Нейросити

– Отряд «Оборонэкса» случайно наткнулся на груз. Когда я его отправлял, не знал, что там произойдут теракты! Корпорация…

– Если бы ты посоветовался со мной, идиот… Можно было бы узнать о том, что планируется! Я бы поднял свои связи!

– Маршрут был проверен. За два месяца до этого мы отправляли груз в Новую Барселону, и всё было в порядке!

– А знаешь, почему в этот раз всё пошло не так? Есть хоть какие-нибудь догадки?

– Нет.

– Потому что ты, тупица, не удосужился вникнуть в ситуацию, как с тем испанским грузом! Вместо того, чтобы всё проконтролировать – пустил на самотёк! И это происходит уже не в первый раз! Решил, что если раз провёл партию удачно – так будет всегда?

– Я…

– Заткнись. Заткнись, и слушай внимательно. У тебя было простое задание – охмурить эту девчонку, и через неё и её отца выйти на служащих «Нео-протезиса». С горем пополам сделать это удалось, хоть и совсем другим путём…

– Да потому что она по уши влюблена в Матвея! – взорвался Пётр, – «Мотя то, Мотя сё»! Пять лет его не было рядом, а ни дня ни прошло, чтобы о нём не вспомнила! Вот и пришлось искать другие варианты. Целый год на это ушёл!

– Я велел замолчать! Хотя знаешь, забавно, что ты об этом сказал… Ведь именно Матвей Соколов руководил боевым отрядом, который накрыл твой груз! Как тебе такой «вариант»?

После этих слов Годунов-младший на несколько мгновений впал в ступор.

– Ты шутишь?

– Я видел записи, это точно он. Это было его последнее боевое задание за пару недель до того, как закончился контракт, представляешь?

Сказать, что эта новость выбила Петра из колеи – значит не сказать ничего. В голове у молодого человека просто не укладывалось – как могло произойти столь нелепое совпадение? Он хорошо знал своего отца и прекрасно понимал, что тот не стал бы утверждать подобное, не имея на руках непроверенную информацию, и всё же…

Всё же, случившееся казалось сюжетом невероятного голо-фильма. Если бы Пётр верил в судьбу или некие высшие силы – он наверняка списал бы произошедшее на них. Но Годунов-младший гордо называл себя "материалистом", не признавал ни того, ни другого, и теперь лишь пытался поймать разрозненные мысли в своей голове, даже не зная, что ответить на такое заявление.

– Да, Петя, да. Лучший дружок перехватил твой груз! И вернул его на склад! Что думаешь по этому поводу? Молчишь? Тогда позволь, я скажу. Хоть ты и надеялся провернуть такую крупную сделку самостоятельно – наводку на нужных людей дал тебе всё же я, преследуя гораздо более глобальные цели. Следишь за мыслью?

– Да.

– Хорошо. Следует ли мне объяснить, почему сложившаяся ситуация повлияла не только на финансовое благополучие нашей семьи, но и нанесла серьёзный удар по репутации?

– Да, пожалуйста.

– Я десять лет налаживал связь с «Оборонэксом». Десять лет бесконечной конкуренции, скучнейших приёмов, предательств, взяток, незаконных сделок, борьбы с конкурентами и интриг. И всё это, чтобы в один прекрасный день получить возможность не думать о будущем. Не только своём – но и вашем с Алисой. Став частью корпорации, мы обеспечим себя на всю оставшуюся жизнь, и продлим её настолько, насколько это позволят технологии! Я знаю, что у тебя есть друзья в «Нео-протезисе» и «Трейдексе». Мелкие сошки – но как живут, верно? А то, к чему стремлюсь я – гораздо выше, Пётр. И для того, чтобы это получить, иногда приходится… Решать чужие проблемы. Идти на компромиссы и оказывать услуги. Ты прекрасно знаешь, откуда у нашей семьи деньги. Но из-за действий определённых людей вести дела стало весьма… проблематично. Провал с твоим грузом – забавное подтверждение того, о чём я уже давно думал.

– Что ты имеешь ввиду?

– Действия отца Матвея мешают мне гораздо сильнее, чем разовая помеха, созданная его отпрыском, – прямо заявил Сергей, – В последние годы он занял определённый вес в обществе. И самое главное – Соколов-старший тоже стремится сблизиться с «Оборонэксом». Только вот интересы лоббирует совершенно не те, которые нужны мне. Его черноволосая дочурка через несколько недель объявит о помолвке с сыном одной важной столичной шишки – и тоже из корпорации! Василий получит крупный контракт, который позволит их семье получить то, к чему стремлюсь я! А тут ещё и его сынок нагадил тебе в руки. Всё один к одному.

– Я всё же не понимаю.

– Хреново, что не понимаешь! Мне мешает эта семейка. А теперь она стала мешать и тебе. Чтобы показать корпоратам, кто хозяин в городе, нужно избавиться от них. Мне это поможет перехватить контакты Соколова и очень облегчит путь наверх. Ты же… Смоешь кровью пятно со своей репутации перед нужными людьми. А самое главное – найдёшь козла отпущения.

– Для чего?

– А сам-то как думаешь? Твой груз не просто перехватили, его вернули в Краснодар! Там инициировали проверку, и как быстро обнаружат тех, кто продал и купил экспериментальные импланты – лишь дело времени. Очень короткого времени. Если узнают, что в этом замешан ты… Лучше бы до этого не доводить, понятно?

– Понятно, но… Ты сейчас серьёзно? Избавиться от Соколовых? В том самом смысле?

– Очень много бессмысленных вопросов, сын. Я только что дал тебе достаточно пищи для размышлений. Или ты имеешь что-то против?

– Он всё-таки мой друг. Да и их семья…

– Друг, правда? Ты привязался к ним? После того, как тебя отшила его сестрица? После того, как не видел этого «друга» пять лет? Скажи, насколько он тебе «друг» прямо сейчас? По одной ли вы дороге собрались идти?

Вопросы, поставленные отцом, были тяжёлыми. Но настолько ли тяжёлыми, чтобы Пётр не нашёл на них ответ? Ведь то, о чём говорил Годунов-старший действительно имело место быть. После того, как влюблённый Петя несколько раз получил отказ от Лены, он всё же остался близок с семьёй Соколовых – но не потому, что они с Матвеем были очень хорошими друзьями.

Тот всегда вызывал у Годунова смешанные эмоции – странную квинтэссенцию из раздражения, зависти и благоговения. Всегда первый, всегда главный, всегда в центре внимания. Постоянно находиться на вторых ролях было не слишком приятно, но Пётр смирился с этим, прекрасно осознавая, что самому стать таким, пока Соколов рядом, не получится. И он вполне был доволен происходящим – особенно, когда Матвей уехал на целых пять лет и тень от его присутствия перестала заслонять Петра.

Вдобавок к этому, молодой человек не терял надежды, что со временем ситуация изменится, и Лена, повзрослев, сдастся под напором его ухаживаний. Прошло несколько лет, но ничего не поменялось – и Петя принял это, решив, что быть просто другом тоже неплохо.

После того, как Матвей уехал, их дружба превратилась в банальную переписку и обмен видеофайлами. У Соколова была своя жизнь – серьёзная, распланированная и опасная. Он участвовал в боевых стычках с мятежниками, рейдерами и контрабандистами. Петя, поначалу решивший, что друг сможет стать неплохой покрышкой в его незаконных делах, быстро понял, что такого не случится. Один-единственный разговор на эту тему показал ему всю категоричность Матвея в этом отношении. Тот знал, каким образом Годуновы заработали своё состояние, и принимал это – но совершенно точно не собирался хоть как-то участвовать в незаконном бизнесе.

Ещё один бастион рухнул, после чего Годунов, по наставлению отца, попытался выйти на «Нео-протезис», сблизившись с Кристиной, чей отец работал в корпорации. Но и тут Соколов умудрился воткнуть ему палку в колёса – даже находясь где-то далеко. Девушка, давно влюблённая в Матвея, просто не желали видеть рядом с собой никого другого, да и предыдущие «подкаты» к Лене играли явно не на руку Пете, о чём ему заявили прямо. Репутация бабника, сложившаяся у Годунова, в основном, по собственно вине, не делала ему чести в глазах Кристины.

Мысли, накатывавшие одна за другой, захлёстывали сознание Петра злобой. Он вспоминал все случаи, когда Матвей выказывал неодобрение действиями друга. Такое случалось постоянно – даже когда он был на службе. «Не стоит делать то, подумай об этом, не принимай глупых решений»… Петя знал, что хочет красивой жизни – но совершенно не принимал дорогу, выбранную Матвеем. Постоянная работа над собой, тяжёлые усилия на службе, долгий путь к успеху – всё это было не про Годунова. И каждый раз, когда они с Матвеем обсуждали что-то серьёзное, тот скатывался в попытки «образумить», как он выражался, друга, и наставить его на «правильный путь». Почти всегда это ужасно раздражало.