Страница 20 из 24
Кровь из глаз отца воскресила в памяти фрагменты об отрубленной голове существа, пригвожденного в стене. Попытки вспомнить что-то большее вновь отозвались резкой головной болью.
Прошел еще час. Николай перестал дышать. Все это время отец Михаил читал над умирающим молитвы. Но теперь замолчал и он. Вздохнув, он перекрестил в последний раз Николая. После этого отец Михаил с Александром Степановичем вышли из дома.
Святослав все же сделал слабую попытку успокоить мать:
– Мам, я понимаю, тебе больно. Но я думаю, папа не хотел бы, чтобы так из-за него убивались. Я тоже скорблю, ради него мы должны быть сильными.
Но мать не реагировала на его слова, она продолжала рыдать.
Святослав вышел вслед за доктором и священником. Они оба стояли около крыльца и тихо переговаривались.
– Александр Степанович, от чего он умер? – спросил Святослав.
Он был на удивление спокоен. Смерть отца ввела его в состояние тупого и тихого горя.
– Святослав, я не знаю, что с ним случилось. Таких изменений в человеке я никогда не видел. Сосуды по всему телу лопнули. Тело больше напоминает студень. Прими мои соболезнования, Николай был достойным человеком.
Отец Михаил объяснил Святославу все, что необходимо было сделать перед погребением, и они вместе с Александром Степановичем удалились.
До обеда Святослав с матерью провели возле постели отца.
Святослав смотрел на него и жалел о том, сколького ему не сказал! Отец научил его всему. Главный же урок его заключался в том, что он объяснил Святославу, что значит быть мужчиной, защитником. Что значит жить так, чтобы тебя уважали. Так, чтобы не было стыдно за свои поступки. Увы, своё наставление он не успел закончить.
Вскоре Святослав обратил внимание на то, что мать начала слабеть. Юноша отвел ее в свою спальню и уложил на кровать. Она побледнела так, что казалось, ее кожу покрыли известью. Через несколько десятков минут у неё, как и у отца, потекла кровь из глаз, оставляя багровый след на щеках и одежде. Зрелище было жутким. Из Анастасии утекала жизнь. Она начала терять сознание, вены на ее теле вздулись.
Святослав с ужасом понял, что все повторяется и что скоро он потеряет и мать, но он ничего не успел сделать, буквально через пару минут мать выглядела как отец перед смертью.
Юношей овладела страшная боль и апатия. Мозг, желая защитить организм, отключил все эмоции. Святослав больше никуда не пошел. Двумя руками он держал руку матери до тех пор, пока она не перестала дышать окончательно. Святослав впал в ступор, смотря на тело матери. Тьма со всей своей яростью обрушилась на Святослава. Реальность накрыла как цунами, а горе острыми клинками резануло по сердцу, и ему нужно было на что-то переключиться, на что угодно, чтобы не сойти с ума.
Святослав вдруг вспомнил, что утром он пытался вспомнить все, что ему приснилось, но боль в голове этому мешала. Сейчас же страшная душевная боль, которую он испытывал, превосходила любую физическую. И теперь странные обрывки сна, как пазл восстанавливались в его памяти.
От боли в голове он упал на пол и схватился за голову руками. Но Святослав не желал её останавливать. Он хотел продолжать вспоминать, так как физическая боль ослабляла его душевные муки, отвлекала от всепожирающего чувства потери.
Он вспомнил! Это был не сон! Болезнь и скоропостижная смерть родителей не были просто случайностью! Это всё они! Эти чудовища, это они виновны в смерти самых близких людей Святослава. И его так называемый друг Триарх, который жестоко обманул его, обещая, что всем всего лишь сотрут память.
Воспоминания, продолжали возвращаться к Святославу волна за волной. И с каждым новым образом Святослав будто обретал часть себя самого, что-то потерянное теперь возвращалось к нему. Вероятно, сирдерейцы сделали с родителями нечто такое, что привело к их смерти. Другого объяснения не было.
– А что же с дедушкой? – вслух произнес Святослав и содрогнулся от ужаса.
Он пулей выбежал на улицу и сломя голову побежал в дом к деду.
Подбежав к дому, Святослав заколотил в дверь. Никто не ответил.
Святослав с силой выбил дверь и влетел внутрь.
Дед лежал на полу посреди комнаты, одетый в ночную рубаху. Судя по кровавому следу на полу, он пытался добраться до выхода.
– Дед, дед, ты живой? – прокричал Святослав, тормоша тело.
На крик внука дедушка не ответил. Он лежал в луже крови. Тело было холодным и синим.
Святослав поднял тело дедушки и положил на кровать. Сел рядом. В его душе прорвало плотину отчаяния. Слезы потекли ручьем. Он вскочил, начал кричать во все горло, биться в истерике и, сжимая кулаки, крушить все вокруг.
«За что?! За что?! – билось в голове у Святослава. – Триарх, ты был мне как брат! Ты обещал неведение мне и всей моей семье, а в итоге убил их! Мерзавец!»
На смену слезам пришел лютый гнев. Страшная злоба вперемешку с агонией сотрясли юношу. Гнев ослабил боль от скорби. Святослав злобно размышлял. Он чувствовал, как взрослеет. Его душа подобно стали в кузнице обретала очертание. Вот только очертание чего именно – мог решить только он сам.
«Зачем я все вспомнил? Они просто могли меня убить. Почему со мной все в порядке? Может быть, Триарх знал об этом и хотел защитить меня, отдав крест? При отсутствии воспоминаний я бы все списал на волю судьбы. А может быть, это, наоборот, способ заставить меня страдать от осознания того, что я остался жив? Ха! За одну спасенную жизнь пришлось отдать три! Вариантов много, но ни один из них не исключает страшной вины сирдерейцев в смерти близких мне людей».
Святослав отнес тело деда домой. До самого утра он не мог сомкнуть глаз. Утром Святослав разнес весть о смерти родичей по деревне. Затем приступил к подготовке похорон.
В самый тяжелый момент его жизни земляки, односельчане поддерживали и помогали Святославу все вместе, как одна большая семья. В эти моменты он вспоминал слова матери: «Сынок, плохих людей, конечно, много, но хороших все равно больше». Плотник бесплатно согласился сделать три гроба, швея – пошить одежду для покойных, а все соседи, опасаясь, что парень не переживет горя, приходили и поддерживали Святослава всем, чем могли.
Вызвали из города Арсения. Тяжелая весть ошеломила его. Он приехал на следующий день. Арсений застал брата во дворе, за очень странным занятием. Святослав сидел возле сарая и, обложившись ножами, бросал их в стену.
Арсений медленно подошел к брату и посмотрел на стену сарая, на ней были нарисованы красками какие-то неизвестные ему существа с большими головами и тонкими конечностями, у каждого из них в головах торчали ножи, которые метал в них Святослав.
После очередного броска нож попал точно в глаз самого маленького существа.
Арсений молча присел рядом с братом и обнял его. Слезы полились у обоих и долго не могли остановиться.
– Брат, здравствуй, – произнес наконец Арсений, – ты что-то совсем плох. Нарисовал на стене монстров и ножи в них кидаешь.
Я за твой рассудок начинаю опасаться.
– Сеня, не переживай, – ответил Святослав, успокоившись, запустив еще один нож в стену, – это просто способ себя занять. Я все подготовил, похороны состоятся на третий день. Теперь остается только ждать, когда все родичи приедут, и можно будет начинать.
От безразличного и равнодушного тона брата у Арсения пробежал холодок по спине.
Святослав встал с земли, поднял лежавший рядом топор и продолжил речь:
– Я не понимал, чего я хочу, брат. Думал о судьбе, не подозревая, что она меня сама найдет. Теперь моя цель ясна впервые в жизни. Не ясны пути ее достижения. Но цель ясна! – произнес Святослав, а затем швырнул топор в рисунок с такой силой, что он пробил доску сарая, и она разлетелась в щепки.
Арсений списал поведение брата на горе и произнес:
– Святослав, ты уверен, что хочешь сейчас один оставаться в доме? Я с радостью останусь здесь с тобой. Ведь это и мой родной дом тоже.
– Нет, брат, я могу остаться один, а ты лучше иди и присмотри за избой деда.