Кружево-2

– Тогда давайте сделаем несколько кадров во дворе возле гарема. Там нормальное освещение, – предложила Джуди.

После того как съемка была закончена и пленка отправлена в аэропорт, Санди с фотографом вернулись во дворец, чтобы еще раз его спокойно осмотреть.

– В конце концов, милая, – заявила Санди, когда они с Лили выходили из сокровищницы султана, – не так уж часто мне доводилось видеть рубин величиной с голубиное яйцо.

Попрощавшись с Санди, Джуди и Лили уселись в автомобиль, с облегчением сбросили с ног туфли и попросили отвезти их на Большой базар.

Когда они уже выходили из машины, изящная, из змеиной кожи сумочка Лили соскользнула с плеча, раскрылась и все содержимое высыпалось наружу: серебряная мелочь, блеск для губ, письма… Лили стала поспешно запихивать все обратно, но Джуди успела заметить письмо в авиаконверте.

– Не спеши, Лили! – голос Джуди дрожал от гнева. – Он все еще тебе пишет, да?

Лили уже открыла было рот, чтобы ответить, но промолчала. В конце концов, все, что бы она сейчас ни сказала, прозвучит ложью.

А Джуди не могла сдержаться:

– Неужели ты думаешь, что я не узнаю почерк своего любовника, хотя бы и после стольких месяцев?

– Джуди, я не могу заставить Марка не писать мне. Но я-то с ним не поддерживаю отношений. И у нас с ним никогда ничего не было, ты же знаешь…

– Но он хочет тебя, Лили, не правда ли? А меня он больше не хочет! – Джуди понимала, что ей необходимо остановиться, но теперь уже не могла: слишком долго она носила свои обиды в себе. – Не пытайся уверить меня, будто не знала, что Марк в тебя влюбился тогда, в Нью-Йорке. Не притворяйся, будто не знаешь, какое впечатление ты производишь на мужчин. Ты, Лили, – самый знаменитый секс-символ мира! – Джуди знала, что наносит удар по самому уязвимому месту дочери.

– Ты несправедлива, Джуди! За кого ты меня принимаешь?

Но Джуди уже окончательно потеряла контроль над собой.

Ее захлестнули ревность, отчаяние и страх:

– За женщину, которая способна соблазнить любовника матери и разрушить дело матери, вот за кого! – бросила она в лицо дочери.

Из глаз Лили хлынули слезы ярости.

– Ты невыносима! Лучше бы я тебя никогда не встретила! Я не желаю больше тебя видеть!

Она развернулась, смешалась с толпой и исчезла. Джуди печально смотрела в ту сторону, куда удалилась дочь. Их громкие, срывающиеся голоса, их лица, искаженные болью и гневом, остались незамеченными в шумной, суетливой толпе. Но обе женщины знали, что игра окончена. За считанные минуты хрупкая стабильность отношений, которую обе пытались установить, рухнула.

Мужчина с биноклем видел, что они ссорились, что Лили залилась слезами и исчезла за серыми каменными воротами базара. Он быстро двинулся за ней, расталкивая локтями прохожих, озабоченный лишь одним: не упустить Лили из виду.

– Где, черт возьми, может быть Лили? Она никогда не уходила одна так надолго!

– Вы же знаете, ходить одной для нее – высший шик, – напомнила Санди. Закинув ноги на поручни балкона и усевшись поглубже в кресло, она наблюдала, как тяжелая грозовая туча собиралась за минаретом. – Она ведь не переносит весь этот звездный антураж. Большинство знаменитых актрис шагу не могут ступить без сопровождения прессы, охраны, ассистентов со студии и собственного парикмахера. А Лили именно это больше всего ненавидит, хотя никто не умеет так эффектно появляться на людях, как она. Лили, конечно, не Гарбо, но весь тот шум, блеск, суету, которые я, например, обожаю, она не выносит.

– Да, но она прекрасно знает, что через десять минут у нас назначена встреча с представителями агентства.

– Ну, может быть, она просто не хочет с ними встречаться. И вообще, почему бы нам не сходить поесть? – Санди поднялась со стула и затянула молнию на своем золотистом комбинезоне. – А Лили к нам присоединится, когда появится.

Но когда Джуди попыталась оставить Лили записку, консьерж кивнул на ключ от номера Лили, лежащий в ячейке.

– Мисс Лили ушла несколько часов назад и с тех пор не возвращалась. Нет, не одна. В сопровождении мужчины.

– Какого мужчины?

– Он не живет в нашем отеле. Может быть, турок. Я не помню, как он был одет. Кажется, в темный костюм. – Служащие самого дорогого отеля Стамбула говорили на безупречном английском.

– Как странно, мы же здесь никого не знаем, кроме людей из агентства, – задумчиво произнесла Санди, когда они прошли в столовую. Джуди молчала.

Пока сотрудники агентства в сверхвежливой манере обсуждали с ними деловые проблемы, на столе один за другим появлялись блюда с заманчивыми названиями: «Обморок святого» (баклажаны, фаршированные помидорами, луком и чесноком), «Наслаждение султана» (тушеная баранина с луком и томатами), «Женский пупок» (пирожные с орехами и взбитым кремом). Потом свет был приглушен, а на сцене несколько пухлых женщин в одеянии из ярко-розового газа начали исполнять танец живота. Их сменил пожиратель огня, а затем на сцене появился укротитель змей. И до двух часов ночи, пока последняя кобра не улеглась обратно в корзину дрессировщика, Джуди не удавалось встать и уйти.

Но, вернувшись в отель, она забеспокоилась еще больше: ключ от номера Лили по-прежнему торчал в ячейке.

– Стамбул – не тот город, по которому девушке стоит гулять с незнакомым мужчиной, – раздраженно заметила она, обращаясь к Санди. – Как бы ни была Лили сердита, она могла бы оставить нам записку. В конце концов, ей же самой будет неприятно, когда ее начнет разыскивать полиция.

Все более ощущая свою вину, Джуди добавила:

– Пожалуй, в полицию нам лучше пока не обращаться. Если Лили решила просто покрутить роман, мы поставим ее в смешное положение.

Санди кивнула.

Едва проснувшись, Джуди набрала номер Лили. Никто не ответил. Тогда, наспех запахнувшись в длинный шелковый халат, она заторопилась вниз, в приемную. Но вчерашняя смена уже ушла. Новый дежурный, очень нервный молодой человек, наотрез отказался выдать ключи от номера Лили. Джуди потребовала, чтобы вызвали директора гостиницы, и вскоре они уже поднимались вдвоем по мраморной лестнице. Встревоженная Санди осталась ждать их в коридоре, за двойной дверью номера Лили.

Джуди в сопровождении директора отеля, быстро пройдя через гостиную, распахнула дверь в спальню. Розовый шелковый балдахин над роскошной старинной кроватью был стянут золотым шнуром, бархатные подушки с кружевной отделкой оказались не смяты, равно как и простыни цвета слоновой кости. Не вызывало сомнений, что постель оставалась именно в том виде, как ее застелила горничная сутки назад.

Санди вбежала в комнату и открыла дверь платяного шкафа. «Все ее вещи на месте». Она заглянула в ванную. На полочке перед зеркалом, как всегда у Лили, была в беспорядке разбросана косметика.

Санди вернулась в гостиную, где застала Джуди сидящей на корточках перед огромным цилиндрической формы свертком в коричневой крафтовой бумаге.

– Лили, наверное, принесла это с базара.

– Может быть, человек, с которым ушла Лили, был торговцем коврами? – задумчиво произнесла Санди.

– А может, она просто встретила на рынке кого-нибудь из знакомых? – предположила Джуди.

Санди всегда говорила людям то, что им больше всего хотелось бы услышать в этот момент.

– Вполне вероятно, что Лили познакомилась с каким-нибудь парнем приятной наружности и решила немного поразвлечься, – попыталась она успокоить Джуди.

Услышав тихий скрип двери, обе женщины радостно вскочили.

– Лили! Слава Богу! Наконец-то… – и вдруг обе разом смолкли. В дверях стоял мальчик-посыльный с огромным букетом красных роз.

– Господи! Кому это пришло в голову присылать нам розы, когда все знают, что мы завтра уезжаем? – в изумлении воскликнула Джуди.

Санди взяла у посыльного букет и с удивлением извлекла спрятанный туда конверт. Не распечатывая, она протянула его Джуди. Та пробежала глазами вложенную в конверт открытку и со стоном отбросила ее в сторону:

– Боже мой! Только не это!