Аркан душ

Короче, вот о чем мечтала после вторых родов, заглядывая иногда одним глазом в мужские журналы, то и получила… грудь не слишком объемная, но вызывающее оттопыривает тунику девичьей упругостью. Талия – уже сказала. Попа и бедра… они есть. В достаточном количестве, чтобы создать приятный мужскому глазу силуэт. И вся эта красота, будь она неладна, выдана мне именно в тот момент, когда ее, заразы такой, в глаза бы не видеть!

***

Следующие несколько дней меня никто не беспокоил. Я занималась делами и думала, думала… Безопасность и сытость – это хорошо. Но теперь, когда я добилась их – мне стало мало. В том смысле, что сидя на псарне я ни на шаг не приближаюсь к своей цели – найти дочь и мужа. И еще это постоянное сосущее беспокойство – время… время уходит. А вдруг я опоздаю?!

Да, с одной стороны пристроиться в высшее общество – это обрести гораздо больше возможностей… хотя бы ту же информацию получить. Слухи, сплетни… кухонная прислуга и салонная тусовка высшей знати – это очень разный уровень. Но…

Но. Я не готова рисковать безопасностью Кукушонка. Да, именно так, своей собственной я бы так не озаботилась, и если надо… чего перед собой лукавить – если от этого будет зависеть возможность спасти детей и мужа – соберу задницу в кулак и пересплю с кем нужно.

Вот только сейчас меня зовут туда, где ребенок будет лишним, и к бабке не ходи – от него попытаются избавиться. Мягко – “отдать на воспитание” или жестко… нет уж. Горло перегрызу любому, кто только подумает навредить моему сыну, а ведь это наверняка будет не “простой” человек. И пропадем оба – Кукушонка замучают просто так, а меня – за то, что убила или покалечила кого-то высокопоставленного.

Со всех сторон тупик.

Оставалось сжать зубы, погрузиться в работу и искать, искать возможности, информацию, деньги. Да, в этом мире, как и в моем, все решают деньги, которых у меня нет.

Можно попробовать продать платье магессы, но сделка с накидкой ясно показала мне – в замке нормальной цены никто не даст, обдерут как липку. То есть, у служанок просто нет таких денег, а “дамы” не станут покупать ношеное платье у замарашки из псарни. Да и выхода у меня на тех “дам” нет.

Никаких драгоценностей, кстати, на мне не было, то ли прежняя хозяйка их не носила, то ли сняла перед сложным ритуалом, то ли товарищи мародеры первым делом ободрали с трупа именно золото, и поспешное бегство не помешало им унести все маленькое и дорогое в кармане.

С деньгами, как ни странно, все решил случай… точнее, не так. Сначала Мужик притащил на хвосте очередной репей.

Нет, еще раньше все началось. Случилась большая герцогская охота, и стая, умело направляемая егерями, с радостным воем погнала по пустошам куда-то за горизонт. Только самцы, только хардкор, Найда смотрела на всю эту суету слегка презрительно и покидать псарню отказалась.

Вот… а потом самый главный альфа-самец, которому я дала звучную кличку Мужик за ярко выраженный характер и брутально-заботливые манеры, принес нам с Найдой окровавленную тушу какой-то сильно волосатой свиньи с уже традиционно людоедскими зубами и полтонны грязи на собственной шкуре. Вперемешку с колючками.

Эти-то колючки и навели меня на одну интересную мысль.

Тихо матерясь сквозь зубы (громко нельзя, ребенок в трех шагах тиранил Найду), я выдирала из покорно скулящего Мужика его новые украшения и складывала в кучку. Одна особенно длинная колючка “удачно” впилась мне под ноготь и поэтому была изучена гораздо внимательнее, чем остальные репейники.

Посасывая палец, я пару секунд вертела зловредный шип перед глазами и удивлялась. Это что же за растение? Трехгранная игла длинной сантиметров восемь, причем грани словно чуть вогнутые, образующие очень острые ребра с зазубринами, направленными от основания к кончику, невероятно тонкому и прочному, как сталь. Где-то я это уже видела… А! Похоже на иглу для скульптурного ваяния. Практически один в один!

Я задумчиво перевела взгляд с колючки на аккуратно вычесанную и сложенную в углу собачью шерсть. Хм… хм…

– Мама, а где мои игрушки? – Никитос в очередной раз вдруг вспомнил, что это злостное попадание сильно ударило по его благосостоянию. Собачки – это, конечно, хорошо… а мишка где? Любимый, замурзанный…

Почему-то сын не вспоминал ни машинки, ни лего, ни дорогущий “вертолетик” с дистанционным управлением, который папа купил, естественно, себе, но под девизом – “все для сына”. Нет, он хотел только своего полуинвалидного мишутку, которого я лично сшила из первой попавшейся тряпки во время беременности, когда посещала очередной мастер-класс для полоумных домохозяек.

У мишки была психоделическая расцветка и смешная рельефная мордочка из привалянной к ткани шерсти… так.

– Никитка, мишка за нами не успел, но обещал догнать. Только сначала зайдет в ателье, где ему сошьют новую шубу. Я думаю, денька через два-три он к нам приедет. Подождешь его?

– Ну ла-адно… – милостиво согласился Кукушонок и добавил сакраментальное: – Мама, кушать!

Мужик, услышав эту фразу, моментально выдернул хвост из моих пальцев и собрал лапы в кучку. Он уже выучил два волшебных слова и четко знал: если маленький двуногий хочет есть – большая двуногая самка все бросает и бежит кормить детеныша. Если судить по весело заблестевшим глазам кобелюки – правильная самка. Хотя и двуногая.

Так и получилось, что эту ночь я мало спала (сама не ожидала от себя такого энтузиазма, видимо, тоска по прежней жизни выплеснулась вот этак затейливо), а на утро проснувшийся Никитос со счастливым визгом обнимал “переодевшегося в новую шубу” мишутку.

И все бы этим закончилось, вот только мишка вышел не просто забавный, но и дико необычный… для местного населения. Необычный и привлекательный. Звероморды в стае были очень разные по окрасу, так что шерстяная палитра вышла богатая, набитое соломой туловище из мешковины обросло шикарной бурой шерстью с бежевыми подпалинами, украсилось белоснежной манишкой и носочками на всех четырех лапах. И мордочка получилась такая забавная, улыбчивая, с глазками-бусинками (подходящие камушки нашлись недалеко от решетки, а “завалять” их так, чтобы не выпадали, удалось за полчаса).

Никитос пищал от восторга и таскал мишутку с собой даже на горшок. Вот и… дотаскался.

– Дай! – каким ветром на площадку перед псарней принесло эту компанию – черти их знают. Но разодетый в шелка толстый бутуз чуть постарше Никитки первым делом высмотрел не страшных монстров, на которых они и пришли полюбоваться, как потом выяснилось, а необычную игрушку в руках моего сына.

Что-что, а инстинкт собственника у сынули развит как надо. Мелкий мгновенно убрал мишутку за спину и попятился от решетки, да не просто так, а прицельно под защиту слегка приподнявшейся и тихо подрыкнувшей Найды.

Естественно, впервые не получивший желаемого пацан тут же гневно заревел, топая ногами и тыча пальцем в сторону Никитки. Я подобралась. Тут вам не здесь, это голимое средневековье… и суета, которая началась вокруг баловня, может плохо для нас кончиться.

Конечно, вряд ли кто-то полезет за решетку прямо сейчас, учитывая вставшую дыбом шерсть моей заступницы плюс настороженно подобравшихся самцов. Да только при желании здешние хозяева живо найдут другие рычаги давления на непокорную прислугу. Вон какие взгляды местное поголовье нянек уже кидает то на меня, то на Никитку.

И я рискнула. Кукушонок с Найдой, она присмотрит. Моя овчарка очень сильно… поумнела, да, именно поумнела с тех пор, как вселилась в местную крокодилицу. Она и так была очень сообразительной собакой, но теперь…

Я быстро вышла во двор, протолкалась через толпу сюсюкающих и причитающих мамок-нянек, присела перед капризно завывающим маленьким чудовищем, вынула из кармана штанов чистый кусочек полотна, заменяющий мне носовой платок, и решительно вытерла залитую слезами детячью моську.

– Сморкайся, – деловито скомандовала я, и пацан, не иначе как от неожиданности, команду выполнил. Потом слегка опомнился и уже открыл рот, чтобы снова что-то завопить, но я не дала ему такой возможности: