Аранта темного императора

– Не хмурься, – хмыкнул он, – всегда есть лазейки, чтобы обойти действие заклинаний. Кстати, могу подсказать выход из положения специально для тебя.

– Какой? Сдаться на милость императора и почить с миром?

Теперь нахмурился Элтар. Вот не зря мне всегда говорили, что длинный язык до добра не доведет. Я опустила голову и вздохнула. Лазейки говорите, Ваше величество. Попробуем иначе.

– Где находится литература, в которой сказано, каким образом снять эту метку, – я говорила твердо, но по-прежнему не смотрела на императора, боясь, что сорвусь.

– В Имперской академии магии, – сквозь зубы процедил он.

Ага! Значит, я была права. Надо задавать один четкий вопрос. Великолепно!

– Элизабет, остановись, – прошептал он в мою макушку, прижимая к себе.

– А где можно спрятаться, чтобы аранту не нашли по метке? – простонала я в грудь Элтара, когда его пальцы дразнящим движением прошлись по спине.

– В любой академии, или месте скопления магов, – вот эти слова дались ему особенно тяжело.

Отодвинувшись от меня в сторону, император глухо выругался и отвернулся. Я же буквально сияла от радости. Надо же, как просто все оказалось! Недаром учитель говорил: «Проси и тебя услышат». А еще ответят и подскажут, как сделать лучше. Чудесное заклинание. Жаль я так и не поняла, каким образом Элтар попал под его воздействие.

– Знаешь, милая, я уже готов лично тебя придушить, – выдал мужчина, вновь разворачиваясь ко мне. – Интересно, где и кто тебя научил вести допрос? И ведь делаешь все по методичке, как заправский следователь. С каких пор арантам в пансионе дают подобные знания?

– Я не знаю, как обстоят дела в пансионе, – пожала плечами, и увидела, как у императора округляются глаза.

– Не понял. Ты ведь жила там.

– Нет, – я покачала головой. – В пансион меня забрали неделю назад.

Признаюсь, рассказывать о себе не хотелось. Но тут я вспомнила, что Элтар звал меня детским прозвищем. Почему же он тогда не знает ничего о моей жизни?

– Откуда тебе известно, что меня называли Лисенком?

– В твоей анкете указаны некоторые данные, – недовольно пробурчал он, понимая, что я опять начала его допрашивать. – Надо сказать, что весьма скудные данные. Словно тебя не существовало до прошлой недели.

– Неудивительно, – проговорила, желая откусить себе язык.

Молчи, Элизабет! Никакого доверия к этому человеку быть не может! Да он и не совсем человек даже… Уговоры не помогли – заклинание было сильнее, поэтому я нехотя продолжила:

– Я попала в пансион неделю назад.

Широко улыбнувшись, Элтар вдруг подхватил меня на руки и понес в ванну со словами:

– Расскажи. Я хочу знать о тебе абсолютно все.

Д – доверие! Ненавижу это заклинание! Шумно выдохнув, я заговорила:

– Жила в приюте. Недавно оказалась в пансионе.

– Краткость наше все, – рассмеялся мужчина.

Он подошел к ванной и поставил меня в ледяную каменную чашу. Заметив, как я поежилась, Элтар покачал головой и потянулся к тем самым кругам, которые я приняла за декор. Поводил над ними руками, отчего те начали светиться, и о чудо, дно стало нагреваться, а из крана полилась теплая вода!

– Не отвлекайся, – вновь заговорил император, стягивая с меня простынь. – Как долго ты жила в приюте?

– Всю жизнь, – я с наслаждением прикрыла глаза, когда он заставил струи воды литься сверху на меня.

– А кто твои родители? Они были преступниками, или может, бедняками и продали тебя?

Вот поэтому я и не любила говорить о жизни в приюте. Как правильно заметил Элтар, туда в основном попадали дети преступников и бедняков. Намного реже сироты, у которых не оказалось родных. Но таких было крайне мало, всего один-два ребенка на весь приют. А еще были такие, как я – подкидыши. И вот мы считались редкостью номер один.

Никто в темной империи не избавлялся от детей после рождения через приюты. Новорожденного можно было выгодно продать бездетной семье, что не запрещалось законом. Конечно, при этом семья тщательно проверялась местной службой опеки – именно они являлись посредниками таких сделок. И ведь такие дети последний раз встречались лет пятьсот назад. Но тут появилась я.

Я не была ребенком преступников, поскольку на тех всегда проявлялся магический след, который со временем исчезал. Отнести меня к беднякам тоже нельзя, все из-за того же следа. Странно все это. Не люблю говорить о своей жизни. Но заклинание не дремало и пришлось отвечать.

– Нет, я подкидыш. Попала в приют в младенчестве. След отсутствовал, поэтому кто мои родители осталось загадкой для всех.

Руки мужчины, которые уже вовсю меня намыливали слегка дрогнули и замерли. Внимательный взгляд императора пробрал до дрожи. Словно он пытался разглядеть во мне нечто незримое. Видимо, незримого во мне не было, потому что он продолжил меня купать и задал еще один вопрос:

– А кто тебя учил? Я же вижу, что ты весьма образована. Сама знаешь, что детей в приютах не обучают.

– У меня был тайный опекун, – вот это я уж точно не хотела рассказывать, но пришлось. – Когда мне исполнилось два года, меня отвели к магу, который стал моим учителем. Магии во мне не было, поэтому обучали грамоте, географии, истории, математике, политике и прочим наукам.

Элтар присвистнул. Знакомая реакция. Все, кто узнавал эту деталь моего прошлого были в шоке. Такие знания вбивают в голову наследникам престола, ну или их приближенным. Никто, в том числе и я, так и не понял, зачем приютскому ребенку, тем более девочке, такое образование.

– А почему ты не отправилась в пансион, как остальные аранты в одиннадцать лет? – вкрадчиво поинтересовался мужчина.

– Потому что моя магия пробудилась неделю назад, – огорошила я императора. – Мне исполнилось восемнадцать, и меня уже готовили к выпуску из приюта. Оставалось провести там всего одну ночь. Но утром все, кто находился в здании, проснулись в своих кроватях, висящих под потолком. Визгу было…

Последнее я протянула с мечтательной улыбкой на лице, припоминая тот день. Правда тут же загрустила, когда вспомнила, чем все закончилось. Крики, вопли, слезы, приезд магов и мое заточение в пансионе. Дальше была долгая истерика, мои попытки связаться с Динарой и попросить о помощи. Кстати, мне это удалось. Только благодаря подруге я смогла сбежать из пансиона. Жаль, что не на долго. Кстати.

– Моя очередь! – я прищурилась и спросила, не обращая внимания на совершенно обалдевшее лицо монарха: – Почему император лично разыскивал сбежавшую аранту? Тебе мало было невест, которых отправили во дворец? И вообще, зачем тащить столько баб домой…

Это я пробурчала еле слышно, откровенно ревнуя Элтара ко всем женщинам в мире. Он засмеялся и потянулся за чистой простыней, чтобы вытереть меня, поскольку купание подошло к концу. Впервые меня купал посторонний человек, если не считать совсем раннего детства. К тому же – император! Ох, кому расскажу, не поверят. Я моментально нахмурилась. Ведь и рассказать будет некому, даже если выживу.

– Я был в тот момент зол и захотел сбежать из дворца, чтобы не сорваться на подданых. И тут подвернулся чудесный повод. Признаюсь, я рад, что запретил всем тебя разыскивать и отправился сам.

Подмигнув, он быстро растер меня тканью и протянул белье со словами:

– Одевайся, и давай все же поедим, пока еще в состоянии. Скоро нам будет не до еды.

– Почему? – удивилась я, предвкушая очередную подставу.

– Через пару часов наступит пиковая фаза заклинания. Лично я собираюсь уйти плавать в озере всю ночь. Иначе могу нарушить свое обещание. На темных эти чары действуют слишком сильно.

Натягивая белье, я удивленно посмотрела на Элтара. Разве он не говорил, что мы свихнемся, если попытаемся пересидеть действие заклинания вдалеке друг от друга?

– О каком обещании речь?

– Ты не умрешь из-за меня, Элизабет, – очень серьезно произнес император. – Если мы проведем еще одну ночь вместе, для тебя она станет последней. Я слишком сильный маг, а магия правителей выжигает любую угрозу. К сожалению, угрозой считается любой человек, надолго вторгшийся в личное пространство. Противиться агрессивной энергии могут лишь такие же сильные маги. Ты к их числу не относишься, увы. Да, у тебя есть определенно интересные способности, но я тебя попросту убью, понимаешь? Так что, придется страдать, – он невесело усмехнулся и добавил: – А если серьезно, то давай просто попытаемся остаться в здравом уме до завтрашнего вечера. Договорились?