Проклятый бог

— Но дома все равно не поймут…

— Ха! Дома! — фыркнул Манс. — Дома, конечно, Совет сожрет тебя с потрохами. Им проще свалить всю вину на посла, выставив тебя неудачницей перед всеми Барханами, чем самостоятельно отправиться на переговоры или продумать пути отступления. Но домой ты не вернешься, и поэтому мнение матриархов не должно тебя волновать.

— Даже если все хетай-ра погибнут в разрушительной войне из-за моего провала? — с вызовом спросила Лантея, приподняв голову и устремив на брата пронзительный взгляд голубых глаз.

— Даже если так. Даже если они будут вынуждены зарыться под пески так глубоко, что больше никогда не увидят солнечный свет. Тебя это больше не коснется. Потому что ты свой выбор давно уже сделала: ты покинула Барханы, и сама сказала мне, что никогда не возвратишься туда.

— Выходит, у меня больше совсем нет дома… И семьи тоже нет. Отец, мать и тетя мертвы, а сестра отвернулась от меня… Признаться, я старалась об этом не думать, но теперь, кажется, это осознание сжимает мне сердце.

Она рассеянно коснулась некогда зеленой, а теперь давно уже выгоревшей на солнце ленты, повязанной вокруг запястья.

— Я — твоя семья, — прошептал Манс, стискивая ладонь Лантеи еще крепче. — Аш — твоя семья. Мы всегда будем рядом, мы не отвернемся в час нужды и не бросим тебя одну, потому что ты всегда была с нами, была готова рисковать ради нас жизнью и доверялась нам.

— Мне бы хотелось, чтобы так было всегда…

— Так и будет! — горячо уверил сестру юноша.

— Я жажду этого. Но последнее время меня и вовсе не отпускает чувство, что проведенные в дороге дни были самыми спокойными и счастливыми в нашей жизни. Что так больше никогда не будет. Не будет тихого звездного неба над головой, не будет свежего морского бриза и жаркого солнца. Будто все это скоро закончится, как мирный сон.

— Сны обрываются, чтобы вернуться вновь, как только стемнеет. И новый сон будет слаще старого, ярче и крепче.

— Пусть только он не обернется кошмаром… Уже одного этого будет достаточно.

Сжав в ответ пальцы брата, Лантея поблагодарила его за поддержку и, мягко поднявшись с места, ушла к своим сумкам, так и не закончив завтракать. На душе у нее было смутно. Будто какое-то необъяснимое ощущение тревоги довлело над всеми остальными чувствами, и девушка постоянно неосознанно хваталась за рукоятку ножа. Вот только каждый раз руки ее нащупывали пустоту, ведь изъятое оружие посольству по-прежнему не вернули, хотя Лантея и подозревала, что Бриасвайс захватил его с собой в дорогу, но почему-то отказывался отдавать пустынникам. И девушка очень надеялась, что небольшого мешочка с песком на поясе ей бы хватило, случись в дороге что-то непредвиденное. Но из-за отсутствия полноценного оружия хетай-ра невольно чувствовала свою незащищенность и слабость. Она привыкла рассчитывать на свою силу, и теперь, когда она могла полагаться лишь на горсть песка и воинов Бриасвайса, ни о каком спокойствии не было и речи.

Как только большая часть пустынников и альвов проснулась и позавтракала, недалеко от лагеря вновь появились массивные фигуры слонов. Животные, проведя ночь где-то в чаще Леса, самостоятельно вернулись к отряду и вновь позволили себя запрячь. Это было столь необычно — видеть, как могучие звери добровольно подходили к повозкам и покорно ждали, пока их опутают упряжью, — что Лантея все никак не могла поверить в происходившее. Слоны помогали альвам по собственной воле, они ступали вперед по дороге без понуканий погонщика, будто сами знали, куда нужно было везти путников.

В середине дня, когда жаркое солнце проникало сквозь раскидистые кроны, расчерчивая воздух желтыми лучами, на всех в отряде напала легкая сонливость. Высокая влажность и духота утомляли — ветер нечасто прорывался сквозь густые лесные заросли, и потому постоянно хотелось зевать. Оцарио, как подтаявшее на солнце масло, растекся по плечу Манса, на которое он сперва легко облокотился, а после уже полноценно сполз. Юноша не был против, хоть и сам начинал понемногу уже клевать носом, то и дело проваливаясь на пару секунд в дрему. Во главе колонны ехала повозка с солдатами Бриасвайса, и даже среди них были те, кто украдкой сцеживал зевоту в кулак, поглядывая на своего командира, и тер глаза, пытаясь взбодриться. Ашарх тоже сперва хотел как-то отвлечься, надеясь перечитать еще раз хорошенько свои записи по Гиртариону, но телегу так трясло и качало, что буквы прыгали у профессора перед глазами, как мушки, и сложить их в слова не представлялось возможным.

Идиллию нарушил неожиданно раздавшийся в ближайших кустах шум. Зашуршала листва и сквозь ветви на тропу прямо возле первой телеги выскочила небольших размеров тень с огромными блюдцами широко распахнутых голубых глаз. Едва только она поднялась на четыре лапы, как стало ясно, что это был еще совсем маленький и явно дезориентированный в пространстве детеныш черной пантеры. Все повозки мгновенно встали на месте, резко дернувшись, а слоны стали понемногу забирать в сторону — им такая встреча пришлась не по душе. Котенок тоже испуганно попятился, заметив слонов и альвов, и уже практически наполовину залез обратно в кусты, как вдруг прямо из них с яростным рычанием вырвалась его мать.

Взрослая черная пантера, оскалив клыки и выпустив когти, молнией бросилась на ближайшую к ней повозку. В панике затрубили слоны, ломанувшись в сторону деревьев и утягивая за собой телеги, которые со скрипом и грохотом покатились следом, застревая в кустах. Кто-то из альвов и посольства сразу повалился на землю, не успев среагировать, другие попадали на дно повозок, пытаясь скорее подняться. Пантера металась между слонами, запрыгивая им на ноги и на спину, цепляясь когтями за кожу и оставляя длинные кровоточившие царапины, а после неуловимым вихрем бросалась на альвов, опрокидывая одного за другим.

Что-то громогласно командовал Бриасвайс, успев одним из первых оказаться на ногах, и многие альвы даже слушались его — отступая дальше от разъяренного хищника и укрываясь за стволами деревьев. Никто даже не пытался дать отпор животному.

Тот слон, что вез делегацию, не разбирая дороги убежал в Лес и попросту обломил бамбуковые оглобли, когда телега, в которую он был впряжен, вместе со всем посольством застряла между двумя стволами. Хетай-ра, что еще оставались внутри, тяжело вывалились на землю, а повозка с грохотом осела из-за подломившегося колеса.

— Нужно забраться на деревья! Этот зверь наверняка нас там не тронет! — взвизгнул Оцарио, уже обхватив ствол обеими руками и пытаясь заползти по гладкой коре как можно выше. Его примеру никто из группы больше не последовал, потому что, глядя, как быстро пантера запрыгивала на повозки и хребты впряженных в них серых гигантов, никто не верил, что деревья были ей не под силу.

Тем временем пантера, разогнав всех слонов, которые представляли наибольшую угрозу для нее и ее детеныша, принялась атаковать альвов. Она металась между ними, то и дело впиваясь в кого-нибудь клыками, пока не навалилась всем весом на одного солдата, застрявшего ногой в обломках своей телеги. Он лишь беспомощно вопил, закрывая руками лицо и горло, но пантера, почувствовав вкус и запах свежей крови, свирепо полосовала воина, вгрызаясь в его плоть.

— Почему никто не атакует этого зверя? — крикнул Виек, который, подобрав с дороги острую палку, настороженно косился в сторону пантеры, широко расставив руки и ноги и готовый в любую минуту защищаться.

— Похоже, они или струсили, или вообще не трогают животных в Лесу! — предположил Манс, стараясь не отходить далеко от деревьев, чтобы можно было сразу же за ними укрыться.

— Что за тупицы?! Да этот зверь же сейчас сожрет его с потрохами! — не своим голосом завопила Эрмина, во все глаза уставившись на жуткую сцену того, как пантера драла когтями еще живого альва. — Я не собираюсь просто стоять и смотреть на это!

Она подхватила с земли стебель бамбука, отвалившийся от телеги, и без какого-либо намека на страх бросилась вперед, прямо на черного хищника. Ей попытался преградить путь Бриасвайс, едва он заметил, как Эрмина бездумно побежала навстречу своей гибели, но женщина ловко проскочила под его рукой, даже не замедлившись.