Наследие

Утром, предупредив, чтобы не открывали огонь при виде дикарей, тронулись в путь. При виде знакомых мест учащенно забилось сердце — после лесной чащи откроется вид на деревню Элтов, расположенную в излучине реки. Не может всегда везти. В этом я убедился, увидев заброшенную деревню. Элты унесли всё, что могло пригодиться — остался только совершенно ненужный хлам. Землянок не было, остались только углубления в земле, где вбиты колья и бревна. Если судить по пышной растительности, ушли они давно. Я помнил, что сам советовал им сменить место проживания после разгрома отряда врагов. Но в глубине души надеялся, что мой совет проигнорировали.

— Что будем делать, Макс Са? — Богдан ожидал команды. Харал, командир гвардии Ганса, тоже смотрел вопросительно, ожидая дальнейших распоряжений.

— Пойдем вверх по реке. Не думаю, что племя могло уйти очень далеко. Они унесли с собой всё — бревна, шкуры — значит, скорее всего, они примерно в дне пути. Илс, спроси у Харала, не нужно ли им возвращаться.

— Он говорит, что король приказал сопровождать тебя, пока они не вернутся в Регенсбург, — Илс перевел ответ усача.

— Отлично, тогда скажи ему, что мы до наступления ночи будем идти в ту сторону, — показал рукой на север.

Через час мы миновали место, где на Нату напал медведь. Моя уверенность, что Элты не могли уйти далеко, основывалась еще и на том, что в нескольких днях пути начинались проливы, которые мы переходили по грудь в воде. Вряд ли племя рискнет преодолеть широкую водную гладь, не зная, что глубина небольшая. У них, в отличие, от меня не было карт, чтобы понимать, что это пролив.

До самого вечера продвигались вперед, стараясь держаться реки. Уже в сумерках приказал остановиться — река резко сворачивала на северо-восток. Искать дальше бесполезно — можно дойти до Балтийского моря прежде чем найдем Элтов.

Разведя костры, остановились на ночь, чтобы утром отправиться обратно.

«Недалеко люди, они смотрят на нас!» — ментальная фраза Санчо ударила в голову, вызвав у меня гримасу. Санчо никогда не отличался тактом — вот и сейчас «проорал» так, что даже я, уже привыкший к такому общению, скривился от боли.

«Что они делают» — «Просто смотрят на нас, — последовал ответ Санчо, — мне убить их?» — "Не убивай", — ответил неандертальцу.

Дикари, просто смотрящие на людей, расположившихся на ночь? Это что-то новое! Обычно дикари нападают сразу или просто убегают, если не уверены в своих силах. «Это Элты», — щелкнула мысль в моей голове.

— Богдан, Илс передайте воинам, чтобы не двигались с места. Не надо брать в руки оружие, даже если они увидят дикарей в темноте!

Дождавшись, что мои слова донесли до каждого, вышел в ярко освещенный круг между двумя кострами. Из темноты меня должно быть хорошо видно. Если это Элты, они дадут о себе знать.

— Ты их видишь? — спросил у Санчо, холодея от мысли, что мог ошибиться и представляю собой отличную освещенную мишень. Санчо мог «видеть» то, что он чувствовал; сколько ни старался, у меня так не получалось.

— Они там, они неопасные, — вынес свой вердикт неандерталец, принося мне облегчение своими словами. Прошла уже пару минут — изумленные Русы и Дойчи не могли понять моего поступка. Находясь в освещенном кругу, я медленно разворачивался на месте, разведя в сторону руки.

— Айя! — очень громко и отчетливо крикнул в темноту, уже теряя надежду. — Айя вернулся, — повторил, наблюдая на лицах воинов плохо скрываемое изумление. Потрескивал хворост, слышались звуки ночных хищников, где-то прокричала злобно птица. И среди этого, я отчетливо услышал, как из темноты прошелестело изумленное:

— Айя?

— Айя, — отозвался я, лихорадочно вспоминая имя вождя племени.

Вспомнив, снова прокричал в темноту три имени:

— Пиго, Сар, Зар!

— Айя, — уже радостно послышалось из темноты, а секунду спустя в круг света влетел дикарь, бросаясь на колени передо мной. Несмотря на мои предупреждения, Русы и Дойчи вскочили, выхватывая оружие.

— Оружие убрать! Убрать, я сказал, сукины дети! — проорал повторно, видя, что воины колеблются.

Дикарь у моих ног поднял голову — я даже вскрикнул от радости, увидев лицо прощелыги Зара, ставшего с моей подачи искусным рыболовом.

— Айя, — повторил Зар в третий раз, обнимая мои ноги.

Из темноты показались еще две фигуры — один мне был знаком, второго не видел раньше.

— Айя! — бросая луки и копья, воины пали на траву, склонив головы передо мной. Я нашел племя Элтов — тех самых, что приютили нас и спасли жизнь Наты. Теперь настал мой черед отплатить добром за их добро.

Глава 25. Время спокойствия

Прошло три года с момента, как я вернулся в Максель с племенем Элтов. Старый вождь Пиго за время моего отсутствия умер, его сын Сар, став окончательным вождем Элтов, приобрел необходимую мудрость. Он сразу ухватился за предложение переселиться: в их глазах я — всемогущий Айя.

Возвращались через Регенсбург и земли фюрлянда: жители немецких поселений, вытаращив глаза, смотрели на великое переселение. В Максель Элты попали лишь в середине осени, сразу попросив возможности осесть компактно. Будилиха, где старостой назначен Наим из Общины Искренне верящих, только обрадовалась такому пополнению — две трети городка пустовало, пугая проезжающих горелыми глазницами окон и дверей.

За эти три года произошло много мелких событий, существенно облегчивших жизнь и Русов и Дойчей. От Мехика до Штатенгартена проложена нормальная дорога, по которой непрерывно катились повозки торговцев и крестьян, мигрирующих на юг в поисках более легкой жизни. Треть жителей Мехика составляли уже Дойчи — первыми сюда потянулись родственники некогда пленных воинов Дитриха, окончательно осевших в городке. По всей протяженности дороги между Штатенгартеном и Мехиком выросли промежуточные поселения. Вначале это были просто постоялые дворы, где можно переночевать, сменить лошадь, поесть. Потом там стали оседать ремесленники — кузнецы, плотники и прочие.

За три года я еще раз побывал в Регенсбурге, а Ганс навестил меня в Макселе трижды. «Чагар» — виноградное вино, поставляемое с Моско, стало очень ходовым товаром, вытесняя ячменку и пиво Дойчей. Торхеп, быстро смекнув, что сможет жить припеваючи на торговле вином, впервые в жизни принял правильное решение, засадив виноградом огромные территории Родоса. Я еще раз съездил в Моско, потому что пассивная жизнь меня угнетала.

Никаких внешних врагов в эти три года мы не обнаружили — основали небольшую колонию на южной стороне Сицилии — в той самой бухте, где останавливались во время первого путешествия. Даже дикие племена с севера на какое-то время перестали тревожить северные границы земель Мольтке. За прошедшие три года температура в Европе, на мой субъективный взгляд, стала повышаться. Последние две зимы в Макселе не было снега, а днем солнце прогревало довольно сильно.

Был один инцидент, на время всколыхнувший Максель: в пьяной драке один из молодых «христоверов» убил Руса, что послужило причиной волнений. Русы в течение суток, пока я не казнил нескольких зачинщиков, устроили погромы, успев сжечь более трех десятков домов и убив несколько семей, принадлежащих к сатанистам. Десятилетия церковного гнета вылились «христоверам» бумерангом, но такое нельзя было прощать даже своим. Демонстративная казнь троих зачинщиков погромов быстро охладила воинственный пыл остальных. Именно тогда я издал Максельский Эдикт, провозглашавший свободу вероисповедования. По Эдикту представители любых конфессий признавались равноправными, преследование и ущемление прав любых меньшинств каралось смертной казнью.

Самым большим достижением за прошедшие три года явилось то, что общими усилиями Русов и Дойчей стал функционировать нормальный университет. Белояра, успевшая родить двоих сыновей Малу, скрупулезно и кропотливо переписала содержимое тех книг, что мы обнаружили в Регенсбурге. Высшее учебное заведение решили расположить в Берлине, отведя под него новое здание, что строил Терс, запланировав перебраться из своего старого дворца. Выбор места был обусловлен тем, что это — общий проект Русов и Дойчей, а Берлин находился практически на стыке двух наших культур.