Дело прокурора

– Нет, н-о-о, Алексей Сергеевич, она уже пришла, – несмело проблеяла секретарша, рискуя нарваться на гнев начальства, что бывало не так уж и редко, но она привыкла, потому еще тише промямлила: – Так, может, вы примете?

Адамов шумно вздохнул, не дадут сегодня поработать!

– Ладно, пусть заходит.

В кабинет тут же вошла высокая стройная женщина в безупречном деловом костюме с кожаной папкой в руках.

– Доброе утро, Алексей Сергеевич, – улыбнулась вошедшая и немного нервно откинула за спину прядь гладких каштановых волос.

– Ну, это вряд ли, – проронил прокурор, даже не взглянув на адвоката.

Прямо у дверей стояла, скрипнул зубами Адамов, вот настырная. Значит, не сомневалась, что примет.

– Дарина, у тебя ровно пять минут, – с неприязнью глянул он, так и не ответив на приветствие. – Говори, что тебе? Опять пришла за Химатова просить?

Березина походкой модели прошла к креслу, стоящему напротив рабочего стола, без приглашения села и, закинув ногу на ногу, демонстративно выставила напоказ тонкую изящную ножку в модном ботиночке. Адамов равнодушно скользнул взглядом по «невзначай» открывшейся коленке и опять уставился в документы. Красивыми коленками его не возьмешь.

– Ну послушайте, Алексей Сергеевич, – скроила адвокатесса подобострастную мину, – он действительно не настолько виновен…

– Какая интересная у тебя интерпретация уголовного кодекса! – злобно прервал тот, выглянув из-за монитора. – Немножко виновен, немножко нет, так получается? Это в какой же статье такое написано? И на этом будет строиться твоя защита???

– Ну вы же понимаете, что он защищал друга!

– Угу, и ударил обидчика своего друга ножом. Дважды. А убитый, между прочим, был при исполнении.

– И что? Всего лишь охранник какой-то там фирмы. Премерзкий тип, между прочим, у меня и характеристики на него имеются.

– Прекрасно! И что дальше?

– А то! Химатов защищал друга и защищался сам! Да что я рассказываю, вы и сами знаете обстоятельства дела.

– Знаю. Химатов убил человека.

– Это была самооборона. Если помните, у убитого был пистолет. А таким неуравновешенным людям вообще нельзя…

– Ну, если все так, как ты говоришь, – снова оборвал прокурор, – то суд разберется.

– Суд, может, и разберется, да только вы, Алексей Сергеевич, будете настаивать на максимальном сроке. Я вас знаю! Камня на камне не оставите от моей защиты.

– А что я, по-твоему, должен сделать? Понять и простить?

– Вы… Вы… – не смогла найтись бойкая адвокатесса, боевой настрой резко сошел на нет. Перед прокурором она всегда терялась и немного робела. Конкретно перед этим прокурором. А вчера ведь целый вечер речь репетировала, но в итоге получился детский лепет.

– Я все понимаю, не хочется проигрывать, – усмехнулся прокурор уголком рта, наслаждаясь ее потерянным видом. – Ну так откажись от защиты, Дарина. Вот и все.

Он поднял на нее глаза и замолчал. Она смотрела так, будто он злой старый ворон, клюющий маленькую птичку.

Да, несомненно, хороша, в очередной раз отметил он про себя, а вслух произнес:

– Дарина Евгеньевна, если у вас все, я хотел бы поработать.

Она прищурилась, прошептала какое-то ругательство и не попрощавшись вышла за дверь.

Адамов фыркнул и уставился в папку. Ох и надоела ему эта Березина! Мешает, прет со своей защитой напролом. И всех защищает. Просто без разбора! Но его боится, и очень не любит встречаться с ним в суде. Хотя надо признать и он побаивается ее немного, умеет она выстроить защиту так, что всегда выигрывает. Почти всегда. За исключением процессов, где обвинителем выступает Адамов.

Но он здорово опасался, что однажды эта чертова адвокатесса выиграет какое-нибудь ничтожное дело и разрушит его безупречную репутацию. Хотя это не репутация, а скорее уже легенда. Он – легенда. За семь лет в прокурорском кресле ни одного дела у него не выиграл ни один адвокат. И этот суд он выиграет, и никаких уступок. Так что пусть красавица-адвокатесса катится подобру-поздорову!

Глава 3

Ну что ж, кажется, получается. И как будто язык общий нашла с учеником. Анна не спеша шла по живописному элитному поселку к дому Самойлова. Никита не подарок, и ничто его уже не изменит, но вероятно отец провел с ним воспитательную работу, и уроки проходили довольно спокойно. Холодок между учителем и учеником проскальзывал, но на личности не переходили и на посторонние темы не разговаривали. Стороны лишь выполняли свои обязательства: один учил, другой учился.

Анна даже улыбнулась, учить было легко, склонность к языкам у ученика все-таки присутствовала, как не хотелось ей это признавать, парень действительно был одаренным. М-да, ну и журналист из него получится, тут же с осуждением подумала она. Принципов ноль, наглый, и характер далеко не покладистый. А может, именно такие качества должен иметь журналист, чтобы стать успешным?

Ну и ладно, она просто зарабатывает деньги. Лишь немного коробил один аспект: она как будто продала свои принципы. Но, к сожалению, это правда жизни. Есть хочется всем, и не только есть. Ничего, она потерпит, и вовсе она не железная, как про нее говорят. В конце концов, это ее работа, и, если люди ей неприятны, это не делает их преступниками. К счастью, все это ненадолго.

Она подошла к калитке, открытой настежь, прошла по дорожке и поднялась по ступенькам. Обычно ее встречала горничная, а на этот раз никого не было, но дверь была открыта, значит, ее ждут, поняла Анна, просто все заняты.

– Светлана, это Анна, можно войти?! – крикнула она в приоткрытую щель и на всякий случай стукнула пару раз резным дверным кольцом, заменяющим звонок. Никто не отозвался, только где-то неподалеку как будто громко хлопнули дверью.

Да, наверное, занята, решила Анна и перешагнув порог, прошла в учебную комнату, находящуюся на первом этаже.

Никита уже ждал ее. Он стоял спиной к дверям, склонив голову над столом, но, вероятно услышав, что кто-то вошел, обернулся. Увидев его лицо, Анна вскрикнула. Он был бледным и как будто напуганным.

– Никита, с вами все в порядке? – спросила она и кинулась к нему.

– Помогите… – Он смотрел блуждающим взглядом куда-то мимо нее.

Подойдя ближе, она в ужасе отпрянула: в одной руке мальчишка сжимал кинжал, а другую прижимал к груди. Под пальцами расплывалось огромное багровое пятно.

– Боже мой! Никита, что ты наделал?!

– Там, там… В рюкзаке… Телефон… – прохрипел тот и, показав куда-то позади себя, начал заваливаться прямо на Анну.

Она невольно выхватила из руки кинжал и обняла мальчишку, пытаясь удержать, но не смогла и вместе с ним рухнула на пол…

***

Это утро не было добрым, как, впрочем, и все предыдущие: все пятнадцать помноженные на триста шестьдесят пять. А перспектива снова трястись в автобусе делала это утро еще более мрачным. Надо было соглашаться на предложение Ростислава. Ведь предлагал заехать за ним. Но Адамов не хотел напрягать друга, тому пришлось бы встать пораньше и ехать на другой конец города. Да нет, не жалел он старого товарища, просто не хотел быть должным. Никому. Даже другу.

Алексей первым делом пошел в кухню, включил чайник, затем вернулся в комнату, раздернул шторы, и нажал кнопку на новом огромном телевизоре, висящем на стене. Пожалуй, это была единственная роскошь в его аскетичном жилище. Коллеги в прошлом году на сорокалетие подарили. И зачем? Его вполне устраивал старый допотопный «Шарп». Плохо показывал, чинил его не раз, но это был тот самый телевизор, в экран которого когда-то смотрела мама. Он и теперь не выбросил его, поставил в маленькой комнате и прикрыл ажурной салфеткой, которая уже пожелтела от времени и порвалась местами, ну и что? Ее вязала мама.

С большого плоского экрана прозвучал знакомый сигнал, вернувший Алексея в реальность. Начались новости.

Новости он ненавидел. И не потому, что там ежедневно показывали лесные пожары, нечищеные от снега улицы или взрывы бытового газа, и даже не потому, что политические новости с каждым днем становились все напряженнее, а всего лишь по той простой причине, что практически каждый день местное телевидение восхваляло одного человека. Уважаемого. Добропорядочного. Справедливого. И, конечно, искренне заботящегося о народе. Только что небожителем не называли, но это дело времени.