Добавить в цитаты Настройки чтения

Страница 13 из 14

Васса представила эту сцену, словно взятую из какого-то старого фильма про «красных» и «белых», и у нее сжалось сердце.

Кстати, в нынешней ситуации, в пределах России с ее-то историческим прошлым, людей и алиенов можно поделить по цвету кожи. Буквально. Красными станут называть алиенов, когда те перестанут принимать потус, белыми – людей…

Илья

Каждый раз, встречая Вассу после разлуки, пусть и совсем короткой, Илья поражался тому, что эта девушка, кажется, стала еще краше.

Все краше и краше, краше и краше… Разве так бывает? Ничего же не менялось особо во внешности Вассы. Все те же глаза, улыбка, походка… ну да, она похудела и как-то правильно, что ли, похудела – когда тело собирается, становятся явными пропорции и проявляются все эти женские округлости… Так, наверное, скульптор убирает острым резцом все лишнее с камня, и из бесформенной глыбы постепенно появляется чудесная Галатея.

Хотя тут надо заметить, что похудела Васса не так уж и радикально, эта история совсем не про то, как сто килограммов превратились в пятьдесят, речь о более скромных достижениях, да и не была никогда Васса огромной, когда-то она выглядела обычной очаровательной пухляшкой…

Илья ведь именно в такую Вассу – пышечку – и влюбился еще в те времена, когда они в Сопротивлении только начали следить за ней как за очередной жертвой алиенских экспериментов.

По-хорошему, лучше бы Васса и не худела вовсе. Меньше бы на нее мужики пялились. И тогда бы она точно принадлежала только Илье. Ему одному. А так теперь Илье приходилось постоянно дергаться, когда он замечал, что на Вассу смотрят разные посторонние личности и облизываются.

Может, она похорошела еще и потому, что одеваться стала иначе, что ли? Да она и сама как-то признавалась, что купила себе одежду своего нового размера. Которая сразу подчеркнула талию, бедра и словно проявила вот это, главное, какая Васса хорошенькая.

У нее дивное личико, бело-розовое, напоминает о клубнике со сливками. Веснушки на носу и там, под глазами, и где скулы. Веснушки эти проявились у Вассы ближе к лету, а сейчас стали еще заметнее. Глаза у этой девушки тоже интересного цвета, камень такой есть, его морем на берег выносит, и из него всякие украшения делают… а, янтарь.

Волосы. Волосы у Вассы просто шикарные. И их цвет, меняющийся в зависимости от освещения – то золотой, то медный, то в красноту даже… И длина волос, и то, что они прямо гривой – по плечам, по спине…

В сущности, если подумать, то это иллюзия – Васса вовсе не менялась, не хорошела с каждым днем. Дело в другом. Просто Илья теперь каждый раз замечал в ней что-то новое. Что видел и раньше, оно уже было у Вассы, но вдруг очередной инсайд у Ильи случался. Из серии: ох ты, у нее ж грудь! У нее губы! У нее ножка маленькая такая! У нее веснушки! А вот она волосы распустила, прежде их все в косу заплетала, а тут не стала заморачиваться, и можно оценить ее роскошную гриву… Или слово «грива» недопустимо в описании девушки?!

Иногда, общаясь с Вассой, Илья будто выпадал из реальности и переставал слышать то, что Васса ему в тот момент говорила. Просто смотрел, как шевелятся ее губы. Если у ее рубашки была расстегнута верхняя пуговица, то он смотрел на шею девушки, белую-белую, идеально гладкую, сияющую, словно мрамор. Или Илья вдруг поражался тому, с каким изяществом и милой простотой Васса убирала назад прядь волос, упавшую ей на лицо.

А еще она была невинна и чиста, как ангел. Илья часто представлял, как у них все это произойдет, в первый-то раз. Представлял ее страх и ее тоже милую неловкость. Ее удивление. Покорность. Благодарность. Признательность за то, как он нежно и осторожно открывает перед ней новый мир. Мир телесной любви…

Эти мысли сводили Илью с ума, он даже старался лишний раз о том не думать, потому что чуть не заболевал после таких фантазий. Ему становилось плохо из-за того, что он не с Вассой сейчас, что пока еще не время открывать с ней новые миры…

На днях случилось вот что. После очередного собрания сопротивленцев Катя с Ильей остались в штабе одни. Они намеревались распечатать листовки, которые предстояло расклеить по городу, но Катя внезапно обняла Илью. Она и раньше выказывала ему внимание, когда никого рядом не было. Прошлой зимой Катя даже заявила, что хочет съехаться с Ильей и жить с ним вместе… Вроде в шутку предложила съехаться, но чувствовалось, что там, у Кати в голове, все более чем серьезно…

Илья тогда отшутился, он каждый раз отшучивался, когда Катя начинала все эти заигрывания. Ну не любил он кокетства и приставаний некрасивых и слишком умных девушек! К тому же Кате тридцать два, она на пять, нет, ну ладно, на четыре года старше Ильи. И еще она говорит и говорит непрерывно… И у нее слишком открытое лицо, потому что все волосы убраны назад в вечный пучок, а цвет волос мышиный какой-то, неприятный, и вообще вся она, Катя, неприятная – костлявая, ногти у нее как когти. Сколько раз она больно царапала Илью, когда их руки случайно пересекались где-нибудь над столом, у принтера…

«Костяная» старая Катя ни в какое сравнение не шла с Вассой. Бело-розовой, нежной Вассой, юной, всего-то двадцати лет от роду…

Так вот. Недавно Катя опять принялась заигрывать с Ильей. И он честно ей заявил, что любит Вассу и мечтает только о Вассе, но… Пока неизвестно, когда еще там милая Васса до него снизойдет. В общем, он не против, если сейчас с Катей, потому что он уже на стену лезет. Но это не про любовь, если с Катей, то это что-то техническое. И предупредил: как только Васса отзовется, Илья тут же прекратит отношения с Катей.

Илья думал, что Катя обидится на его слова, ее покоробит его грубая искренность, но нет, Катя взяла и согласилась на подобные условия. Он даже поразился сначала – какая беспринципность! Однако потом решил, что, наверное, Катя надеялась на то, что он в нее влюбится потом.

Тогда же все и произошло, там, в пустом штабе, неподалеку от принтера, на старом диване.

Было много стонов, криков, рычания – постарались оба. Старались долго, основательно, до того состояния, когда кажется, что уже вся кожа стерлась и вот-вот кровь пойдет.

Но едва все закончилось, и оба замерли, с трудом переводя дыхание, сразу стало как-то пусто на душе. И тоскливо. Ну не то это совсем… Обман? Хотя, в общем, какой тут обман, всем известный процесс в реале. Он, она, секс.

Но не то, все не то… Катя потом сказала с натянутой улыбкой, когда одевалась: «После соития всякий зверь печален». Наверное, намекала на то, какое у Ильи сейчас унылое лицо. И сама она тоже счастливой не выглядела. Илья представлял на ее месте Вассу, а Катя, верно, фантазировала во время процесса, что Илья в этот момент любит ее.

Не то и не так. Вроде и не обман, но и не правда.

Помнится, в детстве доктор рекомендовал Илье побольше налегать на рыбу. Илья тогда гостил у бабушки, и она покупала ему чуть не каждый день спинку трески. Лойн, что ли, эта часть рыбьей тушки называлась… Нежнейшее белое мясо, вкуснейшее… будто облака с неба ешь. Совершенно без костей. Бабушка готовила великолепно – не пережаривала ничего, каким-то особым образом еще она умела так размораживать рыбу, чтобы та не теряла своих качеств…

А потом Илья вернулся к матери, и она тоже решила ему приготовить рыбу. Илья, маленький, заранее радовался, предвкушая, что дома на обед ему подадут тот же чудесный деликатес, который до того ему готовила бабушка.

Но уже на этапе приготовления стало ясно, что что-то пошло не так. Рыба, когда ее жарили (целиком всю тушку сразу бросили на сковородку), пахла очень странно. Очень подозрительно. Впрочем, может, это только запах такой, а на вкус рыбка ничего?

За обедом Илья испытал жесточайшее разочарование. Рыба – гадость. Ужас. Горькая и противная. В ней большие острые кости, что росли из хребта! Мама расстроилась – ребенку невкусно… Хотя на самом деле мамина рыба свежая и не менее полезная, чем та, что готовила бабушка.