Величие

«Сейчас направо, первая улица — Малая Никольская, сворачивай на нее. Дойдешь до первого перекрестка, слева будет Провиантская. Первый дом, вторая арка, бурая дверь. Квартира на первом этаже, ключи в рюкзаке. Номер не помню, сам подбери ключом».

Ноги уже несли меня в нужном направлении. Хоть в школе нам и вдалбливали кучу информации по истории города, но в этом мире я постоянно путался. Благо шеф был в курсе моих сложностей и все объяснил.

«А вы?» — озадаченно спросил я. — «Все успешно?»

«Тащи осколки куда я сказал и жди нас там», — сухо отозвался Пистолетыч. — «Прошло не очень гладко, за нами будут гнаться. Нужно оторваться».

Я как раз торопливо шагал мимо фургона Матильды. Баронесса увидела рюкзак на моем плече, непонимающе выгнула брови, но в следующий миг ее взгляд сделался пустым — видимо, теперь Корф объяснял задачу ей.

Уже за моей спиной фургон развернулся и подкатил к месту, где я распрощался с шефом.

Почему они не отправили со мной кого-нибудь из группы? Слишком приметные? Или случилось что-то еще?

Я ускорил шаг и, как только свернул на Малую Никольскую, перешел на бег. Машин почти не было — видимо, все застряли в пробках. Воспитательница как раз переводила через дорогу группу гимназистов, и я использовал их как прикрытие, чтобы возможный преследователь не понял, куда я свернул дальше. Так себе хитрости, конечно.

Нужный мне дом оказался угловым. Напротив располагался «Магазин провианта Мытного двора» — иными словами, там официально торговали конфискатом с таможни. Я увидел вывеску на своем здании — доходный дом Бурцева — и влетел во вторую от угла арку.

Нужная дверь нашлась не сразу: в классический двор-колодец выходило сразу три подъезда, но у всех них двери были выкрашены в серый цвет. И лишь присмотревшись, я увидел еще одну. Судя по всему, это был вход в подъезд для слуг.

Была такая особенность у некоторых домов — архитекторы разделяли господские и «людские» помещения, но они были объединены черной лестницей с отдельным входом. Видимо, квартира, ключи от которой дал Корф, изначально предназначалась для прислуги. Это потом их начали расселять и сдавали отдельно студентам и тем, кто не мог позволить себе большую жилплощадь. Но поначалу хоромы сдавались одним комплектом.

«Добрался?» — прозвучал в голове голос шефа.

«Почти. Вы там как?»

«С переменным успехом».

Да что же там случилось-то?! Пистолетыч не раскалывался ни в какую. Хоть бы предупредил или сказал, как подготовиться к счастливому воссоединению. Впрочем, если все пошло по наихудшему сценарию, то в интересах шефа, чтобы как можно меньше людей знало, где я находился и что произошло.

Дверь была закрыта на кодовый замок, но настолько старый, что нужные кнопки стерлись от времени. Нажав комбинацию, я проник в полутемный подъезд. Горела лишь одна лампочка, да и та была явно на последнем издыхании.

Сам подъезд являл собой образец депрессивной питерской парадной из лихих «девяностых»: битая кафельная плитка на полу, обшарпанные стены, потолки в разводах и колоритные надписи на стенах.

На первом этаже я приметил только две двери — одна, судя по всему, использовалась активно, и там кто-то находился. Судя по незабываемому отвратительному запаху, кто-то жарил масло и немного рыбы. Воняло так, что я кашлянул в локоть. Нашарив в полутьме карман и ключи, я попытался открыть замок. Здесь их было два, но ключ подошел к нижнему.

Значит, квартира номер два.

Когда я вошел, на меня пахнуло спертым воздухом. Давно не проветривали, да и запах старой местами отсыревшей и подгнившей древесины тоже не говорил в пользу обитаемости этого жилища.

На ощупь я принялся шарить по стенам и нашел клавишу выключателя. Небольшая прихожая с кучей старого тряпья на вешалке, коридор, две двери. В конце коридора, видимо, находились совсем небольшая кухня и санузел.

Да уж, словно в декорации «Брата» попал. Только все было еще запущеннее.

Я осторожно проверил каждую дверь — никого. Это и с самого начала было понятно, но я решил перестраховаться. Решеток на окнах не было — и хорошо, не придется гнуть металл, если случится срочно искать способы смыться отсюда.

— Фух.

Я опустил рюкзак на древний линолеум и уставился на газовую колонку в коридоре. Видимо, раковина под ней, плита и маленький стол должны были служить слугам кухней. Ну хоть спасибо за горячую воду, господа аристократы. Ванны, к слову, я нигде не обнаружил — очевидно, слугам предлагалось мыться в бане. Старый фонд, однако.

Поддавшись любопытству, я осторожно открыл рюкзак. Торба была почти что под завязку набита небольшими деревянными коробочками. На каждой я тусклом свете лампы я разглядел фамилии. Все принадлежали знати.

Осторожно открыв одну из них, я охнул, ощутив пульсацию силы. На бархатной подушечке покоился совсем небольшой Осколок, величиной с большой палец. Но Благодатью от него фонило люто.

— Получилось, — выдохнул я и улыбнулся, глядя на многочисленные разводы на потолке. Пусть все пошло не по плану, но главное группа сделала. Они вынесли чертовы Осколки. Теперь мы сможем как следует вооружить наших одаренных.

Был соблазн сразу связать себя с парочкой артефактов, но я решил дождаться остальных и разделить все по-честному, исходя из задач, которые предстояло выполнить.

Был соблазн привязать к себе сразу все эти Осколки и пойти на Зимний в одиночку. Совершенно безумная идея, она проскользнула всего на мгновение, и я тут же отмел ее прочь. Один в поле воин, но не в этом случае. Да и где гарантии, что этого хватит, чтобы вызволить Олю?

Может настало время попрощаться? Смириться с тем, что судьба все равно возьмет свое, как ни изворачивайся? Поблагодарить фортуну за то, что на несколько лет вернула мне сестру, подарила много славных воспоминаний, радости и любви. Ведь ничто не может длиться вечно. А сейчас, когда на кону Петрополь, а Ира — единственная, кто может дать по зубам Ксении…

— Нет. Не могу.

Я захлопнул шкатулку и сунул обратно в рюкзак. Все нутро разрывалось. Я должен был выбрать, но не мог. Я знал, как поступить правильно, но это шло вразрез с моими принципами. Казалось, я перестану быть человеком и превращусь в чудовище. Вот где была эта грань, и я понимал: если перейду ее, от меня, прежнего Михи, совсем ничего не останется.

А Ира? Сможет ли она когда-нибудь меня простить?

Я не успел подумать об этом — стук в дверь отвлек меня от размышлений. Я толкнул рюкзак под шатающийся стол и выглянул в окно одной из комнат. Никого. Зато за дверью шептались сразу несколько голосов.

Жаль, глазка не было. Но едва я подошел, Корф открыл ментальный канал.

«Открывай, свои».

Я отпер дверь. Шеф тут же отодвинул меня в сторону. Места было мало, я завалился на вешалку, запутался в старье и едва не уронил ее вместе со всем барахлом.

— Быстрее, — торопил Корф. — Несите ее в комнату.

Мимо проскочили Бестужев и Воронцов. Дознаватель нес на себе кого-то, и в этом хреновом освещении я не разглядел, кого именно. Казалось, женщина. Сердце екнуло, но тут в дверях появилась Ира.

— Матильда? — Шепнул я.

Девушка покачала головой.

— Аня. Мы должны были забрать ее. Попали под огонь.

Следом за Ирой в прихожую протиснулась Клико — вся в крови и саже, со страшным ожогом на щеке. И с совершенно пустыми глазами.

— С ней что? — Я кивнул на соратницу Ани.

— Задело «Птичкой». Я ввела ее в транс, чтобы не кричала от боли.

— А Матильда где?

— Заметает следы. Миш, идем.

Ира повела введенную в состояние зомби Клико в комнату, а я, оглядевшись в подъезде, запер дверь на все замки и щеколды. Тем временем мужчины отнесли Аню в комнату. Судя по всему, Грасс была без сознания, потому как ни единого стона я не услышал. И это пугало. Я хотел было зайти к ним, но Ира поймала меня в коридоре.

— На пару слов, — сказала она, плотно закрыв за собой дверь в комнату.

— Что случилось?

— Все и сразу. Потом расскажу детали. Миша, кто-то нас выдал.