Воитель (ЛП)

Если он ничего не предпримет, Педерсен может решить проблему за него. Эта идея должна была бы быть заманчивой, но так давно ничто не искушало Михаила, что он едва узнавал это чувство. У него есть долг, который он должен выполнить, и он его выполнит. Он должен был поверить Разиэлю на слово, что это неизбежное зло.

— Вам следует подождать… — начал Педерсен, как и предполагал Михаил, и позволил себе кисло улыбнуться.

Графиня резко вскинула голову и уставилась на своего возлюбленного.

— Подождать чего? Чем скорее она исчезнет отсюда, тем лучше. По крайней мере, на какое-то время мы будем свободны.

— На какое-то время? — спросил Михаил, проигнорировав молодую женщину, которая сидела и наблюдала за ними.

— Если она подходящая кандидатура, — сказала графиня с некоторым удовлетворением. — Вы сами говорили, монсеньор, что ей недостает почтительности, уважения и девственности. Думаю, совсем скоро нас призовут провести ещё одного кандидата через эту жизнь.

"В мире природы есть существа, которые откусывают головы своим супругам и едят их детей", — подумал он. Графиня ди Монтеспан была одной из них. Целибат был бы для него лёгким выбором с такими женщинами, как графиня в этом мире.

— Вы сделаете всё, что сочтёте нужным, — сказал Михаил.

Девушка, нет, женщина, поднялась, и он с каким-то странным одобрением понял, что она высокая и стройная, а под кожей скрывается сила, которая кажется мягкой на ощупь. Хорошо. Жизнь, в которую он её ведёт, была не для слабых и нежных.

Она знала, что попала в ловушку, и бесстрашно встретилась с его взглядом. Её глаза были яркого, почти переливчатого оттенка зелёного, поразительные на фоне очень бледной кожи и чернильно-тёмных волос. Её плечи были расправлены, голова поднята.

— Я готова.

Краем глаза он уловил инстинктивное движение протеста Педерсена, но проигнорировал его. Педерсен остался в прошлом и больше не имел значения. Если он влюбился в свою подопечную, переспал с ней, значит, это его проблема и, возможно, её тоже. Но это была не его забота.

— Тебе придётся переодеться. Во что-нибудь тёплое. Мы полетим, и тебе будет холодно.

Она деловито кивнула. Мгновение спустя она ушла, даже не взглянув на мать и Педерсена.

— Вот это благодарность, — сказала графиня, а потом с неодобрением взглянула на Педерсена. Затем она снова повернулась к Михаилу. — Можем мы вам что-нибудь предложить, монсеньор? Может быть, немного нашего превосходного итальянского вина?

Он презирал этих существ почти так же сильно, как и девушка. Он коротко покачал головой.

— Мне надо на свежий воздух.

— Я прикажу прислать Тори к вам.

— В этом нет никакой необходимости. Я найду её.

Это была простая правда, и он увидел, как на лице Педерсена промелькнула вспышка чистой ярости, прежде чем она исчезла. Этот человек никогда не знал, как найти её, никогда не знал, какая связь существует между Викторией Беллоной и её парой, нравится это Михаилу или нет.

— Тогда с Богом, — пробормотала графиня.

Михаил даже не рассмеялся. Бог не имел к этому никакого отношения.

ГЛАВА 4

БЫЛО СТРАННО ТРЕВОЖНО ИДТИ ПО ПУСТЫННЫМ КОРИДОРАМ замка в одиночестве, без охраны. Мужчина, считающий себя архангелом, должно быть, очень уверен во мне. Вот дурак.

Любой, кто принимал меня за древнеримскую богиню, однозначно был не в своём уме. У меня было твёрдое намерение потакать ему до тех пор, пока не найду способ быстренько смыться, но, похоже, мне даже не придется заходить так далеко. Если меня, в самом деле, никто не охранял, то я смогу улизнуть раньше, чем кто-нибудь поймёт, что я исчезла.

Я направилась прямиком в свою комнату, скинула узкое платье и натянула тёмные джинсы, чёрную водолазку и свитер. Я могла представить себе Анджелину Джоли, одетую в нечто подобное, когда она надрала задницу и сбежала. У меня были деньги. Я их спрятала в таком месте, которое даже Педерсен не смог бы найти, почти сто евро. Этого было недостаточно, но это означало, что я не буду полностью обездолена, когда выйду в реальный мир. У меня не было большого опыта обращения с деньгами, но, судя по недавним фильмам, которые я видела, сто евро — это не особо много. Я буду бережно их расходовать.

Как только я освобожусь от этого симпатичного сумасшедшего мужчины, я смогу наконец-то начать свою настоящую жизнь. Вокруг меня был мир, которого мне так не хватало, и я была более чем готова наверстать упущенное время. Я хотела влюбиться, я хотела найти работу, я хотела иметь детей, я хотела увидеть мир. Я жаждала всего, что упустила за долгие годы, проведённые в тюрьме.

У меня даже была пара чёрных ботинок, чтобы завершить моё превращение. Ни документов, ни паспорта, но с этим я разберусь позже. Были люди, которые обеспечивали такие вещи, если верить фильмам. Самое главное — вырваться из этого места.

Моя дверь была не заперта, но на окнах стояли решётки. В течение многих лет я планировала свой маршрут побега, и я точно знала, в каком направлении направляюсь. Отодвинув в сторону бесценный гобелен в коридоре перед моей спальней, я потянулась к ручке давно скрытой двери и толкнула её, проскользнув внутрь прежде, чем кто-либо мог меня увидеть.

Меня окружила кромешная тьма, и я замерла, ожидая, пока мои глаза привыкнут к темноте. Это была самая старая часть замка, построенная ещё во времена Борджиа. Я подозревала, что графиня была потомком этой ядовитой семьи.

Что тоже делало меня одной из них, полагаю. Но с этого момента я стала сиротой: без семьи, без связей, без генетического наследства. Я могла бы всё это выдумать по ходу дела — я размышляла в духе Ирландской принцессы. Не то чтобы в Ирландии были принцессы, но я подумала, что моя бледная кожа, тёмные волосы и зелёные глаза могли бы подойти для Ирландии. Это было бы хорошее место для начала новой жизни. Я сделала глубокий, успокаивающий вдох, ожидая, что зрение вернётся. В покоях пахло мышами, плесенью и заброшенностью. Сюда никто никогда не поднимался, я думаю, все остальные забыли об их существовании. Когда-то, давным-давно, за мной не следили так пристально, а я никогда ничего не забывала. Короткий лестничный пролёт вёл наверх, в башенное помещение, а затем ещё один, более крутой, спускался внутри округлой башни к утёсам снаружи. Я точно знала, сколько каменных ступенек приведёт меня к башне. Точное количество винтовых лестниц, которые затем приведут меня вниз к грубому входу, выходящему на долину внизу. Я понятия не имела, как давно кто-либо пользовался этой лестницей. Армии, ищущие свой путь внутрь? Спасающиеся бегством трусы? Я не была трусихой.

Чем дольше я ждала, тем опаснее это становилось. Я начала двигаться осторожно, стараясь не потревожить листья, которые нашли свой путь в пустынный лестничный колодец, избегая хруста того, что, как я ожидала, было мышиными скелетами. Или ещё хуже крысиными. Я держалась за холодную, покрытую конденсатом стену, и двигалась вверх, сосредоточившись на тренировке боевых искусств Педерсена, чтобы оставаться совершенно безмолвной.

Я правильно запомнила путь и добралась до площадки, как и ожидала. Наконец, из одной из бойниц для стрел пробился слабый луч света, вероятно, тот самый портал, через который паразиты проникали в замок. Я огляделась по сторонам, вглядываясь в тени. За мной наверняка уже началась охота, и я не могла позволить себе терять время. Я пересекла замусоренную лестничную площадку, подошла к узкой изогнутой лестнице и начала спускаться.

Хорошо ещё, что я была весьма бесстрашна. Меня не смущала ни высота, ни тёмные замкнутые пространства, ни даже пауки размером с мой кулак. Это был путь к свободе, и я не могла позволить себе колебаться. Как только я сбегу, мне больше никогда не придётся их видеть.

Я не была в восторге от спуска в кромешную тьму, от скользких каменных ступеней под ногами, от влажной стены, склизкой ото мха и гниения, служившей предательской опорой для рук. Одному Богу известно, что меня ждало на дне башенного колодца, но у меня не было выбора. Я должна была двигаться вперёд.