Страница 4 из 11
– Пусть так лежит! Ничего, не простудится, жиры не позволят!
В этой комнате надо было выполнить несколько заданий. Сперва нужно было понять, что из имеющихся в комнате предметов использовалось в девятнадцатом веке для измерения давления.
В конце концов Лизхен разыскала красивый кожаный футляр, в котором был спрятан ртутный измеритель давления, очень похожий на тот, что использовались нашими бабушками до появления электронных устройств.
Потом подругам предложено было определить заболевание, которое мучило пациента. Перечисленные симптомы позволили им точно установить диагноз – холера. И наконец им было предложено сыграть шахматную партию.
Вот тут-то они и застряли. Фима была уверена, что неплохо играет, но тут почему-то она раз за разом проигрывала. Похоже, ей достался очень сильный противник, потому что первый юношеский, который у нее был, просто так девочкам не раздают. В конце концов ей все-таки удалось поставить мат невидимому противнику, и им позволили выйти.
Напоследок прямо перед их лицами откуда-то сверху свалился костюм чумного доктора из Средневековья, отчего Вероника, только чуточку очухавшаяся, снова вырубилась, на сей раз так основательно, что в коридор подругам пришлось ее буквально волочить. Там их никто из администрации или сотрудников «Квестляндии» не встретил, не было никого, чтобы помочь им с Вероникой. Пришлось девушкам самим оказывать Веронике первую помощь, да еще спасибо, появились очередные желающие посетить дом доктора Джекила, у которых с собой оказался флакон с раствором аммиака, запах которого быстро привел Веронику в чувство.
Все четыре подруги были в итоге вымотаны и морально, и физически, но сошлись в одном: своей цели на этот вечер – отвлечь Лизхен от ее печальных мыслей – они достигли. За все время, проведенное в «Квестляндии», она ни разу не вспомнила своего Валеру.
Дома Фиму поджидала тетушка Римма, которая вообще-то приходилась Фиме двоюродной бабушкой. Но так как мама всегда звала ее тетушкой, то и дети тоже звали старушку тетушкой, а та и не возражала. Старушка она была резвая и веселая, обожала читать детективы, и всюду ей чудились злодеи и преступники.
Вот и сегодня она встретила племянницу громким возгласом:
– Что я тебе скажу! Банкира похитили! У нас в городе! Только что стало известно!
Фиму очень слабо интересовали все эти великосветские разборки банкиров и криминала. Но тетушка пребывала в страшном волнении и не отцеплялась:
– Ладно бы просто банкир, а то еще и красавец мужчина! А красивый и одновременно богатый по нашим временам – это редкость. Такими разбрасываться – грех!
Фима пошла мыть руки. С них текла непонятная коричневатая грязь. Потом Фима обнаружила на своей рубашке какие-то бурые пятна.
– Откуда бы им тут взяться?
Но потом Фима вспомнила, как они поднимали Веронику и как Фима при этом вляпалась рукой в какую-то липкую субстанцию, которую и вытерла о свою рубашку.
– Этого мне только не хватало! Испортить такую вещь!
Рубашка была новая и к тому же дорогая. И ладно бы только это, но она еще и очень нравилась Фиме. Когда она ее надевала, то становилась неотличимо похожа на Уму Турман, а это чего-нибудь да и стоит.
С такой рубашкой невозможно было просто так взять и расстаться, поэтому Фима предприняла все меры к ее спасению. К сожалению, пятна не желали отстирываться. Нет, конечно, под действием моющих средств и горячей воды они слегка побледнели и поблекли, но полностью не желали выводиться.
– Вот беда!
Фима насыпала отбеливатель, полила бензином, нашатырным спиртом и под конец полила перекисью. К ее удивлению, именно на перекись пятна дали реакцию. Самое большое пятно зашипело, пошло пеной и стало ясно, что хорошая стирка на пределе возможной температуры довершит победу над ним.
– Ну хоть с этим разобрались! – с облегчением выдохнула Фима и включила стиралку.
Но когда Фима вышла из ванной, то обнаружила, что тетушка по-прежнему переживает из-за своего банкира. Это Фиму изумило. Так долго останавливаться на одной мысли было для старушки нехарактерно. Память у нее была, словно у рыбки. И если уж тетушка заинтересовалась личностью пропавшего банкира, значит, он и впрямь представлял из себя нечто неординарное.
– Ну, показывай мне своего кумира. Взгляну на этого красавца мужчину, что ли.
– Садись! – обрадовалась тетушка. – Как раз про него репортаж.
Фима увидела здание банка и стоящего перед ним репортера с микрофоном.
Радостно сверкая глазами, словно произошла невесть какая приятная вещь, репортер отчитывался о случившемся сегодня происшествии:
– Сегодня в десять часов вечера неизвестные похитили директора банка Зимина Олега Ефремовича. Посадив его в машину, неизвестные скрылись в неизвестном направлении. В настоящий момент подробности о жизни и дальнейшей судьбе господина Зимина неизвестны.
Невзирая на такое количество неизвестных составляющих, репортер был в упоении. Похоже, он был уверен, что в самом скором времени у него получится сообщить еще более потрясающие новости о жизни, а возможно, и смерти банкира.
– Ну, что скажешь?
– В деле слишком много неизвестного в одном коротеньком рассказе. Этому репортеру нужно еще подучиться своему ремеслу.
Тетушка помолчала, а потом произнесла:
– В этом банке я храню все свои накопления.
– И много их у тебя? Накоплений этих?
Фима ожидала услышать какую-нибудь пятизначную сумму.
Но тетушка торжественно произнесла:
– Пятнадцать миллионов рублей.
Вот это да! Даже не шестизначное, а семизначное число. Фима удивленно смотрела на тетушку.
– Не подозревала, что ты такая богачка.
– Это деньги за мой домик в Сочи, который я хотела завещать вам с Павликом. Ты же помнишь, когда строили Олимпийскую деревню, его снесли. А мне выплатили эти деньги за земельный участок и находящиеся на нем строения. Этот счет завещан тебе и твоему брату.
– Почему же ты положила все деньги в один и тот же банк? Разделила бы на равные части и положила в три или даже четыре банка.
– Мне понравился милый молодой человек, который меня там встретил и сказал, что займется мной лично. Он был так мил! И убедил меня, что процент будет куда выше, если я оставлю все свои деньги у них.
В этом была вся тетушка. Довериться первому попавшемуся ей на пути милому молодому человеку. Хорошо еще, что он оказался в какой-то мере порядочным и не стал уговаривать тетушку вложить деньги в золотые прииски на Луне или добычу алмазов где-нибудь на Марсе.
Но, по крайней мере, теперь Фиме была ясна причина заинтересованности тетушки. Старушка опасалась, как бы исчезновение директора не оказалось первой ласточкой. А там, глядишь, и прочие акционеры и учредители исчезать начнут. А потом и сам банк прикажет долго жить. И сколько там тетушке выплатят в качестве страховой суммы? Уж ясно, что потеряет она прилично. А учитывая, что деньги завещаны Фиме и Павлику, то пострадавшей стороной окажутся именно они с братом.
И Фима ахнула:
– Тетя!..
Она хотела укорить тетушку за возмутительно легкомысленное отношение к их с Павликом имуществу, но потом спохватилась, что имущество пока что принадлежит тете.
Между тем тетушка Римма не сводила глаз с экрана.
– Смотри, смотри, вот и он!
Фима взглянула на экран телевизора и увидела симпатичного худощавого брюнета лет сорока пяти или даже больше, который разговаривал с самим министром финансов.
– Видишь, какой он! – восхищенно прошептала тетушка. – На самых верхах вращается! Разве можно было ему не довериться?
– Так это он уговорил тебя оставить в их банке свои миллионы?
– Он самый!
– Зимин и есть твой милый молодой человек?
– Да! Разве он не мил?
– Но и не молод.
Тетушка Римма обиженно надулась, Фима тоже замолчала.
Лицо Зимина казалось ей смутно знакомым. Но отчего бы это могло быть? Наверняка тетушка Римма притащила какие-нибудь рекламные буклеты с физиономией своего кумира. Или показывала племяннице его фотографию раньше, вот мозг Фимы и запомнил черты лица Олега Ефремовича, но не запомнил, когда и при каких обстоятельствах он его видел.