Камни и черепа

Чьи-то голоса прозвучали снаружи, глухо и невнятно, и Тесугу сразу же забыл про лежавшие перед ним диковины. Люди здесь, а ведь он еще не знает, кем населено это место, если не считать его странных спутников! Он сделал шаг к своей лежанке, и подхватил ту накидку, которую ему вручили вчера. Чуть помешкав, сообразил, как её надеть и закрепить. Теперь можно входить, но… он заколебался. Вновь вспомнились расплывчатые ночные силуэты, приглушенные и разом смолкавшие голоса, словно шедшие из-под земли. Где он, все-таки? Его спутники как-то называли это место, но ведь он даже не понимает толком, кто они такие. Голоса снаружи постепенно смолкли, словно говорившие уходили все дальше, потом послышался еще один звук. Его явно издавало животное.

Тесугу встряхнул головой. Что бы там ни было, он не узнает этого, пока не выйдет. И, все еще широко ставя ноги, чтобы не задеть подживающую рану, он шагнул в проем, повернувшись, чтобы протиснуться.

Как и вчера, свет ослепил его, и он заморгал, щурясь. Утро, но еще раннее, Огненный глаз Эцу не разгорелся в небе, и лишь из каких-то невидимых краев изливал в мир свет. Постепенно привыкая ко дню, юноша поднял глаза.

Ему казалось, он за эти две ночи он утратил способность удивляться, но нет. Второе утро, и снова он стоял с раскрытым ртом, пытаясь осознать то, что видит.

Перед ним была площадка, ровная, неестественно ровная земля, посередине которой вздымались мощные столбы. Это был камень, больше всего напоминавший тот, что был в Обиталище Первых, вздыбленный ввысь неведомой силой, и он передил взгляд с одного столпа на другой. Каменные стволы, заканчивавшиеся изображениями – в отличие от застывших фигур Первых, тут были видны человеческие лики, а над ними, крылатые очертания птиц. Какая сила подняла их тут, как оказалась им придана форма людей или крылатых? И почему еще два столпа не стоят, а лежат на земле?

Оторвав взгляд от необычайного зрелища, он посмотрел дальше, и увидел, что в отдалении стоит вереница сооружений, каких ему еще не приходилось видеть. Конечно, и в родах, живущих у великой реки и на плоскогорьях, умели делать небольшие строения из ветвей, чтобы хранить там еду от прожорливых птиц и грызунов, или самим укрываться от ветра. Но эти выглядели совсем иначе. Во-первых, они почти все были из камня – это Тесугу мог различить даже на расстоянии, превышавшем полет стрелы. Камень был выложен тем же невероятным образом, что и стены того жилища, где он провел ночь, и он не совсем понимал, что же держит его так прочно. Тут и там темнели черные щели, и рядом с ними сновали люди. Мужчины и женщины, они выбирались из своих жилищ, опять залазили туда, вытаскивали что-то, и, кажется, даже не смотрели в его сторону.

Движимый каким-то чувством, он повернулся назад, чтобы еще раз рассмотреть то место, где проснулся. Так и есть, похожая хижина, подогнанные один к другому камни, серая смесь в щелях, и не разглядеть, из чего сделан верх. Он повернулся в сторону – хижины стояли рядом друг с другом. Шесть – он посчитал, загибая пальцы – вместе с той, в которой он провел ночь. Все стоят рядом, прислоняясь одна к другой, и мысль о том, что жилища могут быть такими, донельзя поразила его. Кто строит их, ведь для каждой надо столько труда? Почему сложенные из камней стены не падают? И как…

Прерывая его мысли, послышался какой-то глухой шум, и вдруг он краем глаза уловил движение. Повернувшись, Тесугу увидел женщину, выходившую из соседней хижины. Как раз в тот миг она посмотрела в его сторону. Хотя её неожиданное появление встревожило юношу, сама женщина испугалась явно сильнее. Её губы округлились, она шагнула назад, и прижала ко рту ладонь. Не зная, что он должен говорить, Тесугу просто молча смотрел в её глаза, пока к ногам неизвестной не легла тень.

– Иди к своим, Кос, – послышались слова, и Тесугу узнал говорившего. Кэраска, тот единственный из встреченных им Первых, на котором не было ни единого знака, так он его и запомнил. Кэраска обращался к женщине, но, видимо проследив за её взглядом, повернулся и посмотрел на Тесугу.

– Ты уже здесь, – проговорил он, и в голове его не слышалось радости. Он, кажется, хотел еще что-то сказать ему, но потом опять повернулся к женщине и бросил:

– Иди к своим. Помни, что я говорил тебе. И скажи, чтобы несли еду.

Женщина кивнула, и только сейчас Тесугу разглядел её целиком. Невысокая, чуть ниже его, коренастая, с широкими бедрами, которые прикрывала плетеная накидка. Выше пояса она была нагой. Её спутанные космы падали на плечи, шею охватывала тонкая нить с каким-то оберегом. Незнакомка, так и не произнеся ни единого слова, повернулась и побежала вокруг площадки с фигурами. Когда она поворачивалась, Тесугу успел заметить, что на одной её груди была кровавая отметина.

Кэраска, между тем, снова обратил внимание на него. Он был одет в такую же просторную накидку, но на этот раз перехватил её кожаной перевязью, широкой и покрытой какими-то знаками.

– Что ты смотришь? – спросил он, не скрывая своего недружелюбия, – ты получишь свое, когда придет твой день.

– Где я? – ответил вопросом на вопрос Тесугу, не слишком уверенно, хотя почувствовал безотчетное раздражение, которое вызывал у него этот мужчина. Кэраска был старше его самого, но явно моложе старого Бына.

– Там, где и надлежит быть Первому, – ответил Кэраска, пристально глядя на него, – в Месте Силы.

С приходом дня всё вернулось – и эти странные люди, и их шипящий, неправильный язык, и его недоверчивость.

– Это была твоя женщина? – вдруг спросил Тесугу, сам вздрогнув от своей смелости. Ему вспомнился откровенный испуг в её взгляде, когда та смотрела на мужчину.

– Любая женщина в месте силы – моя, если я этого захочу, – ответил Кэраска, и в его голосе юноше послышался отзвук гнева. После этого мужчина повернулся к нему и двинулся в сторону.

– Я голоден, – сказал ему в спину Тесугу.

– Ты не слышал, что я ей сказал? Скоро поешь.

Так не говорили со старшими в их стойбище, ни в родах речной долины или плоскогорий. Юные ели, когда тому приходило время, вместе со всеми, и никого обычно не волновало, голодны они или нет. Но, оказалось, очень легко забывается то, чему тебя учили, когда ты видел, как голову того, кто учил, оставили на съедение падальщикам.

Вскоре они начали выходить из хижин, один за другим. Сначала показался Таскаери, неловко ступавший босыми ногами, потом Белегин, угрюмо смотревший из-под своего ороговевшего лобного бугра. Был и еще один, высокий, худой и нескладный мужчина, которого Тесугу не видел вчера.

Он ждал Куоля, которого уже воспринимал как знакомого, но тот всё не появлялся. Продолжая рассматривать диковинное место, Тесугу увидел, что у проемов, которые вели в их хижины, стояли каменные подставки. Их смысла он не понимал, пока не увидел, как Кэраска подобрав свою накидку, опустился на одну из них. Белегин исчез в узком проходе между стенами, а неизвестный мужчина наклонился к большому камню, и, к изумлению Тесугу, зачерпнул оттуда воду.

– Они должны наполнить камень водой еще раз, – бросил он в сторону, видимо, обращаясь к Таскаери, и слова его звучали еще более невнятно, чем у остальных.

Всё казалось Тесугу по-прежнему странным, даже, когда, наконец, вылез из своей хижины Куоль и кивнул ему, бросив остальным:

– Уже несут.

Первая трапеза Тесугу с Первыми прошла в кругу ровных, округлых камней, на которых разместились его новые товарищи. В этом не было бы ничего особенно странного, если бы не то, что никто из них не вызывал огонь, и не готовил очага. Его, кстати, и не было. Зато появилось три женщины, шедшие от дальней гряды каменных хижин. Они и принесли с собой еду.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.