Страница 1 из 4
Регина Даат
Истории Бубновой Королевы
«Твоя жизнь – это глина, из которой ты способен вылепить всё, что только сумеешь себе вообразить»
Вместо предисловия
«…В данный момент, я нахожусь на Сейшельских островах. Под моими ногами рассыпан горячий золотой песок. В небе ни облачка, солнце сияет необычайно ярко, обжигает палящими лучами, и от этого спасает лишь одна известная мне стихия – вода.
Сколько себя помню, с самых малых лет, я испытывала непреодолимую тягу к морю.… Когда смотришь на эти буйные волны или ровную гладь, слышишь его шум: он, словно голос, такой пьянящий, зовущий неизвестно куда, уносит тебя в запределье фантазий…И как ни сопротивляешься в эти чудесные моменты, он всё же затмевает разум, уводя его в ту дивную даль твоих грез, в глубину забытых чувств, вызывая вновь всплеск уже давно остуженных эмоций. Мало что может сравниться с силой воды – такой ласковой и такой жестокой…» – Девушка с черными длинными волосами, одетая в белый купальник, остановилась, отложила ручку. Затем встала с плетеного кресла и подошла к берегу. Она наклонилась и зачерпнула рукой немного капель влажной прохлады, мгновенно выскользнувшей сквозь ее пальцы. Спустя минуту, она снова вернулась к столику, на котором стояли две бутылки шампанского Cristal Brut и налила полный бокал. Опустошив его, девушка села и продолжила:
…«Да.… Здесь невероятно красиво. Кто бы мог только подумать…нет, хотя бы на секунду представить, что я буду тут, в этом райском уголке?! Вокруг люди, которых я не знаю, места, которых никогда не видела. Лет десять назад, я бы ни за что не поверила, что такое возможно.
Сейчас мне двадцать пять, до недавнего момента я жила одним днём, радуясь каждому мгновенью. Я делала, что хотела, ехала туда, куда звало сердце, покупала то, что мне нравилось, отдыхала так, как многие и не мечтали, и мне было неважно, сколько это стоит. Моя, раньше, спокойная и беззаботная жизнь превратилась в настоящее воплощение сказки.
Но теперь она мне не нужна …
I
Я выросла в обыкновенной семье нормальных родителей. Нас было двое детей, постоянно воюющих между собой. И жилось вроде бы не плохо, но наверно нет в этом мире идеальных семей, потому и в нашем доме время от времени происходили скандалы.
Наш отец частенько напивался, и устраивал всем «разборы полётов». Конечно, с годами, мы с Алинкой, не могли к этому не привыкнуть, но всё-таки, каждый очередной раз, всё также что-то болело внутри, обжигаемое гневом, который не мог прорваться наружу.
Трудно сказать, что мы были воспитаны двумя родителями. В основном, этим занималась мама, а пьяные байки отца, который изредка вспоминал, что нас нужно чему-то напутствовать, всё чаще стали проходить мимо ушей. Признаться честно, он никогда не был для нас авторитетом, личностью для подражания, эталоном.… Да и так называемого отцовского участия, тепла, в общем-то, практически не было. Конечно, нам с сестрой было непросто, особенно в то время, когда это так требовалось.
А потом, наш отец наконец-то пришёл в себя, вот только все эти заботы и наставления были уже не нужны. Мы даже не слушали – мы научились обходиться без него.
С Алиной мы были не слишком близки, хотя и родились близнецами. После окончания школы, она быстро вышла замуж и переехала в другой город к мужу в небольшой частный домик. А там дальше – семья, дети, «любовь до гроба». В общем, самая, что ни на есть обычная жизнь. Именно та, которой я так боялась и всеми своими силами пыталась избежать. Наши характеры с сестрой были характерами двух совершенно разных личностей, ни капли не схожих между собою. Она – спокойный тихий человек, готовый смириться с любыми обстоятельствами и плыть по течению.
Я же, с раннего детства была бунтаркой, не согласной со всем, что меня не устраивало. Я не хотела обыкновенной жизни – меня мучила жажда приключений, терзала непреодолимая тоска по роскоши и изобилию, а не по тесной кухоньке и белому фартучку примерной домохозяйки, забывшей о себе и посвятившей всю свою жизнь детям и неблагодарному мужу, который, выпив с друзьями после работы, совсем не спешил бы домой. Или ещё чего лучше, проводил бы всё своё свободное время в компании какой-нибудь молоденькой дурочки, вроде меня, лет пять-шесть назад, жаждущей новых ощущений…
А ведь верно же сказано, что все поступки берут свои корни из детства…
Желание любви и мужского тепла, я не смогла заглушить, и только мне стукнуло шестнадцать, бросилась восполнять эту нехватку с бешеной скоростью. За несколько лет я поменяла немало особей мужского пола. Они приходили и уходили, использованные и отвергнутые, больше не нужные. Я не хотела постоянства, и зачастую, даже не понимала, чего ищу от этих встреч, знакомств, свиданий. В моей душе жила обида, невыносимая настолько тяжёлая, и я не могла с ней смириться, не могла простить. Я ненавидела всех мужчин потому, что видела в них только одного человека – человека, поразившего меня до глубины души своей отчуждённостью, своим беспощадным безразличием. Я даже подсознательно выбирала таких партнёров, с которыми всё было бы так же плохо, не взаимно и холодно, как происходило в детстве с моим отцом. В них я влюблялась, порой мечтала о совместном очаге, но быстро переключалась, вспоминая о своих истинных предпочтениях в стиле жизни…
Я не хотела любить. Я боялась обжечься, отдавая человеку всё, а в ответ натыкаться на стену, безмолвную и непреступную, как скала… я не впускала в свою жизнь никого. Играла, как хотела, и моими верными спутниками были ложь и притворство.
Но это было видно только с моей стороны. Для других людей, смотрящих на всё лишь поверхностно, мой образ выглядел совершенно иначе – для них я была шлюхой, девушкой «лёгкого поведения», только очень дорогой в содержании. А мне было плевать. Я знала, кто я, чего хочу, и почему совершаю такие безрассудные, на чей-то взгляд, поступки…
II
Шли годы. Неумолимо оставляя за собой осколки памяти, обрывки встреч, фраз, событий в которых меня словно не было. Я не жила, просто числилась в списках. Впечатления от прожитых дней были настолько пресными, а будущее казалось таким сурово безысходным, что мне порой хотелось просто умереть.
Не знаю, как сложилась бы моя жизнь дальше, если б я не встретила человека, который смог увидеть во мне что-то большее, чем красивую обёртку. Но это тоже случилось не сразу.
Я не могу сказать, что он меня изменил. Нет, этого не случилось. Я просто стала более переборчивой.
Вернее будет сказать, что не он меня приручил, а я разучила его жить без меня. Не знаю, зачем мне было это надо, какая дрогнула струна. Но, увидев этого человека, я сразу поняла: хочу, чтоб ЭТО было моё! А я привыкла получать то, что мне нравится. И добилась.
Спустя некоторое время, я много раз ломала, затем снова склеивала отношения, по большей части мною же созданные, и снова ломала. И снова склеивала. До бесконечности множество раз. Мне было жаль отпускать своё творение. То, что я с таким трудом лепила долгое, по моим меркам, время. Моё произведение было ещё не закончено, но это была эксклюзивная работа, которую невозможно отдать даром кому-то в пользование…
А самое смешное заключалось в том, что этим всем я сама для себя сделала клетку, железную, не из сплава дорогих металлов с бриллиантовыми инкрустациями, но самую, настоящую железную клетку, как в зоопарках для диких животных.
Я не смогла превратиться в домашнего пушистую кошечку. Моя душа по-прежнему оставалась душой дикой необузданной пантеры, которая не может жить без свободы, которая в неволе медленно умирает, теряя свою сущность, свою значимость…
Однажды, помню, как сейчас, на улице ярко светило майское солнышко. Нежные лучи его ещё не обжигали, только ласковым теплом обволакивали всё, к чему прикасались…