Страница 11 из 16
– О, Ева, это ты? А я уже собирался идти тебя искать, – сообщил удивлённый голос Хьюго. – Ты что-то загулялась, даже не пришла обедать…
Услышав этот голос, я обрадовалась и вскочила на ноги. На полу сидел Хьюго, потирая рукой ушибленную голову, а рядом с ним валялся включенный фонарик.
– Извините, – сказала я, тяжело дыша от бега и протягивая старику руку.
– Извиняю, – улыбнулся он и поднялся на ноги. – Ты, должно быть, проголодалась, пока гуляла, да? Пойдём, пойдём, ужин на столе. Кстати, чтобы ты знала – сейчас уже восемь. Больше не опаздывай…
Вдруг он смолк и пристально глянул мне в лицо:
– От кого ты бежала, Ева?
– Да так, – только сейчас я поняла, какой глупой была вся эта беготня, – что-то в темноте почудилось. Ничего страшного, я думаю. Так что там с ужином?
Я пыталась улыбнуться как можно беззаботнее, и Хьюго вздохнул:
– Приходи в столовую, только руки помой.
Я отправилась в небольшой умывальник для прислуги, который незаметно располагался рядом с кухней. Мытьё рук заняло у меня гораздо больше времени, чем я предполагала, потому что я вычёсывала из волос листья и отдирала от джинсов колючки репейника – без зеркала это было сложно. Зеркал здесь не было – на выцветшей стене был только светлый овал.
Придя в столовую, я увидела, что мой дядя тоже сидит за столом, только перед ним не стояло никаких столовых приборов, только одна большая рюмка с бордовым вином. Хьюго стоял позади него.
Стол в столовой был из чёрного дерева, отражал на своей поверхности всё, словно в зеркале – такой был чистый. И ещё он был просто огромен, человек на пятьдесят, не меньше. И я чувствовала себя очень неуютно, сидя за этим столом рядом с этим странным человеком. Хьюго же держал его пиджак и стоял так тихо, словно его здесь и не было. Если бы он не дышал и не моргал, я бы подумала, что он – восковая фигура. А дядя сидел, блуждая взглядом по просторному потолку столовой и по столу, попивал вино маленькими глотками, и, видно, ждал, пока я наемся. А мне кусок не лез в горло, хотя я и очень хотела есть.
Но этот момент неумолимо приближался. Наконец, я отодвинула от себя тарелку. Как только я это сделала, дядя взглянул в свой бокал и спросил:
– Ну как тебе местные жители?
– Что?
– Гуляй по деревне осторожнее – предостерёг он, – местные чужаков не любят, могут натравить собак.
– Или чеширских котов, – машинально ляпнула я, уперев взгляд в стену.
Дядя с сомнением посмотрел на меня и поднял бровь.
– Как вы узнали? – спросила я.
– Последнее окно на третьем этаже выходит на ворота парка, – пояснил дядя, – их никто не открывал последние лет…м, пять. А кроме деревни идти здесь некуда.
Ну что тут скажешь? Сыщик, да и только.
– Спокойной ночи, – несмело сказала я.
Оба – дядя и старик – посмотрели на меня, будто я сказала что-то необычное.
– Спокойной ночи, Ева, – первым нашёлся Хьюго и кивнул мне головой.
– Да, спокойной ночи, – повторил за ним мой дядя, вставая из-за стола. – Мне как раз пора выходить, чтобы быть на работе вовремя…
Он махнул Хьюго рукой, и они оба быстро вышли из столовой, оставив меня одну. А я осталась стоять там, раздумывая, показалось ли мне или нет – на брюках дяди, снизу на штанине прицепилась колючка репейника…
Я взошла по лестнице на третий этаж, всюду за собой включая свет, потому что мне было жутковато. Хорошо, что здесь есть электричество…
Странно. Раньше я никогда, даже совсем маленькой, не боялась темноты. Я решила специально посетить третий этаж, комнату, последнюю по коридору. Распахнув дверь той комнаты, я включила свет и огляделась. Комната была совершенно пустой, только в углу одиноко стоял письменный стол со сломанной столешницей, на стене бледнел прямоугольник, на месте которого должно было бы висеть зеркало. Я подошла к окну и вгляделась в темноту за стеклом. И я действительно увидела верхушки деревьев, а между ними – приоткрытые мною ворота с лежащей рядом цепью.
У меня по спине пробежал холодок. Дядя Бронислав…
Я поняла, что боюсь его.
Когда я спустилась на свой этаж, меня уже поджидал Хьюго.
– Ты заблудилась? – спросил он и, не дожидаясь ответа, позвал: – Я помню, что обещал тебе показать, где ванная, идём…
У него в руках было чистое белое полотенце и какие-то тапочки.
– Тут очень холодные полы, я подумал…
Я невольно улыбнулась этому заботливому жесту.
– Спасибо. Пойдём.
Лёжа в постели, я всё никак не могла заснуть в незнакомой обстановке. Дверь была закрыта, а за окном был парк со спрятанным кладбищем… Правда, решётка на окне несколько обнадёживала. Но она и запирала меня здесь окончательно, не давая никакой надежды вырваться из комнаты. Я долго ещё смотрела в потолок, но, наконец, сморенная усталостью, уснула.
Глава 5
Следы
Неделю повторялась одна и та же история. Как бы рано я ни вставала, Хьюго был уже на ногах. Мы вместе шли на кухню готовить. Он, как обещал, привёл в порядок наш монструозный холодильник, и теперь я могла залезать в него сама. Я всегда стремилась приготовить на нас двоих: мне казалось, старику и так тяжело, когда он закупает для нас еду и следит за порядком в нашем огромном жилище.
– Ты, эм… – смутившись, спросил он в одно утро, заглянув мне через плечо в сковородку, – вегетарианка?
– Н-нет, – я цокнула языком, не понимая, как он пришёл к такому выводу.
– Просто ты всегда готовишь только или яичницу, или макароны… – развёл руками Хьюго.
Я растерянно посмотрела на четыре красивых ярко-жёлтых яйца на сковородке. Я знала примерно пять способов приготовить яйца и примерно три – макароны. Это блюда, которыми я владела в совершенстве. Папе было всё равно, что есть, – лишь бы что-то было в холодильнике, когда он придёт. Такая аскетичная диета передалась и мне.
– Я просто не умею делать мясо, – не без грусти призналась я.
– Я сегодня сделаю мясо! – решительно сказал Хьюго. – Или рыбу. Что ты любишь?
– Спасибо, – ответила я.
Когда завтрак был готов и мы сели есть, я вдруг заметила:
– Вегетарианцы не едят яйца и молоко. Вроде бы.
– Для этого, кажется, есть отдельное слово, – припомнил Хьюго.
Спустя секунду слово всплыло в моей голове:
– Лакто-ово-вегетарианцы, – выговорила я, чуть не поперхнувшись.
– Значит ты, лакто…эм…– у Хьюго не получилось это выговорить.
– Нет.
– У всех свои, кхм, предпочтения в диете, – пробормотал он.
После завтрака с Хьюго я мыла посуду и уходила гулять. Погода была отличная, поэтому раза три я брала с собой мольберт и краски и рисовала. Барбара не обманула – пейзажи здесь были и впрямь очень красивые. Я искала точку, где хорошо бы ловил телефон – обычно для этого надо было забраться на какой-нибудь холм – и набирала её номер. Барбара почти всегда брала трубку сразу, хотя, как я могла представить, у неё была работа. Мы долго разговаривали: она рассказывала, как там поживает мой город, я – о своих приключениях. Как там погода? О да, у моря прекрасно, только ветрено. Лес очень красивый в это время. Барбара обещала обязательно приехать навестить меня и посмотреть, какие пейзажи у меня получилось нарисовать. С Хьюго отлично подружились, дядя… пока без проблем. С Марком пока не виделись, хоть я ему тоже часто звоню. Он приглашал в гости, но я всё не соберусь пойти.
– Кстати, я была в вашем с папой доме, – сказала мне Барбара в один из дней.
– Да? – встрепенулась я.
– По секрету: твой папа оставил мне ключи, на случай, если… на всякий случай. Навела там порядок.
– Спасибо, – мне стало неловко. Вряд ли тот «порядок», который оставила я, уезжая, был идеальным.
– Тебе что-нибудь привезти оттуда?
Да уж, подумала я. Мне бы хотелось перевезти примерно весь дом. Желательно, вместе с папой.