Величие

— Перемирие, Соколов, — тихо сказала она. — Я не стану тебе врагом, пока мы не вернем Петрополь государю. Но не думай, что я забуду. Не думай, что позволю тебе испортить ей жизнь. Когда все закончится, если Господу будет угодно, я взыщу с тебя по всем счетам, Михаил. Сейчас я оставлю тебя в живых лишь потому, что ты можешь быть полезен. Но позор ты смоешь кровью.

Глава 25

Когда все разъехались, Воронцов остался дуться наверху, Ирка наслаждалась гостеприимством четы Козляниновых, а я окончательно распрощался с идеей выспаться. Не хотелось мне дрыхнуть, пока Серега в доме. Вряд ли он выкинул бы какую-нибудь глупость, но так мне было спокойнее.

Стараясь убить время, я прогуливался по залам первого этажа: из столовой вышел в гостиную, перешёл холл с лестницей и оказался в еще одной гостиной поменьше, что соседствовала с библиотекой. Планировка немного напоминала наш погибший дом в Ириновке, и я почти что на автомате потянул ручку на себя.

И лишь затем осекся. Все же библиотека — место не всегда публичное. Некоторые хозяева предпочитали включать ее в перечень личных комнат.

— Вас что-то смущает, Михаил Николаевич? — услышал я голос Козлянинова за спиной.

Я резко отдернул руку и обернулся.

— Прошу прощения. Мне следовало спросить разрешения.

— Полно вам, ваше сиятельство! — улыбнулся старик. — В наше время если молодежь проявляет хоть какой-то интерес к книгам, это нужно поощрять.

— В таком случае вас не затруднит провести для меня небольшую экскурсию? Наверняка у вас прекрасная коллекция.

Козлянинов лихо подкрутил седой ус и жестом велел мне заходить первым. Все еще испытывая неловкость, я открыл дверь. Накануне я толком и не разглядел это помещение в полумраке, а здесь было на что посмотреть.

Шкафы со стеклянными дверцами, что должны были предохранять книги от пыли, явно были сделаны на заказ. Вся библиотека была выполнена в стиле английской аристократии, и эта комната, пожалуй, была единственной, где на стенах не было обилия вышитых картин.

Зато здесь имелся неплохой бар, к которому по прямой траектории направился генерал-адъютант.

— Наслышан о вашем горе, Михаил Николаевич, — сказал хозяин и, пробежавшись пальцами по гладким бокам графинов, словно выбирал книгу на полке, достал бутыль с янтарной жидкостью. — Я знал ваших отца и бабку, царствие им небесное.

— Неужели? — удивился я.

Козлянинов улыбнулся.

— К счастью для них, знакомство не было близким — все же я заведовал Управлением. И все же несколько раз мы встречались. Николай Владимирович произвел на меня хорошее впечатление. А ваша бабушка в молодости была крайне привлекательной женщиной. Помянем?

Он плеснул совсем немного напитка в бокалы и протянул один мне.

А ведь я и правда даже не помянул своих родных. Не было случая, да и как бы это помогло? Но раз хозяин дома предложил, почему бы не поддержать инициативу?

— Спасибо, Николай Федорович, — отозвался я и поднял бокал в воздух. — Земля пухом.

— Да упокоит Господь их души.

Я залпом выпил напиток. Кажется, это был крепкий скотч. Не островной, но явно шотландский. Ирландские казались мне более мягкими.

Поставив пустой стакан на стол, я обернулся к стене, большую часть которой занимал многоярусный шкаф хитрой конструкции.

— Должно быть, не одно поколение вашей семьи ее собирало, — сказал я.

Козлянинов хоть и был сварливым стариком, но подобрел, почувствовав мой интерес.

— По большей части это заслуга моего отца — основную коллекцию собрал он, благо занимаемый пост позволял. Он был главой Императорской публичной библиотеки, лично знал многих известных писателей и поэтов. Да и меня изначально готовили отнюдь не в Тайное отделение. Но судьба распорядилась иначе. Тем не менее книги — можно сказать, наше семейное увлечение.

— Как же так вышло, что вы стали ищейкой?

Козлянинов жестом пригласил меня сесть и сам опустился в свое любимое кресло. На столике его уже ждали готовые трубки и ароматный табак. Когда старик принялся набивать трубку, я почувствовал яркий фруктовый запах. Словно он клал туда настоящий чернослив.

— Вы ведь тоже не думали, что ваша судьба сложится таким образом, Михаил Николаевич, — улыбнулся генерал-адъютант. — Вам-то как раз не нужно объяснять, как это бывает.

Я пожал плечами.

— Бывает по-разному. Одни стремятся служить, а их не берут. Другие не хотят идти в Отделение ни за какие коврижки, и их буквально силой привязывают к службе. Кто-то помогает из принципа, ради идеи. Кто-то — ради денег или защиты. По-разному бывает, ваше благородие. Для кого-то работа ищейкой проклятье, а для иного — спасение.

Козлянинов кивнул и уставился на меня в упор.

— А что она для вас, Михаил Николаевич?

Я усмехнулся.

— Выбора у меня, прямо скажем, не было. Сперва не хотел, затем втянулся… А теперь уже и не представляю жизни без этого. Хотя от отпуска бы не отказался.

Видимо, мой ответ удовлетворил старика, поскольку тот выпустил струйку дыма и добродушно рассмеялся.

— Да уж, служба — она как цирк. Один раз попал под купол — всю жизнь скачешь. Это затягивает. Знавал я одного врача. Простолюдин, но хирург с золотыми руками. Так он то же самое говорил о своем ремесле. Нужно иметь определенный склад характера, чтобы выдерживать эту работу. Но без нее такие, как мы, чахнут.

Видимо, поэтому Козянинов даже после отставки продолжал собирать сведения о происходящем в городе. Не мог смириться с вынужденным бездельем. Привыкший развивать бурную деятельность, на пенсии он, должно быть, едва не зачах.

Трубка погасла, и Козлянинов положил ее на столик.

— Мой вам совет, Михаил Николаевич. Если все закончится успешно, вам будет положена награда. Щедрая, не сомневаюсь. Будет соблазн почивать на лаврах и отойти от дел. Непременно будет, уж я-то знаю. А это болото затягивает… Не позволяйте себе расслабляться. Займитесь делом, да таким, чтобы череп трещал от нагрузки. Иначе начнете сходить с ума. Вот разменяете восьмой десяток — тогда и отдохнете. А до тех пор не давайте себе спуску. И жену себе выбирайте правильную: не будь рядом моей Катерины, я бы до генерала не дослужился.

Я улыбнулся.

— Спасибо, ваше благородие. Правда, если победим, полагаю, мало кто сможет позволить себе роскошь расслабиться. Слишком много дел наворотила Ксения Константиновна…

Наша компания воссоединилась лишь после ужина. Первой вернулась Матильда, но сразу же поднялась в свою комнату и спустилась лишь к трапезе. Насколько я понял, с Ирой она отношения не выясняла. Значит, предпочла излить гнев только на меня. Спасибо, конечно. Нам всем это сейчас так поможет…

Да и вообще я не понимал до конца, чего это она так взвилась. Ладно бы я поматросил и бросил, так нет же. Хотя, судя по всему, бесилась она именно из-за того, что мы с Ирой намеревались пойти дальше… Уж не знаю, какую судьбу тетя Мотя пророчила подопечной, но мне в ней места точно не было.

Ладно, сейчас все равно было не до этого. Может перебесится.

Корф и Бестужев заехали, когда уже подавали чай. Дольше всех по городу болталась Грасс. Я уже начал беспокоиться, когда она все же появилась на пороге — мокрая от дождя, уставшая и мрачная.

— Три из пяти наших убежищ уничтожили, — сказала она, согревая ладони о чашку. — Хорошо, что мы не успели наладить связь между всеми ячейками. Нашли не всех. Но теперь у меня остался всего полтора десятка одаренных.

— Мало, очень мало, — отозвался я. С такой армией Зимний штурмовать бессмысленно. Разве что придется заручиться поддержкой «массовки». — А футболисты и остальные?

— С этим получше. Мне удалось договориться о встрече с некоторыми петропольскими подпольщиками. Она состоится сегодня, нас будут ждать на Апрашке. Нас будут ждать к одиннадцати.

Матильда недоверчиво покосилась на Анну.

— Нас?

— Да, — кивнула девушка. — Обязательным условием для встречи они обозначили присутствие Вальтера Макаровича и… Михаила.