Страница 35 из 62
— А кто сказал, что я не планирую оставлять себе? — Я медленно пошла ему на встречу.
— Некоторые говорят, что меня нельзя приручить. — Санчес прищурил глаза.
— Кто говорил о приручении?
Взгляд Санчеса смягчился.
— Я тебя не заслуживаю.
— Пожалуйста, не говори так. — Мне пришлось отвести взгляд, чтобы он не увидел стыда в моих глазах. Стыда, с которым я жила. Вины, которая давила на меня. Я хотела принадлежать ему. Хотела прыгнуть ему на руки и дать все, но это было бы ложью.
И я подумала, был ли Санчес достаточно проницательным, чтобы это понять.
— Пойдем со мной. — Он схватил меня за руку и повел к главной спальне, а затем мягко толкнул меня внутрь.
Меня омыло осознание, когда он позади схватил меня за бедра и притянул к своему явно возбужденному телу.
— Я хочу тебя. На этой кровати, — прошептал Санчес мне на ухо, затем зубами потянул за мочку моего уха. Языком начал кружить по ней, проникая в ухо и выходя из него, прежде чем снова заговорил: — Но я хочу, чтобы ты сама ко мне пришла, понимаешь? Без всякого гребаного соблазнения с моей стороны. Так что слушай меня внимательно, Соблазнительные Изгибы. Когда ты войдешь в эту комнату, это будет означать, что ты моя. И я не делюсь.
Я кивнула, не доверяя своему голосу.
— Пути назад не будет. — Санчес пальцами впился в мою попку, сжимал ее, пока боль не смешалась с удовольствием, а затем другой рукой потянул меня за хвост, пока моя голова не откинулась назад достаточно, чтобы он мог обрушиться на мой рот, наказывая поцелуем. — Ты поняла меня?
Я застонала от его поцелуя, и мой язык скользнул по его языку.
С рычанием он отступил и ругнулся.
Я чувствовала отпечатки его рук по всему своему телу.
И в этот момент мне захотелось большего. Мне хотелось быть той девушкой, о которой он говорил, той, которая могла бы перешагнуть через порог и свободно дать то, чего он хотел.
Правда я не была той девушкой. Еще нет. Но хотела ею быть. И, возможно, это был мой первый маленький шажок к тому, чтобы, наконец-то, освободиться от прошлого, от ущерба, нанесенного много лет назад, когда я позвонила Миллеру, но у него уже был другой номер. Я хотела рассказать ему, что мои подозрения оказались верны.
Я была беременна его ребенком.
Глава 25
МИЛЛЕР
Игра: 1
«Пилоты» против «Смельчаков»
Игра на своем поле
Команда-фаворит: «Смельчаки» Белвью
— Ты за нас? — закричал Джекс посреди круга.
Он разговаривал со мной. Я это знал. Команда это знала. «Пилоты» были самой первой командой, с которой я заключил контракт, но ничто не могло подготовить меня к настоящему братству, которое я чувствовал со «Смельчаками». Это мой дом. И я буду биться до самой смерти. Невероятно, но хороший тренер и трудолюбивая команда смогли меня покорить. Мне нравилось играть в «Пилотах», потому что знал, что это достаточно хорошая команда, а у «Смельчаков» — не только были деньги, чтобы купить хороших игроков, но еще и игроки надрывали свои задницы, чтобы оставаться лучшими, и не останавливались на достигнутом.
— Ты же знаешь, что я тебя прикрою! — закричал я в ответ.
— Смельчаки, Смельчаки, Смельчаки, Смельчаки! — скандировали мы, пока Санчес стоял в середине нашего круга, в последний раз подкидывая вверх свой шлем, а затем последовал его крик:
— Мы их сделаем!
Адреналин так сильно бурлил в крови, что у меня практически кружилась голова, когда я последовал на поле за своими товарищами по команде.
Стадион был набит под завязку. Со всех сторон светили огни, и вот справа — знакомое лицо.
Эмерсон, одетая в самый сексуальный наряд черлидера, который я когда-либо видел. Я отвернулся. Мне пришлось это сделать.
Мне нужно защищать квотербека…
Я должен проявить себя перед толпой…
А еще я должен выиграть эту игру.
— Нервничаешь? — Санчес, бегущий трусцой рядом со мной, ткнул своим шлемом.
Этим утром мы добрались до стадиона, и я прошелся по полю, как обычно, слушая звучащую музыку, ощущая траву между пальцами и закрыв глаза, мысленно повторял каждую чертову схему игры.
Я был готов.
— Наши фанаты преодолевают звуковой барьер, — пошутил я.
Фанаты «Смельчаков» были настолько оглушительными, что являлось причиной, по которой огромное количество приглашенных команд выходило в офсайд или совершало фальстарты. Это было просто смехотворно. Хотя в прошлом году мне было совсем не смешно, когда это случилось с командой-соперником «Смельчаков», в которой я тогда играл. И сейчас был благодарен за то, что мои новые болельщики считали своей работой быть частью нашей стратегии.
Наши болельщики были сродни дополнительному игроку на поле.
Вот какими преданными они были.
И я, наконец-то, был частью всего этого.
— Неа. — Я ухмыльнулся кричащим фанатам, глядя на их яркие раскрашенные флагами лица. — Ни капельки.
— Хорошо, — одобрительно кивнул Санчес. — Потому что предсезонные игры были детской игрой по сравнению с этим. — Он закрыл глаза, затем открыл, и на его лице появился полный решимости взгляд. — Готов к войне?
— Я готов уже несколько недель.
И это было правдой.
Большинство дней и каждый уик-энд во время предсезонного периода я зависал с Эмерсон и Санчесом. Но с того совместного вечера кино, я делал все возможное, чтобы сосредоточиться исключительно на футболе.
Это было три недели назад.
И я, наконец-то, почувствовал, что контролирую кое-какие свои эмоции.
Когда Санчес целовал Эм, меня не передергивало.
Когда она обнимала его, мне не хотелось броситься на него или переехать своей машиной.
Ночами я думал об Эмерсон и переставал о ней мечтать лишь когда засыпал. Прогресс?
Помогло и то, что с Эм начала тусоваться Кинси. Но этого было недостаточно, чтобы полностью избавиться от вожделения. Не поймите меня неправильно. Кинси была довольно сексуальной, но она не была Эм.
Я не раз видел, как Санчес и Кинси спорили на кухне из-за всякой ерунды, типа соли, но решил, что это всего лишь способ для Кинси повеселиться… и заставить Санчеса заметить ее, несмотря на то, что у него было два года, чтобы с ней замутить, но он, все равно, выбрал ее новую подругу.
Хотя, я должен отдать ей должное. Кинси была чертовски упрямой и сдерживала свою ревность; единственная причина, по которой я вообще это заметил — мне самому приходилось иметь дело с той же чертовой хренью.
После перерыва на рекламу эстрадный артист Зейн Эндрюс вышел на поле, чтобы спеть национальный гимн. Это было офигенно, хотя я бы никому не признался, что мне действительно понравился этот парень. Он был слишком красив, чтобы мужики начали признавать его талант.
Зейн закончил петь, вспыхнули фейерверки, и самолеты F-16 пролетели над полем.
Аплодисменты были просто оглушительными.
По позвоночнику пронесся адреналин. Я упокоился; во всяком случае, чувствовал себя так, словно мне просто нужно выбежать на поле и пробежать несколько кругов перед началом игры.
Наша команда выиграла, когда подбросили монету, и мяч достался нам.
Я надел шлем, произнес короткую молитву, поблагодарив мою маму за то, что отдала меня в футбол, чтобы удержать подальше от неприятностей, и взглянул через поле на Эм.
Она вытащила цепочку с кулоном, поцеловала ее, а затем подмигнула.
Это было традицией перед началом каждой игры.
Теплота затопила мою грудь, смешиваясь с адреналином, посылая энергетический импульс. Я несколько раз прыгнул, чтобы разогреть ноги.
Все встало на свои места.
Адреналин сосредоточился в нужных мышцах, а мозг отключился от всего остального.
Мы должны победить.
Или умереть, пытаясь это сделать.
Команды встали на отметку в тридцать ярдов, пришло время занять позиции.
Я несколько раз вдохнул, всасывая воздух между зубами, прежде чем выдохнуть, и моя команда сгруппировалась в кучу.