Холм Сирила

– Мне сказали, на холме за монастырем призраки есть, – сказал Сирил.

– Кто тебе это сказал? – нахмурился отец.

– Один местный парень, я его по пути встретил.

– Вот о том я и говорю, – Уоллес сокрушенно покачал головой. – Да успокойся ты, Джон, твой парень достаточно взрослый и умный, чтобы не верить во всякую ерунду. Правда ведь? – посмотрел он на Сирила.

– Ага, – Сирил и глазом не моргнул. – Я просто подумал, что раз тут так давно в это верят, может, есть какая-нибудь причина.

– Ну разумеется, есть. Если люди впечатлительны, а в то время такими были все до единого, подобные происшествия, особенно много за одно время, оставляют в них глубокий след. Потом они начинают передавать это детям. Те – свои детям, и вот прошли века, а они все еще верят во всякий бред. На генетическом уровне. Причем верят настолько, что когда их расспрашиваешь, понижают голос или вообще не хотят говорить, – добавил Уоллес с обидой. – Вот и приходится добрым людям вытягивать из них все клещами.

– Если они так боятся чего-то, почему бы им просто не уехать? – спросил Сирил.

– У кого-то нет средств. У кого-то, как у твоего отца, например, пунктик на земле предков. Не смотри так на меня, Джон, это правда.

– Нет. Просто я знаю, что эта земля вырастет в цене, а пока этого не случилось, за домом надо присматривать. Поэтому мы и приезжаем сюда время от времени.

– Раньше апокалипсис наступит, Джон, – сказал Уоллес, – прежде чем это захолустье подрастет в цене хоть на пять процентов. Даже твои родичи об этом знали, иначе не продали бы свои угодья.

– Людям надоедают шумные города, они уже начинают скупать тихие уголки.

Уоллес обреченно махнул рукой, как бы говоря, что спорить бесполезно, и снова обратился к Сирилу:

– Я ведь тоже задавал им такой вопрос. У них получается так, что пока держишься подальше от монастыря и холма, то все в порядке, можно жить в удовольствие. Однако заметь, что когда в семидесятых тут, в деревне, сгорел дом – три человека погибло во время пожара, – опять заголосили о духах и проклятии. Пойми их после этого.

– И все-таки, Роб, стоимость земли…

Джон и Уоллес пустились в экономически-земельный спор. Сирил забрал тетрадь и ушел в детскую. Билл увязался следом и снова завалился на кровать с планшетом. Из динамика доносились визгливые звуки какой-то игры.

Сирил знал, что должен ощутить прилив зависти, ведь у Билла, в отличие от него, было окно в мир, однако вместо этого пришло равнодушие. Он слишком устал. Довольно долгий переезд, прогулка к холму и бег под дождем вытянули из него все силы, и ему очень захотелось спать.

Скинув одежду, Сирил залез под одеяло и быстро уснул под шум непрекращающегося дождя.

Он проснулся ночью. Дождь все еще стучал в окно, Билл крепко спал. Сирил собрался спать дальше, но почувствовал жажду.

Потирая глаза, он направился в сторону кухни. Путь лежал через гостиную. В ней, несмотря на поздний час, звучали голоса.

– Поверить не могу, что ты позвала меня ради этого, – сказал Уоллес.

– Тебе, полагаю, не сложно, – прозвучал в ответ раздраженный голос Линды.

– А Джон знает, чем ты занимаешься?

– Не знает.

Сирил затаился в конце коридора. Линда что-то делала тайком от отца! Редкая удача, которой грех было не воспользоваться.

– Не знает, – повторила Линда. – Но если узнает, просто скажет, что я трачу время на всякую чепуху… Потребует вернуть это все или продать…

– Уж скорее продать, – сказал Уоллес. – И я бы его понял. Ты тут балуешься, наследие, можно сказать, растрачиваешь. А исследователи…

– Что исследователи? – голос Линды прозвучал так резко, что Сирил невольно вздрогнул. – Что они с этого получат? Что ты с этого получишь?

Какое-то время в комнате царило молчание. Потом Уоллес сказал:

– Ладно, может, ты и права. Если для тебя это важно, я помогу. Давай, что есть.

– Вот так бы сразу. Вот, смотри.

– Могла бы и переслать… А лучше дай оригинал.

– Ты это серьезно?

Со стороны отцовской спальни послышались шорохи. Испугавшись, что отец сейчас выйдет и застанет его за подслушиванием, Сирил отошел подальше и снова прошел по коридору, на этот раз намеренно топая. Проходя через гостиную, он пояснил с заспанным видом, что захотел пить. Затем исполнил свое намерение и вернулся в комнату.

Уже лежа под тонким одеялом, Сирил подумал об услышанном разговоре. Может ли быть, что Линда что-то украла? Выдать ли ее? Или он все не так понял?

За этими тревожными мыслями Сирил забылся сном.

Когда он проснулся, в доме было необычайно тихо. Сирил насторожился и обошел дом. Никого, только из комнаты Чарльза слышался шелест страниц – сиделка, должно быть, читала книгу.

На кухонном столе лежала записка, написанная Линдой. Она сообщала, что они с Джоном и Биллом уехали в город, потому что у Билла разболелся зуб, и вернутся вечером. Прочитав это, Сирил без особой надежды заглянул в холодильник и нашел там несколько сэндвичей, положенных один на другой и завернутых в полиэтилен. Больше ничего не было, только в дверце стояло несколько бутылок минералки, пива и колы.

Посидев с минуту в раздумье, Сирил прошел обратно в детскую и бегло осмотрел вещи Билла. Планшет он забрал с собой. Тогда Сирил с великой осторожностью подошел к спальне отца, но Сильвия в комнате Чарльза, которая располагалась по соседству, громко кашлянула, и Сирил решил не рисковать.

«Тогда сразу пойду на холм, – подумал он, – интересно, увижу ли там что-нибудь».

Он вернулся к себе, нашел в шкафу старый рюкзак Билла, положил в него тетрадь и ручку, на кухне забросил пакет с сэндвичами и две бутылки колы, и вышел на улицу.

На что он надеялся? Что ему удастся снова встретить призрака и угостить его? Сирил сам удивлялся себе и не понимал толком, чего ждет от похода на холм. Подсознательно он все-таки надеялся на встречу с Сирилом-призраком: приятно было поговорить с кем-то столь необычным и в то же время похожим на него, и не связанным с его дурацкой семьей. Но разум убеждал, что Сирилу либо приснилось, либо после всего произошедшего он подвинулся головой. Школьный психолог намекал, что такое может случиться.

Сирил вышел из деревни, никого не встретив. Загон, где он вчера встретил парня, пустовал.

Дождь прекратился ночью, трава все еще была сырой, а земля – мягкой. Кроссовки Сирила очень быстро стали из относительно белых черно-коричневыми. Недалеко от монастыря, понимая, что он промокнет, опустившись по колено в траву, Сирил подумал, а не повернуть ли ему назад. Сегодня он вроде бы ощутил что-то, нечто зловещее почудилось ему в руинах и, особенно, в холме, когда он поднял голову и посмотрел на него. Но, вспомнив улыбку Сирила-призрака, Сирил отогнал от себя неприятное чувство и бегом бросился вперед.

Поднявшись на холм, он испытал смесь торжества и разочарования.

Здесь никого не было. Лишь холодный ветер гулял по вершине и влажно лоснилась мрачная скала.

Сирил раздумывал, посидеть ли ему тут немного или отправиться домой, когда что-то заставило его повернуться и посмотреть налево. Его сердце испуганно дрогнуло.

На траве лежал человек.

Сирил медленно подошел к нему, чувствуя в висках болезненную пульсацию крови. Это был Сирил-призрак, но сейчас он меньше всего походил на призрака – он был в точности как реальный мертвец. Руки и ноги чуть раскинуты в стороны, голова неестественно склонена вправо, будто кто-то чрезмерным усилием свернул ее туда, недвижные глаза смотрели в небо.

Испуганный Сирил долго стоял, не смея двинуться или оторвать взгляд. У него в голове помутилось. Он подумал, что, может, на самом деле мальчик умер совсем недавно, и его труп до сих пор лежал здесь, а вчерашний разговор он сам придумал от шока?

Вдруг Сирил-призрак приподнялся и посмотрел на него. Его глаза тут же приняли обычное выражение, на губах появилась улыбка; он легко сел.

– Привет! – сказал он. – Уже день прошел?

– Да… – Сирил сам себя не расслышал из-за хриплого голоса, прокашлялся и проговорил уже увереннее: – Да! Ты ужасно меня напугал.