревеньки отвязали лодку и переправились, дальше пошли по той же дороге, по которой потом обратно ехали с тобой, потом, когда уже стало светать, набрели на ту балку, и легли там спать, днём проснулись и пошли дальше по просёлку, но, увидев вдалеке мотоциклистов, вернулись назад и спрятались в балке, но они нас тоже, отказывается, заметили... Мы думали это поляки, не ожидали, что здесь будут немцы.
Слушая этот незатейливый рассказ, мне так и хотелось воскликнуть: "Идиоты! Вам крупно повезло, что Вы ещё живы!" Но я сдержал этот идущий из глубины души крик, и помолчав, произнес:
Вот ты спрашивал, что дальше? Так вот, слушай, сейчас ты обработаешь рану у...
Василя, ответил на немой вопрос Боря.
Обработаешь рану у Василя, потом я до темноты буду вас инструктировать, что нужно и что нельзя делать, чтобы выжить в этой кутерьме, а когда стемнеет, я уйду.
Посмотрев на вытянувшиеся от изумления лица своих спутников, я продолжил:
Что думали, я с Вами нянчиться должен? Это с какой стати? И так вашими стараниями едва в дерьмо не влип! Тем более, что у вас товарищ с раной ноги должен отлежаться не меньше недели. Так что хватит болтовни, Боря, ты давай займись раной, а вы слушайте...
Следующие четыре часа я сортировал трофеи, раздумывая, что беру, а что - оставляю парням, и одновременно с этим подробно инструктировал парней:
Зарубите себе на носу - днём сидите в укромном месте и не отсвечивайте, в смысле, максимально незаметно!...
Продукты покупаете в домах со средним достатком, как стемнеет, после длительного наблюдения, - далее шла подробное описание тактики, как подготовиться ко входу в деревню, как правильно подойти к дому, как уходить...
Не вздумайте угрожать оружием и грабить, денег с немцев должно хватить на дорогу, вон и марки есть и злотых они успели немало за пару дней награбить. Сначала предлагайте золотые, если не возьмут, тогда марки...
А почему сначала злотые? - Влез Иванко с тупым вопросом.
Да потому, что злотый уже фактически макулатура, но кто-то ещё может их взять, не жалейте их, в смысле, золотые не жалейте, и вообще, не задавайте глупых вопросов, а мотайте на ус, что я говорю!..
А если Польша победит?
Без шансов! Если бы вы видели какая у немцев собрана силища под Катовице, вы бы таких вопросов не задавали...
Я так думаю, что СССР не будет спокойно смотреть, как немцы Польшу занимают и какой-никакой кусок попробует себе прибрать, а Ровно ведь рядом с советской границей, но для вас это и к лучшему, вы ведь все рабоче-крестьянского происхождения, - посмотрев на Борю, я поправился, - ну, почти все! Немцы, если вас поймают, то либо расстреляют, либо в лагерь отправят, а русские, скорее всего по домам отпустят...
Когда начали сгущаться сумерки, я закинул на спину плотно набитый ранец, поправил немецкий ремень с портупеей, плотно обвешанный полными подсумками, перекинул через одно плечо скатку, сделанную из немецкой шинели, на другом плече повисла снайперская винтовка, затем попрощался с парнями и скрылся в лесных зарослях. Отойдя шагов двести, прислушался к себе - нет, совесть не мучает! Они взрослые люди, солдаты, а я им не мама Чоли. И так, со спокойной совестью, продолжил свой путь.
Выйдя в темноте к Висле, по карте нашел небольшую прибрежную деревеньку, в которой, судя по раскатистому перелаю, ещё не было немцев, перерезал веревку-швартов небольшой лодки, и переправился через реку, используя в качестве шеста заранее приготовленный трёхметровый ствол рябины. На середине реки я выбросил свои электронно-кварцевые часы - последнее вещественное напоминание о моей прошлой жизни и надел часы, снятые с немецкого унтера. Потом был марш до утра и дневка в заросшей кустарником ложбине. Здесь, в отличии от левого берега Вислы, была холмистая местность предгорий Татр, из-за чего скорость движения снизилась, но было больше возможностей спрятаться. Остановился я вблизи от небольшой деревеньки, поэтому, выспавшись, поднялся на холм, замаскировался в кустах и стал наблюдать за неспешной деревенской жизнью в монокуляр, который сделал из трофейного бинокля (одну половинку бинокля оставил парням, другую взял себе). Мне необходимо было пополнить продовольственный запас, так как почти все продукты я оставил парням. Наблюдение показало, что немцы сюда пока не добрались. Присмотрев на окраине дом среднего уровня достатка, я дождался начала сумерек и направился к нему со стороны огорода. Стоило только мне перемахнуть через забор, как дворовый пёс поднял своим лаем полдеревни, скрытности не получилось. Хозяин, выйдя во двор, грозно крикнул: