Добавить в цитаты Настройки чтения

Страница 2 из 18



– Молодуха какая-то, как блоха, неожиданно выпрыгнула, сорвала с меня маску! Но я запомнил эту шельму, козу драную!

Сидевший спереди громко презрительно возмутился:

– Да ты что, Квазимодо? С бабой справиться не смог? Мозги растерял?

Лицо у Квазимодо не изменилось, но клетчатая рубаха от передергивания округлыми сутулыми плечами натянулась, готовая затрещать по швам. Глаза и голос наполнились негодованием:

– С ней мужик был! Этот таракан выбил у меня из рук ствол!

С переднего сиденья донеслось изумленное восклицание:

– Да ты что, Квазимодо! Еще и ствол потерял? Урод! Болван пустой! Я тебе все твои кривые зубы пересчитаю!

Снова рубаха натянулась на плечах Квазимодо. Виноватым голосом он обиженно бросил:

– Не трави душу, Пегас! Я его на куски порву! – Посмотрел на притихшую под боком женщину. – Признавайся, корова, ты знаешь ту заразу? Знаешь, конечно! Она тебя по имени назвала! Кто она?

В ответ на его вопрос Инга съежилась, пряча глаза, и крепче притиснула к себе ребенка. Квазимодо взялся рукой за пеленки, резко потянул к себе и угрожающе произнес, пугая своим лицом женщину:

– Хочешь, чтобы я твоего щенка на дорогу сейчас выбросил? Отвечай! Кто она? – Схватил ее за скулы, сдавливая.

Вскрикнув от боли, Инга смотрела на него красными испуганными глазами и не могла ничего сказать. Он отпустил ее скулы. Она слабо, убито прошептала:

– Это преподаватель из нашей музыкальной школы.

– Что и требовалось доказать! – пробубнил Квазимодо, глянув на Пегаса.

Бросая взглядом по зеркалам, водитель в полосатой рубахе, с острым затылком и очень длинными мочками ушей прервал молчание, проговорив:

– За нами, кажется, черный внедорожник режет!

Заволновавшись, Пегас стал вращать головой, пытаясь поймать глазами этот внедорожник:

– Кажется или точно жарит? Сворачивай, Мышонок! Уходи! Покажи, на что ты способен!

Надавив на газ, Мышонок, небольшой ростом, суетливо двигавший всем телом, в серой просторной, размера на три больше, чем надо, рубахе, стреляя глазами во все стороны, резко ушел вправо. Стал петлять по переулкам и улицам. Но автомобиль Корозова не отставал. Водитель Никола за рулем точно предугадывал все рывки похитителей и неотрывно висел у них на хвосте. Его простое лицо было сосредоточенным, серые глаза почти не моргали. Только иногда он отрывал руку от руля и трогал пальцами небольшой жиденький чубчик, убирая со лба набок. Вытирая о колени потные ладони, Пегас заметно нервничал. Его волосатые руки в воздухе стали исполнять какой-то замысловатый танец, понятный только им: то беспорядочно ходили вниз-вверх, то скользили по приборной панели, то хватали одна другую, сжимая и почесывая. Посмотрев на Квазимодо, вспомнил, что у того нет оружия, обозвал, срывая зло, и скомандовал второму подельнику, присмиревшему с дугой стороны от Инги:

– Вытаскивай ствол, Червяк! Чего сидишь как ангелочек? По шинам палить будем!



Это был долговязый парень – тощий, узкоплечий, с длинной головой, на которой уши были как будто лишними, словно приклеенными непонятно для какой надобности. Ну хотя бы волосы росли – они бы длинной голове придавали вид головы. Однако волосы были сбриты до блеска. Длинный лоб, длинный подбородок и маленькое приплюснутое лицо. Длинная синеватая рубаха навыпуск. Вытащив из-под нее пистолет, Червяк навернул глушитель, приспустил боковое стекло и глянул в образовавшуюся щель. Ветер ворвался в салон, прошелся по коротким черным волосам Инги и лохматой пегой голове Квазимодо. Сопя и дергая плечами, тот влез со своим советом:

– Надо грохнуть водилу!

Возмущенно скосив на него глаза, Пегас сердито прикрикнул:

– Подожми хвост, урод! Не суйся туда, где без тебя разберутся! Ты уже намесил сегодня! Морду всем открыл и ствол потерял! – потом нервно бросил Червяку: – Не слушай придурка! Бей по шинам! Нам новые проблемы не нужны! Разберемся сначала со старыми! Сейчас главное – обрубить хвост. А там решим!

Автомобиль Корозова был на близком расстоянии. Мышонок стал чуть притормаживать и, подрезая другие машины на дороге, прижиматься к бордюрам так, чтобы внедорожник подставил бок. Червяк в правой руке зажал рукоять пистолета, а пальцы левой держал на кнопке стеклоподъемника. Когда авто Корозова показало бок, Червяк надавил на кнопку – стекло пошло вниз, увеличивая щель. Выставив ствол, он несколько раз выстрелил по колесам. Ствол просто чихнул, но от этого чиха Инга вздрогнула и уменьшилась над младенцем. Потом Червяк сразу поднял стекло и, морща маленькое приплюснутое лицо, сказал:

– Готово.

Пегас крутанул головой, проверяя, так ли это, хотя хорошо знал, что Червяк слов на ветер не бросает. Он был хорошим стрелком. Когда он стрелял, всегда казалось, что мушка ствола была для него просто ориентиром, а не частью прицела. Но пули неизменно достигали цели. Спрятав ствол, Червяк добавил, обращаясь к водителю:

– Газуй, Мышонок! Хвост обрублен!

Выжав газ на полную катушку, Мышонок хмыкнул. Автомобиль Корозова стал замедлять движение. Водитель удержал его на дороге. Глеб сжал зубы, напружинивая мускулы, сдержанно взял за руку жену, сидевшую рядом.

– Номер запомните! – сказал водителю и охраннику.

Авто тихо съехало к обочине и остановилось. Никола выскочил из салона, осмотрел машину: правая задняя шина растрепана.

Его редкие волосы встали дыбом. Взволнованно сунул руку в карман пиджака за носовым платком и вытер пот со лба. Корозов тоже выбрался наружу. Его овальное, чуть удлиненное лицо было хмурым. Глядя на колесо, покачал головой. Легкая морщинка пробежала по щеке. Ничего не сказал. Затем достал телефон и позвонил в полицию оперу Акламину. Коротко объяснил, что произошло в роддоме и на дороге:

– С одного из них Ольга в холле сорвала маску, Аристарх! – говорил Глеб. – Многие посетители видели его лицо! Страшилище невообразимое! На такое фоторобот не составишь.

В те же минуты в машине похитителей Пегас тоже достал телефон, набрал номер и проговорил:

– Твоя баба с ребенком у нас! Ты знаешь, что тебе делать! Иначе глотки им перегрызем! – И отключился.

Пока водитель менял колесо, Глеб с Ольгой в сопровождении охранника неторопливо прохаживались по тротуару неподалеку от машины. Люди мелькали, не останавливая на них взглядов, а если и смотрели, то вряд ли запоминали. Точно так же и Ольга с Глебом вскользь мимоходом проводили глазами по встречным и бегло чиркали по спинам обгонявших. Дорога жила автомобильным шумом, который покорно впитывали в себя высокие дома по ее сторонам. Солнце висело высоко. Тени от деревьев, растущих вдоль тротуара, едва касались тротуарной плитки, и укрыться от солнца можно было только сойдя с тротуара под ветви. Погода замечательная, но всякий прохожий по-своему воспринимал ее. Людям вообще свойственно судить обо всем по расположению духа. Безобразное настроение вызывает отторжение всего хорошего, а прекрасное – плохое воспринимает как дар божий. Все относительно. И даже в безусловном добре или зле пытаются найти серые краски. Впрочем, люди не хотят помнить добро, сделанное им другими, потому что не хотят никому быть обязанными. Но вот зло, сделанное когда-то, редко забывается.

– Кто такая Инга? – спрашивал Глеб Ольгу, державшую его под руку. – Кому и чем она могла насолить так, что ее ребенка выкрали из роддома? Я бы даже не назвал это похищением – это попросту грабеж средь бела дня! Как бы ты могла все это объяснить сейчас?

– У меня нет никакого объяснения, – озадаченно отвечала жена, пожимая плечами. – Инга спокойная, бесконфликтная, со всеми ладит. По крайней мере, у меня о ней такое впечатление. Мы с нею не подружки, но в хороших отношениях на работе. Да она со всеми в хороших отношениях. Не мы первые с тобой поехали поздравить ее с рождением ребенка – все в школе поздравляют. Просто не представляю, кому бы она могла не угодить.

– Случается, что детей воруют отцы, – заметил он раздумчиво. – Она замужем?