Недетские игры

– Дежавю, – прохрипела я пересохшим горлом. – Это мои слова. Это я просила меня не бросать.

– И не надейся… Иди сюда, моя бойцовая колибри, будем тебя в сознание приводить.

И только после этих слов я поняла, что наши нас всё-таки нашли. Поняла и расплакалась.

– Север, сволочь ты! Мы так тебя ждали, а ты всё не приходил…

– Прости, ну прости… Нас задержала метель…

– Что вы там возитесь? – проскрипели откуда-то из Северовского кармана. – Холод нечеловеческий, тащите сюда свои задницы скорее. Платформа ждать не будет.

– Я же обещала ему! Обещала! – рыдала я, цепляясь ледяными пальцами за горячую шею. – Это ты виноват, эгоист чёртов!

– Я. Только я, – покорно соглашался Северов, держа меня на руках и куда-то шагая. – Покажи мне свои пальчики, Оленька, давай посмотрим, нет ли обморожения.

Под его ногами скрипел снег, звёзды бриллиантами подмигивали мне с неба.

– Сволочь, ненавижу тебя! – рыдала, не находя в себе сил, чтобы отодрать руки от твёрдых плеч.

– Я знаю… Прости меня, пожалуйста, прости, больше ни шага, клянусь.. Оля, ну не плачь так!

– Староста требует, чтобы ты с ним связался, – снова протрещало из кармана.

– Пусть эта старая скотина идёт к черту, – рявкнул Север, а едва слышное шипение открывшейся двери и поток тепла сообщили мне о том, что мы куда-то вошли. – Так и передай ему, слышишь? Дословно.

– Да не проблема, – раздалось ворчливое и знакомое до слёз. – Я даже счастлив… Эй, ты зачем дверь блокируешь-то? А Соратник? Я не понял, где Соратник-то?

И я завыла, проклиная тот день, когда вступила вместе с Северовым в Решальный зал почти две недели назад.

Почти две недели. Мне казалось, что полжизни прошло, а не несколько дней…

Неужели всего несколько дней назад я стояла в сердце Детского корпуса и оглядывалась по сторонам, сравнивая реальную комнату с той, которую мне навеяли коньячные пары в вагончике Полины Ивановны. Зал был меньше, чем мне приснилось, но однозначно, гораздо мрачнее. Голые каменные стены, узкие окна, больше напоминающие бойницы, пол, выложенный чёрно-белой мозаикой и круг в центре комнаты. Тоже чёрно-белый. Все это нагоняло тоску и ужас.

– Хочешь о чем-то спросить? – поинтересовался Север, заметив, как мой взгляд блуждает по залу.

Мы столкнулись в холле общежития. Подозреваю, после нашего совместного посещения душа он боялся, что я могу наплевать на его требование стоять рядом с ним у колеса. Поэтому решил подстраховаться, подкарауливая меня внизу. Когда мы с Лёшкой спустились, он первым делом поймал меня за руку и всмотрелся в моё лицо подозрительным взглядом.

– То, что я согласилась стать частью твоей Фамилии, – решила расставить акценты я, – не означает, что я стану играть в ваши рисковые игры. Понятно?

– А ты согласилась? – он изогнул губы в полунасмешливой улыбке и слегка приподнял левую бровь. – Я как-то упустил этот момент…

– Никаких авантюр, связанных с тем, что я таким удивительным образом похожа на цесаревну, ясно?

Я хорохорилась и храбрилась и, думаю, Север прекрасно понимал, что стоит ему сказать одно слово и мне, если верить местным законам, нечем будет крыть его карту. Он понимал, но, кажется, решил играть по моим правилам.

– Слушаюсь и повинуюсь, моя королева, – хмыкнул он весело, и я не нашла следов злого умысла в его глазах, утративших за ночь свою обжигающую черноту.

Сейчас мы стояли в круге, ожидая начала распределения, и я немного нервничала.

Все места тут занимались строго по регламенту: члены Фамилий рядом со своими лидерами у колеса и группа молчаливых подростков в стороне. Одиночки. О них мне Полина Ивановна тоже рассказывала, но я не думала, что их так много. Человек тридцать, если не больше. Кто из них не доживёт до конца недели?

– Хочешь о чём-то спросить?

Я посмотрела на парня и небрежно пожала плечами:

– Мне уже обо всём рассказали, спасибо.

– Кто?

– Один хороший человек, – отмахнулась я от Севера, не желая выдавать свой источник информации. – Я себе это немного иначе представляла, не так театрально, что ли… Но, в общем и целом, мне всё точно описали.

Театральность в Решальном зале действительно присутствовала.

Колесо Фортуны было разделено на двенадцать секторов, как и говорила Полина Ивановна. Шесть белых – цивильных, так сказать. И шесть чёрных – военных. На чёрных секторах было написано белыми буквами: «Север», «Юг», «Запад», «Восток», «Экзекутор» и «Цезарь». На белых – чёрными: «Институт», «Управление», «Дом», «Полигон», «Мастер-класс» и «Корпус».

– Единственное, что меня тревожит, – призналась я, не сводя взгляда с коротенького слова из шести букв, – что будет, если…

Ударивший гонг не позволил мне закончить предложение, а внезапно наступившая темнота заставила вздрогнуть.

– Ч-ш-ш, – прошептал Север, который внезапно оказался за моей спиной. – Не дергайся.

Колесо задрожало и с легким скрипом сдвинулось с места, набирая обороты. И одновременно с этим моей талии коснулась мужская рука и, немного переместившись вперёд, легла на живот и легонько надавила, заставив прижаться спиной к парню, стоявшему за мной.

– Чего ты боишься, а? – шепнул он, едва касаясь губами моего уха. – Какой сектор колеса заставляет трепыхаться от страха твое сердечко?

Я возмущённо надулась. Кто дал ему право совать свой нос в мои дела?

– Не твоё дело.

– Скажи мне, – настойчиво потребовал Север, передвинув руку вверх. Теперь его пальцы точно чувствовали, с какой скоростью колотится моё сердце. – Который?

Внутри меня вдруг что-то зазвенело и потянулось навстречу парню. «Расскажи ему, расскажи», – шептал внутренний голос. «Ему можно верить», – уговаривала интуиция. «Не смей раскрывать рта, дура», – мозг был как всегда категоричен.

– Оленька, – подкупляюще ласково прошептал коварный Север, а я открыла рот, чтобы ответить на его вопрос, и, откровенно говоря, я не знаю, собиралась ли я тогда сказать правду или посоветовать Северову прогуляться в гости к чёртовой бабушке. Не знаю, как бы поступила, задай Север свой вопрос на несколько секунд раньше, но тогда я ничего не успела сказать, так как колесо, издав протяжный стон, дёрнулось и остановилось. И сразу же под потолком вспыхнули десятки ярких лампочек, освещая сотни взволнованных хмурых лиц.

– Выбор сделан, – объявил Мастер Ти, стоявший за пультом управления, и я приклеилась взглядом к своей судьбе на ближайшую неделю. К белым буквам, снежинками лёгшим на чёрное небо войны. – Главы Фамилий, отметьтесь в управлении и получите пропуска.

Про пропуска и остальное я слушала вполуха, размышляя о степени своего везения или, правильнее будет сказать, невезения. Несомненно, ситуация могла бы быть более пугающей, если бы колесо вздумало остановиться на секторе «Цезарь». Забавно было бы послужить одним из охранников во дворце. То-то бы Сашка порадовался, увидев меня в тёмно-синей форме с золотыми эполетами. Однако и нынешнее положение вещей совсем не радовало.

– Север, – произнесли у меня над ухом и усмехнулись.

Либо Северов сошёл с ума, либо он извращенец. Чему здесь усмехаться? Тому, что нас отправляют на северные границы? Это словно попасть между молотом и наковальней: с одной стороны вечно огрызающиеся сикры, готовые вцепиться в горло любому, кто осмелится хотя бы глянуть в их сторону, с другой – Дикие земли с их безумной фауной, смертельными болезнями и жестокими кочевниками, а посередине мы.

Мы все умрём – это совершенно ясно.

Я слабовольно подумала о возвращении во дворец, а потом паника окончательно захлестнула меня, потому что я наткнулась взглядом на безмятежные Лёшкины кудряшки.

– Мы не можем взять её с собой, – пискнула я испуганно и схватилась руками за голову.

– Отставить истерику! – велел мне Север. – Она никуда и не поедет.

– Лёка? – Лёшка почувствовала неладное и вцепилась в мою правую руку десятью пальцами. – Я с тобой. Я не останусь тут одна!

– Нюня, не нервируй меня, – тихим голосом предупредил Север, и моя капризная сестрёнка встала по стойке смирно. – Мы с тобой, кажется, договорились.