Время Перемен

Новое творение Зебена глоталось легко, но после расползалось жаром по телу и жгло горло. Александр поспешил закусить креветкой.

— Так только первая идёт, — пояснил Зебен, — Дальше как по маслу.

— Ты ни разу не рассказывал, как принялся лечить всех подряд, — Александр наполнил рюмки и взял ещё креветку.

— Ты и не спрашивал, — усмехнулся Зебен.

— И всё же…

— Решил помочь одной девочке и её брату. Пожалел, ничего не взял. Потом ещё двоим. Так про меня узнали. Остальным было трудно отказать. И чем дальше, тем труднее. Вскоре весь город знал про меня. Часто я был их последней надеждой, понимаешь? Если бы не закончилась амброзия, нипочём бы не остановился.

— Как думаешь, кто сообщил совету? Георг?

— Это неважно. Обо мне уже начинали говорить в других городах. Не Георг, так ты, или кто другой, но Совет узнал бы всё рано или поздно. Хорошо ещё, что всё закончилось именно так.

— Думаешь, они могли тебя казнить? Ты же не делился ни с кем технологиями, просто лечил.

— Кто сказал, что этого недостаточно?

— Продлевать такие короткие жизни, — Михаил покачал головой, — Они ведь умерли давным-давно, а ты из-за них теперь в вечном заточении.

— Иногда, дружище, мне кажется, что в этих коротких жизнях больше смысла, чем в жизни любого из нас, — серьёзно ответил Зебен.

«Иногда мне тоже так кажется» — подумал Александр: «Но Совету вряд ли придут по вкусу такие мысли, поэтому лучше помалкивать». Он решил перевести тему:

— Хватит о грустном. Мы работаем над этим, и времени полно. Нужно просто слушать Совет и продолжать искать антидот. Рано или поздно амброзия и поток останутся в прошлом. Тогда нам не нужно будет больше прятаться.

— Надеюсь, ты прав, — ответил Зебен, — Расскажи мне про Оазисы. Я ещё помню три лачуги на месте Бен-Изиря. А сейчас там стена в три метра толщиной, да?

— Стена и всё, что внутри — это центр. Город вырос в четыре раза. И продолжает увеличиваться.

— Ох… Вот как? И ты воспользовался этим ростом?

— Разумеется. Множество городских предприятий принадлежит нам. Настолько успешных, что жена одного купца, с которым я в доле, открыла бесплатную лечебницу.

Зебен с прищуром посмотрел на Александра:

— Хитро… Ты через инвестиции хочешь сделать то, что твоя дочь делала открыто — помочь людям?

— Я даже не думаю в эту сторону. И тебе не советую, Зебен. Совету Семерых такие теории встанут поперёк горла. И для остальных, чтобы было понятно: я не давал им никаких технологий. Они открыли это заведение на свои деньги и исключительно по собственному желанию.

— Ха, — Одер раздражённо отвернулся от Александра, — Ты так оправдываешься, будто перед тобой не друзья, а совет. Думаешь, кто-то из нас побежит им докладывать?

— Не совсем, Одер, подумай получше.

Повисла пауза, которую прервал Зебен:

— Одер, он думает, что совет может следить за нами из потока.

— Чушь какая. У них что, других дел нет? Совсем они нас запугали, даже в разговоре промеж собой боимся их.

— Он может быть прав, хотя вероятность этого довольно низкая, — Зебен в очередной раз разлил крепкий напиток по рюмкам.

— Хватит разводить тут дурные разговоры, — оборвал Александр, — Мы не бунтари! Совет на верном пути. Когда-нибудь мы научимся справляться с нашими проблемами. А делиться технологиями нельзя — нас просто сожрут.

— Ты всё ещё веришь в Совет… — разочарованно воскликнул Одер, — Я понимаю, в тридцать лет, в пятьдесят, да даже в сто двадцать — хорошо, пусть. Но за несколько веков не понять, что они окончательно застыли и не хотят ничего менять…

— Они хотят и меняют. Наши банки действуют по всему миру, множество предприятий принадлежит нам.

— Что от них толку, если не внедрять новые технологии?

— Люди скопируют эти технологии и применят против нас.

— Свежий довод, нечего сказать… Сколько ему? Пять веков? Или уже шесть?

— Посмотри, меня не было всего несколько месяцев, а ты изобрёл новую помпу.

— Спёр из другого мира, а не изобрёл.

— Михаил усовершенствовал график потребления амброзии…

— Ерунда.

— Зебен научился добывать цоликлоны. Теперь мы можем определять группы крови.

— Капля в море.

— Что-ж ты предлагаешь?

— Масштабировать технологии по всему миру. Договариваться с обычными людьми об их использовании во благо. Заключать об этом договоры, пакты. Для этого и нужна дипломатия, в конце концов, — всплеснул руками Одер.

— А ты не боишься, что люди могут нарушить любой пакт, лишь только поймут, как плачевно у нас обстоит ситуация с численностью? Просто придут и возьмут всё себе. С новыми-то технологиями, которые мы сами им дадим. Нет, ничего им давать нельзя. Ты как знаешь, а мне ещё дорога моя жизнь…

— Признайся, ты боишься не людей — ты боишься Совета! И этого мясника, Георга, так ведь?

— У них не только Георг. К тому же, они единственные, кто видит всю картину целиком — контролирует активы через послов и технологии здесь. Ты просто не знаешь всех обстоятельств и поэтому не имеешь права осуждать их действия. Поверь, они всё взвешивают.

— К чёрту! — Одер стукнул кулаком по столу, — В других мирах за последние два века случился технологический рывок, а мы так и возимся в собственном дерьме! Иногда мне хочется послать Совет, драпануть отсюда и дать смертным столько знаний, сколько смогу. Твоя дочь была права, когда сделала это. Мы главные паразиты этого мира, или собака на сене, или… не знаю — всё это вместе! К чёрту.

Александр поднялся, склонился над столом и ткнул Одера пальцем в грудь:

— Я этого не слышал, понятно? И остальные здесь — тоже. Советники сильно разозлятся, если узнают.

— Что с того? Я и так в тюрьме. Это вы, странники, видели мир вживую, а мне выходить не положено. Только и знай, что гляди картинки из потока…

— У тебя, по крайней мере, есть эта тюрьма. Но случайного рикошета или возгорания никто не отменял. Георг ещё и не то умеет, понятно?

— Георг… Тебе не надоело жить в страхе, а?

«Надоело, дружище, ещё как надоело» — думал Александр, смотря Одеру в глаза: «Да только не бывает ничего идеального. Ни в каком из миров, ни в какой стране. Мне вот приходится мириться с этой зависимостью от воли Совета. Сейчас у меня есть хотя бы глоток свободы в путешествиях. Если же я рискну и пойду против Совета, вполне возможно, что и этого лишусь. Мертвецам, знаешь ли, свобода уже ни к чему. Так что вслух я тебе всего этого не скажу. А ты читай по глазам, если сможешь…»

— У нас есть шансы и есть время, давайте верить в лучшее, — Михаил вклинился в паузу и поднял рюмку. Его тут же поддержал Зебен.

Этот спор явно нужно было заканчивать — от простых сотрясений воздуха толку никакого, а вот беду накликать вполне возможно.

В голову шибанула очередная выпитая рюмка, и Александр решил рассказать друзьям, как он гостил у горцев…

***

Древний стоял у главных ворот и в очередной раз проверял, взял ли с собой всё необходимое. Оружие, одежда, аптечка, запасы амброзии — всё было аккуратно сложено в трёхпудовый сундук. Из головы совсем вылетело, положил ли он пули для ружья. Проверил — нет, всё хорошо, здесь они, под бронёй. Дай бог, чтоб не пригодились.

— Я знаю, что ты забыл! — услышал он крик Зебена.

Александр оторвал взгляд от сундука и увидел компанию друзей, с которыми вчера делил трапезу — они направлялись к воротам с каким-то скарбом в руках.

— И что же?

— Хорошее настроение.

Все трое подошли к нему.

— Вы давно уже бросили меня провожать. С чего вдруг сегодня?

— Решили возродить традицию, — ответил Зебен, сверкая одновременно и лысиной, и улыбкой, — Вот, возьми, угостишь кого-нибудь при случае, странник.

Он протянул Александру три больших кожаных меха, каждый литра на четыре.

— Спасибо.

— Не уезжай в следующий раз, едва успев приехать.

Странник глянул на Михаила:

— Ты тоже что-то принёс?

— Да. Возьми, это приспособа для переливания крови. Береги иголки, тебе такие вряд ли сделают там. И ещё, новое обезболивающее, — он передал два небольших свёртка, которые Александр аккуратно уложил в сундук.