Страница 24 из 88
— Позволите пройти? — уточнил он у замершей от некоего изумления Кристины.
— Ой, конечно! — спохватилась она.
Вернувшись в кабинет, она уселась в своё небольшое кресло за дубовым столом, что так и стояло здесь вместо массивного отцовского, и подняла заскучавшего кота на колени. Господин Гленн же занял небольшую, искусно сделанную табуретку возле потухшего камина, слева от стола, поставил рядом трость и развернул пергамент.
— Пишет граф Орелл, — объяснил он и, поймав её удивлённый взгляд — граф Орелл же отправился на войну вместе с лордом Джеймсом, — добавил: — Младший, сын то есть. Зовут его Келли, если вы не помните.
— Помню, — кивнула Кристина, ёрзая на кресле от нетерпения: что этому Келли Ореллу надо?
— Он уже вступил в совершенные лета… — На её смешок господин Гленн отреагировал сдержанной ухмылкой: — Посмотрите, он сам так и написал! Видно, что очень начитанный юноша. Ну так вот, он намерен сделать вам предложение. Он готов дождаться вашего восемнадцатилетия, но помолвку жаждет заключить уже сейчас.
— В отсутствие родителей? — изумилась Кристина.
— Граф Келли пишет, что делает своё предложение с благословения его батюшки.
— Но я-то благословения своего батюшки не получала!
— Он предполагает, что ждать лорда Джеймса с войны вам придётся меньше, чем совершеннолетия.
— И правда… — задумалась она.
Господин Гленн положил письмо на стол, она взяла его, быстро прочитала… Пергамент был чуть помятым, но тонким, сделанным искусно. Да и почерк возможного жениха тоже радовал — красивый, с бесконечными завитушками, но в то же время понятный. Граф Келли писал без ошибок и выражался очень изысканно и высокопарно, будто подсмотрел образец своего письма в какой-нибудь поэме. Это её рассмешило и даже обрадовало: видимо, наследник Орелла, как и сказал господин Гленн, был достаточно начитанным. Редко сейчас встретишь юношу, увлекающегося книгами так же рьяно, как и оружием.
Сын барона Бейкера, Людовик, помнится, был совсем другим… Простым, прямолинейным, даже чуть грубоватым…
Он какое-то время был её женишком, был — да сплыл. Пару лет назад барон Рэймонд Бейкер, вассал отца с Серебряного залива, пытался женить своего сына на тринадцатилетней Кристине. Поначалу всё шло хорошо, Людовик особо не нежничал и тем самым не досаждал, а Кристина постоянно расспрашивала его о заливе, море и кораблях, и он с удовольствием рассказывал, пока их отцы обсуждали важные политические решения, налоги, договоры и всё такое прочее.
Но этому противному Людовику обязательно нужно было всё испортить, и когда вопрос с помолвкой оказался почти решён, он вдруг ни с того ни с сего полез целоваться. И тогда Кристина ударила его по носу. Шестнадцатилетний барон выл и ругался, лорд Джеймс смотрел на дочь с неодобрением (хотя в его взгляде, помнится, плясали весёлые искры), а барон Рэймонд смеялся от души. Помолвку отменили, Бейкеры вернулись в свои края, и с тех пор речи о грядущей свадьбе Кристины пока не заходило. И она была рада — о замужестве ей думать не хотелось, равно как и перспектива делить с кем-то права на наследство Коллинзов её не радовала.
И вот — это непонятное сватовство, которое стоило бы обсудить с отцом, если бы он был дома… Конечно, можно написать ему письмо и отправить гонца к северным крепостям искать армию лорда Джеймса и его самого, но сколько времени это займёт? С другой стороны, юный граф, кажется, не требовал немедленного ответа.
— Можно пригласить его в Эори, я с ним пообщаюсь и решу, стоит ли давать согласие, — предложила вдруг Кристина — неожиданно для себя самой. — И если отец потом одобрит…
— Неплохая мысль, — одобрительно кивнул господин Гленн.
Кот вдруг вскочил, спрыгнул с коленей Кристины и побежал к двери, но та была закрыта, и ему пришлось скрести коготками по дереву, прося выпустить его. Кристине не хотелось подниматься с тёплого кресла, но она знала, что если кота вовремя не выпустить, то он может напрудить лужу прямо в кабинете, а то и хуже… Поэтому она выпустила кота, вернулась на место и снова перечитала письмо.
— Знаете, господин Гленн, о чём я думаю? — сказала Кристина, не поднимая взгляда. — Что с Бейкером два года назад, что сейчас с Ореллом… Это же будет не вполне равный брак, верно? Мне кажется, леди достойна жениха, титулованного лордом, не ниже.
— К сожалению, в нашем королевстве мало лордов, — вздохнул Освальд, — то есть всего-то три, включая вашего отца. Лорд Бьёльна намного старше вас, для него вы, по сути, ребёнок…
«Да и он для меня, по сути, почти старик», — мелькнула мысль. Лорду Штейнбергу осенью, кажется, исполнится двадцать восемь лет — это уже самое окончание молодости, а она ведь, несмотря на то, что давно созрела как девушка, всё равно — ещё подросток.
— У леди Элис из Шингстена есть шестнадцатилетний сын, — продолжил господин Гленн, — но вряд ли ваш отец захочет породниться с Шингстеном. Порядки у них другие, обычаи другие, законы… Вера…
Кристина кивнула — с ранних лет она знала, что в Шингстене царит язычество. Там поклоняются многим богам, молятся природе, не бывает у них ни месс, ни молебнов, ни панихид, лишь жрецы, обвешанные рунами, возносят руки к небесам и поют свои особые песнопения, а верховной жрицей всей земли считается леди — сейчас ею была Элис Карпер, истинная правительница Шингстена, вставшая на место больного мужа. И раз уж согласно законам и обычаям жена должна идти вслед за мужем, вступать в его дом и род, Кристине пришлось бы в случае брака с наследником Шингстена менять веру, принимать это поганое язычество, отрекаться от Единого Бога… Нет, такого не допустит никто. Сестра Эстер её лично тогда свяжет и спрячет, лишь бы не отдавать безбожникам. И Кристина, видит Бог, будет не против.
— Поэтому вам придётся брать мужа из дома помельче, чем ваш, — напомнил ей господин Гленн изначальную тему разговора. — Не из рыцарского, конечно, но герцога, графа или барона — почему нет?
— Но моя мать была из рыцарского дома, — протянула Кристина, чуть привстав.
— О да, брак ваших родителей вызвал немало пересудов, — ухмыльнулся он. — Я и сам был несколько… поражён такой неожиданностью, а брат и подавно. Но я, разумеется, был рад за Лили. Когда лорд Джеймс внезапно приехал в Освальд, никто и подумать не мог, что привело его к нам. Брат, помнится, за год до этого ездил в Эори и Лили повёз с собой, желая найти ей жениха, но так и не нашёл… Точнее, он думал, что не нашёл. Лили тогда выдала такое, что он припоминал ей ещё долго.
— Что же? — поинтересовалась Кристина. В детстве она не раз спрашивала у родителей, как они познакомились, а они лишь смеялись и говорили, что это случилось на пиру по случаю вступления Джеймса в его права лорда. Но господин Гленн, кажется, знал что-то ещё.
— Лили была девушкой свободолюбивой, своенравной, — сказал он и снова зачем-то положил руку на навершие трости, будто собирался встать и уйти. — Несмотря на то, что отец её, сир Оливер, всегда старался её уберечь, запереть, помешать ей вырваться… Он считал, что она, обретя свободу, не справится с ней и навлечёт беду. Но в Эори он всё же её повёз, правда, по прибытии запер в комнате трактира. Но Лили смогла сбежать. Она весь вечер гуляла по городу и заблудилась, нарвалась на каких-то пьянчуг… или одного пьянчугу, я уже и не помню, если честно, — виновато улыбнулся господин Гленн и сильнее сжал белый шарик, венчавший трость. — Она рассказала мне всё это сразу по возвращении домой, сами понимаете, сколько лет прошло… Так вот, она встретила пьянчугу, он начал приставать к ней, а она врезала ему по носу. Гвардейцы же, увидевшие это, решили, что Лили нарушает общественный порядок, да ещё и ходит по городу по ночам… Думаю, вы сами понимаете, миледи, какие женщины обычно гуляют в столь поздний час.
Кристина кивнула — она была уже достаточно взрослой, чтобы знать о шлюхах и о том, чем они занимаются.
— В общем, ночь ваша мать провела в тюрьме. Оливер же сбился с ног, пытался её найти, кое-как добился срочной встречи с лордом Джеймсом… Вашему отцу тогда года двадцать четыре было, кажется, не больше. В итоге Лили нашли в темницах, милорд её, естественно, освободил, и, видимо, в тот момент она ему и приглянулась.