Наследие

Гермолюк всё так же закрыт. Под пристальными взглядами дикарей попробовал провернуть гермозатвор. Увы, даже космические технологии оказались бессильны перед влиянием времени. Термоустойчивые уплотнители рассыпались в прах, а коррозия одолела даже этот сплав железа, алюминия и титана. Задерживаться больше не имело смысла. После недолгого осмотра моей первой колонии отдал приказ грузиться на корабли. Видимо, я неправильно поступил в свое время, решив последовать совету Александрова? Или лучше стоило оставаться в Плаже, развивая островные колонии? Сделанного не воротишь, необходимо жить дальше — впереди предстояло сосуществование с Дойчами, во главе которых стоял вменяемый и адекватный Ганс.

Обратный путь был проще — чаще всего ветер был попутный, довольно резво гнавший парусник на запад. На Родосе не стали останавливаться, решив сделать остановку на Крите — в бухте, где провели четверо суток.

Сирака пересадили на корабль Моско, встреченный в паре милях от острова. Несколько суток пролетели быстро. Отдохнув пару дней, решили больше не устраивать вылазок на берег, чтобы скорее добраться домой. Преодолев около трех тысяч миль по морю, двадцатого февраля «Катти Сарк» пришвартовалась в порту нашего родного Макселя.

Впереди была весна — пора новых путешествий и приключений

Глава 21. Неожиданный поворот

Весна вступила в свои права. Солнце уже начинало припекать, напоминая, что скоро наступит жара. Посевные работы по картофелю были закончены и в Макселе, где располагались основные площади, и в Берлине. Илс, оставленный мною управляющим резиденции, потрудился на славу, подготовив около трех гектаров поля под картофель. К сожалению, посевного материала не хватало, чтобы использовать все площади, пришлось по половине поля в Макселе и Берлине оставить под отдых. Проблемы с посадкой злаков давно преодолены, большинство крестьян имели свои десятины под посевы ячменя и пшеницы. Количество десятин определялось по количеству членов семьи — это правило было введено еще во времена первого императора Тихона. Не стал его менять, потому что бесконтрольные распахивания полей путем вырубки леса могли создать дефицит древесины и охотничьих угодий.

Маленький Иван уже активно ползал на четвереньках, пытался говорить первые слова и мог самостоятельно стоять на ногах. Но ходить еще не научился: сделав первый шаг, падал, как плюшевый мишка. Ната старалась уделить малышу максимум внимание, но необходимость участвовать в образовательных процессах империи, лишала малыша полноценной материнской заботы. Две служанки помимо уборки комнат приглядывали за Иваном. Еще по опыту прежнего своего отцовства я был сторонником минимального вмешательства в развитие ребенка. Тот же Миха, Мал, Урр и девочки-близняшки прекрасно самостоятельно ползали, зачастую удаляясь от дома. А вот Максхеп, нежно оберегаемый Алолихеп, рос нытиком. Его правнук Торхеп, — правитель Родоса или Моско, как его называли сами жители, — превратился в чревоугодника.

Ощущения от посещения Родоса остались двоякие: с одной стороны, в жилах правителя текла моя кровь. Но посвятить всю свою жизнь банальному обжорству — выше моего понимания.

Был один момент, сильно напрягавший Нату — Мал и Урр не проявляли к Ивану никакого интереса, словно он не являлся их сводным братом. После очередного совместного ужина, когда оба моих сына, рожденные Мией, снова проигнорировали малыша, тянущего к ним ручки, Ната не выдержала:

— Макс, это ненормально! Почему они не играют с ним, это же их брат? — Закончив ужин, я лежал на широкой кровати, обдумывая планы на ближайшее будущее. Вопрос Наты застал меня врасплох:

— Не понял… что ненормального ты увидела в этом?

— Они же братья, разве им неинтересно взять своего братика на руки, поиграть с ним? Придерживая Ивана обеими руками, Ната страховала его, пытаясь заставить ходить.

— Не вижу в этом ничего криминального, — присев, посмотрел на попытки Наты. Иван сегодня категорически не желал слушать ее, вырываясь из рук и похныкивая. — Мал и Урр — дети каменного века, им незнакомы такие сантименты. Уверен, когда наш сын станет чуть постарше, они с удовольствием будут его учить стрелять, выслеживать добычу. Мал точно так же не обращал внимания на Урра, пока тот не стал взрослее, а они, между прочим, — единоутробные братья.

— Рожденные дикаркой, — непроизвольно вырвалось у Наты. Осознав, что совершила ошибку, она поторопилась исправиться:

— Макс, прости, я не то хотела сказать…

— Ты сказала что хотела, — я удивился как холодно и ровно звучал мой голос, — но больше так не говори. Для меня все дети — моя кровь, даже если их мне родит волчица.

— Прости, я ляпнула не подумав, — Ната смиренно склонила голову, признавая ошибку.

— Проехали, забудем, — снова улегся на кровать, но в голове прозвучал первый тревожный звоночек.

Что-то подспудно говорило мне о том, что разговор про Мала и Урра был завязан не просто так. Так и оказалось: спустя неделю после того случая ночью, после страстного секса Ната осторожно завела разговор про будущее нашего сына. Речь шла о том, кем станет Иван, когда вырастет, каковы мои планы насчет «трудоустройства» всех троих сыновей.

— Ната, ты спроси прямо не виляй, — приподнявшись на локте, всмотрелся в белевшее в полумраке лицо супруги.

— Я просто спросила, — неуверенно попыталась уйти от ответа Ната.

— Нет, не просто. Ты хочешь знать, кто станет императором после меня, кто станет наследником?

— Какой наследник, Макс, ты еще совсем молодой, — засмеялась жена, протягивая руку под шкуру. Типично женская уловка — пойманная на месте преступления, пытается перевести мои мысли в другую область.

— Я скажу тебе так — наследником будет тот, кто проявит в себе качества лидера, кто будет продолжать мое дело независимо от того, кем была его мать.

— Макс, перестань, ты всё принимаешь слишком близко и серьезно, — а вот в этот раз Ната, похоже, говорила серьезно, без подтекста.

— Может быть, но пойми одно: Русы — это не фирма, не семейное дело, которое передается по узам крови. Помимо этого, у человека должны быть лидерские качества, чтобы народ шел за ним, был готов на смерть ради него. Будут у Ивана такие качества — без вопросов, всё останется ему. Мал уже отказывался править, предпочтя путь воина. Урр, судя по всему, тоже скорее выберет военную стезю. Но это не значит, что наш сын будет императором, если окажется тюфяком. Я уже видел одного своего потомка, для которого главное — набить желудок, не желаю видеть сына таким.

— Но этот Торхеп правит ведь, — возразила Ната, — никто не покушается на его власть.

— Не покушается только потому, что в Моско изобилие и нет врагов. Они там все живут как в раю, половина виденных мной — с избыточным весом. А Максель, Берлин — это не острова, здесь в любой момент можно ожидать нападения, да и «христоверы» могут захотеть реванша. Кроме того, не уверен, но, возможно, есть и еще другие люди.

Рассказал Нате про животный страх низкорослых Дуул на Сицилии при виде нашего корабля. Я мог понять желание Наты уже сейчас закрепить за Иваном статус наследника, но принимать такое решение было еще очень рано. Дай я понять, что рассматриваю нашего общего сына в качестве наследника, — чего греха таить, только его и видел наследником, — Ната избалует парня. Она будет носиться с ним как с писаной торбой, постоянно внушая ему мысль, что он выше всех по статусу. Вместо того чтобы получить сына способного постоять за себя, у меня вырастет рохля и избалованный барчук.

Заканчивался апрель, картофель резво рос из земли. После очередной попытки угадать состав капсюля Лайтфут приуныл, но я его подбодрил скорой поездкой к Гансу. Именно там я надеялся получить ответ на многие технические вопросы — книги нацистов, передаваемые из поколения в поколение, бережно хранились во дворце, Задержка была только в Нате — она все еще кормила грудью Ивана.